Сергей Раткевич - Наше дело правое
Обзор книги Сергей Раткевич - Наше дело правое
При этом ее содержание никоим образом не привязано к реалиям Великой Отечественной. Ее герои бьются на мечах, бороздят океаны на клиперах и крейсерах, летают на звездных истребителях. Они — и люди, и эльфы, и вуки, и драконы, и роботы, наконец. Главное не декорации и даже не сюжет, а настрой, уверенность в том, что «наше дело правое, враг будет разбит и победа будет за нами».
С уважением Ник Перумов, Вера Камша, Элеонора и Сергей Раткевич, Вук Задунайский.
Ник Перумов, Вера Камша, Элеонора Раткевич, Сергей Раткевич и др.
НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ
Положу я к обелиску —
сына первую игрушку.
Погремушку. Погремушку…
Протянулась тонкой низкой
жизнь моя от той высотки,
а на низке — фотки, фотки…
И на этих тусклых фотках
я живой и ты живой,
у обоих взгляд шальной.
Но уже штабные сводки
отвели для нас раздел:
ты погиб, я поседел…
Ты сказал мне перед боем —
и запомнил я доныне, —
что всегда мечтал о сыне.
От любимой хохотушки
ты графой ушел по списку.
Болью вечной в душах близких…
Я кладу у обелиска —
сына первую игрушку.
Погремушку.
Погремушку…
ПРЕДИСЛОВИЕ
Я родилась в 1961 году.
Я родилась в 1961 году, потому что меня не убили до 1945 года.
Потому что мои родители — тогда еще дети — оказались в числе тех, кого удалось спасти, заслонить, отстоять ценой тысяч и тысяч жизней. Тех, кого не задавила чудовищная туша Второй мировой войны.
И это может сказать о себе любой из нас: и те, чьи рассказы вошли в этот сборник, и те, кто сейчас держит его в руках. Все мы — те, кого отстояли, и дети тех, кого защитили.
Об этом сейчас нередко забывают.
Об этом нельзя забывать.
Нельзя забывать о тех, кто уходил на фронт, зная, что наше дело правое, что враг будет разбит — потому что дело защиты Родины правое, а не разбить врага — это значит дать ему уничтожить не только настоящее, но и будущее. Нельзя забывать о тех, кто взял на себя тяжкий и страшный труд войны — и отстоял будущее. Отстоял наше право быть.
Великая Отечественная осталась в прошлом — а прошлое с каждым годом уходит от нас все дальше. А чем дальше прошлое — тем больше простор для измышлений и спекуляций. Для заблуждений и подтасовок. А зачастую для прямой лжи. И — как ни странно это звучит — для лжи при помощи правды.
Ведь были, действительно были и штрафбаты, и заградотряды, и лагеря. Как легко сказать, что только они и были. Не было подвига, не было сил и жизней, отданных ради победы… ну вот ну просто ну вот ну не было ничего, кроме штрафных рот и заградотрядов, — НИЧЕГО! Только мерзость и грязь. И те, кто сражался, — сражались не иначе как потому, что их эти заградотряды в спину подталкивали и деваться было некуда. Сплошная страна заградотрядов и рабов…
Но могут ли рабы побеждать?
А где же те люди, которые отдавали свои жизни, потому что умели отделять свою Родину и тех, кто в ней живет, от кровавой накипи на ней? Любить — даже вопреки?
Всех ли можно заставить сражаться из-под палки?
Были и лагеря, и штрафбаты, и заградотряды. И были люди, совершившие подвиг — вопреки всему этому.
Люди, защитившие будущее.
Как легко сказать такую привычную, такую успокоительную житейскую мудрость: «Ну, ведь в любом конфликте всегда все-таки виноваты обе стороны» — и тем самым уравнять захватчиков с защитниками, убитых с убийцами. Но те, кто пришли с оружием в руках, чтобы убивать и захватывать, не равны тем, кто встал с оружием в руках, чтобы защитить.
Дело защитника — правое.
Казалось бы — что можно противопоставить документальным свидетельствам?
Как легко, как ужасающе легко оказалось заставить эти свидетельства говорить так, как хочется слушателю, — отметая одно и сосредотачиваясь на другом!
И потому книга, которую вы держите в руках, — не документальная.
Это не сборник рассказов о Второй мировой, о 1812 годе. О Грюнвальде, Косовом поле, Куликовом поле, Реконкисте, Фермопилах…
Так о чем же эти повести и рассказы?
О том, что долг перед Родиной может оказаться и тяжек, и страшен, и неоднозначен.
О том, что он никому не позволит отсидеться в стороне.
О том, как гибнут, заслонив собой других.
О том, как любят — и идут сражаться за тех, кого любят.
О том, как остаются людьми даже в страшные минуты.
О том, как побеждают — зачастую ценой своей жизни.
О том, что защитить и спасти — это правое дело.
И потому — это все-таки книга рассказов о минувших войнах. Несмотря на то что написана она в жанрах фантастики и фэнтези. Несмотря на то что даже упоминаются земные войны не во всех произведениях.
Может быть, это книга отражений? Отражений минувших подвигов и трагедий в мирах фантастических, а то и почти сказочных — и в мирах, так похожих на наш. Это эхо раздается в разных мирах. В мирах, которые не были убиты — потому что еще до рождения на земле не были убиты мы, создавшие эти миры.
Эхо звучит в разных мирах — и они откликаются и звенят. Они тоже хотят рассказать о том, что видели.
Они заговорили благодаря литературному конкурсу «Наше дело правое». Он был учрежден для того, чтобы они могли заговорить — и рассказать о доблести тех, кто защитил и защищает Родину, людей, жизнь…
Прежде всего этот сборник предназначен тем, для кого былые подвиги — дела, давно минувшие, тем, кто знает о них со слов бойкого телеведущего или из ненароком просмотренного, якобы основанного на реальных событиях фильма, где защитники такие же сволочи, как и агрессоры, а то и еще хуже.
Мы хотим рассказать вам о тех, кто с оружием в руках бесстрашно смотрел смерти в лицо. О наших дедушках и бабушках, о дальних предках, чьи имена забыты, но осталась спасенная ими жизнь. О тех, кто выстоял и победил. Не для себя и не ради себя.
Мы хотим сказать вам, да и себе тоже — нам нечего стыдиться своего прошлого! Мы можем гордиться им! У нас есть на это право!
А еще мы обязаны помнить правду и не прощать ложь. Споря о Ричарде Третьем и «Войне и мире», я не раз нарывалась в ответ на доводы о гениальности Шекспира и Толстого. Дескать, кому сейчас важно, кем был этот король и каковы были герои 1812 года. Главное — гениальность классиков и глубокая философия…
А вот и нет!!!
Ложь, особенно заведомая, конъюнктурная, есть и будет злом, кто бы ее ни произнес. И злом вдвойне будет ложь талантливая. Чем шире размах крыльев лживого гения, чем выше его полет, тем гуще тень, отбрасываемая им, и тем больше площадь этой самой тени. В такой тени трудно, подчас невозможно дышать, ибо подлостью и злом дышать невозможно, а брехней — противно. Вот она нас со всех сторон теперь и обволакивает. Как у речки Ипр, и мы дышим, а некоторые еще и с удовольствием и теоретически-художественным обоснованием.
