Владимир Мясоедов - И имя мне – легион
Я осторожно перевернул артефакт другой стороной. Действительно, в таком ракурсе его внешний вид немного отличается, впрочем, не сказать, чтобы сильно. Все тот же синий камень в центре золотого блюдца, вот только узоры на нем несли какую-то смысловую нагрузку, складываясь в подобие китайских иероглифов. Один из них, расположенный на самой верхушке, чем-то привлек мой взгляд, я постарался в него всмотреться пристальнее и тут линии, складывающие непонятную геометрическую фигуру, слегка дрогнули. Еще один раз. Еще. Рисунок шевелился.
— Мне это кажется или с верхним знаком что-то не так? — спросил я у остальных. — Эй, Антон, чего молчишь? Можешь прочитать?
— Эти символы мне не знакомы, — со вздохом был вынужден признаться программист. — Что-то азиатское, а мой клуб специализировался на древних письменах народов, живших в основном по берегам Средиземного моря. Но верхняя руна, судя по всему, активна, я видел похожие эффекты при конструировании разных самоделок.
— И что это значит? — спросил его Василий Иванович. — Ты понятно объяснить можешь?
— Ну, надо бы на нее нажать и тогда мы узнаем, что она делает, — растолковал Антон. — Жмем?
— Подожди, а с остальными как? — спросил его я.
— Если сами не заработают, то напитать энергией, пока не активируются, а потом жать. Правда срабатывает подобная конструкция не на давление, а на контакт, а так все элементарно. Вот только почему одна из функций активна, ума не приложу, может, если ее активируем, узнаем, в чем дело?
— Ладно, жмем, — решил я и дотронулся до иероглифа.
Кристалл в центре амулета слегка засветился, и в нем появилось маленькое, но невероятно четкое изображение. Очень знакомое изображение. Трон, с сидящим на нем Сардасом, и пять душ, чьи силуэты столпились вокруг него и частично слились с полуэльфом.
— Это мы, — с удивлением подтвердила увиденное Вера.
— Понятно, что мы, — согласился с ней Максим. — Эй, еще несколько иероглифов шевелиться начали!
На амулете и в самом деле активировалось еще четыре символа. Расположены они были ниже первого и попарно, с боков окружая кристалл. Без изменений осталось только три непонятных значка, в рядок расположенных внизу амулета.
— Жмем? — спросил я у остальных и, получив утвердительный ответ, продолжил опыты.
Первые два символа сдвигали изображение в амулете, мы без труда вывели обзор за пределы беседки и нашарили оставшийся без дела «фигвам».
— Обычный джойстик, — пренебрежительно отозвался о них Максим. — Наверное, два соседних рисунка крутят камеру.
— Ой, не уверен, — не согласился с ним Антон. — Ты посмотри, все клетки видны как на ладони, и, вроде бы, как будто откуда-то сверху, ни одна другую не перекрывает. Зачем здесь изменение высоты или угла обзора? Нет, тут что-то другое, глупо растрачивать ограниченную поверхность на столь ценном артефакте для того чтобы занять ее подобной чушью.
— Да чего гадать? — хмыкнул Василий Иванович. — Жми!
Я нажал. Кристалл полыхнул вспышкой лимонно-желтого цвета, пусть и не слишком явной, но неожиданной.
— Что случилось? — осторожно спросила Вера, но никто ей не ответил. Все постарались, насколько это возможно, замереть и отчаянно вслушивались в свои чувства в поисках изменений.
— Надо бы изнутри посмотреть, — решил Антон.
— Хорошая идея, — поддержал его я. — Максим, остаешься тут, медальон из рук ни в коем случае не выпускай и больше ничего не делай.
— Не маленький, понимаю, — ответил телекинетик и, захватив контроль над опорно-двигательным аппаратом, стал устраиваться поудобнее.
— Похоже, ничего не случилось, — резюмировал пенсионер спустя пять минут поисков хоть каких-нибудь изменений в реальности амулета. Возвращаемся обратно и жмем другую?
— А что нам еще остается? — спросил я.
Новая желтая вспышка, также произошедшая без каких-либо последствий, натолкнула программиста на мысль.
— Знаете, а ведь это похоже на системную ошибку! — решил он. — Ну, что-то вроде «программа выполнила недопустимую операцию и будет закрыта», но в более примитивном исполнении.
— И что нам теперь с ней делать? — спросила Вера. — Попробуем нижние иероглифы активизировать?
— Сначала надо бы на верхний еще раз нажать, — подумав, решил компьютерщик, — видите? Он все еще активен.
И Антон оказался прав. Изображение, которое было видно в кристалле, дополнилось каким-то синим вихрем, напоминающим то ли водоворот, то ли смерч, по центру.
— Курсор, — уверенно опознал компьютерщик. — Жми еще раз.
Следующее касание опять вернуло амулет к первоначальному состоянию, впрочем, стоило дотронуться до иероглифа еще раз, как кристалл снова засветился.
— Понятно, — заключила Вера, — тумблер почти как у телевизора, вот только зачем два режима работы?
— Это надо спрашивать у создателя данной вещицы, — со вздохом объяснил Антон. — Ну что ж, вызывай курсор и жми символы!
Желтая вспышка снова показала, что что-то мы делаем неправильно.
— Тааак, — судя по голосу, компьютерщик, истосковавшийся по любимому делу и дорвавшийся до устройства, хоть в чем-то напоминающего его оставшееся на Земле железо впал в раж. — Наведи курсор на клетку и жми! Стоп! Василь Иваныч, Вера, вооружитесь и подстрахуйте изнутри амулета, а то мне упорно кажется, что какая-то из функций может освободить обитателя клетки.
Дождавшись, пока все займут свои места, я навел воронку на одну из ближайших к беседке клеток и нажал первый символ. Статуя человека, что была заключена внутри, засветилась нежным зеленым светом, одновременно с его появлением активировались и три нижних иероглифа.
— Брм… бырым…бурым… брм…бырым… бурым…
Звуки, раздававшиеся прямо в сознании, смысловой нагрузки не несли, но упорно что-то мне напоминали… Стоп! Да ведь примерно так бормотали те, кого Лист подверг своей гипнотической обработке!
— Василь Иваныч, а вы какую клетку окружили? — спросил я старика. — Ту, в которую одного из триумвиратовцев запихали, да?
Но он мне не ответил, продолжая стоять с копьем наизготовку у клетки, статуя внутри которой мерцала.
— Не слышит, — со вздохом констатировал Антон. — Но там внутри действительно один из наших недавних врагов сидит, я это точно помню, сам его туда запихивал.
— Пожалуй, ты прав, — согласился с ним Максим. — Я это их бормотание вряд ли когда-нибудь забуду. Жмем второй символ?
— Вместо ответа я дотронулся до подрагивающего значка. Зеленый свет сменился красным. Невнятное бормотание сменилось животным воплем боли, который все длился и длился и длился до тех пор, пока я не сообразил убрать руку с иероглифа.
