Леонида Подвойская - Предтечи зверя. Максим
– Да пока не к спеху.
– Тогда договорились. До встречи. Всегда будешь желанным гостем джигит. И ты, Элен, конечно, тоже.
Гостиная Игната не очень впечатлила Максима. По сравнению с районным масштабом - да, шик. Но не после столицы. Напыжившееся убожество. Тоже можно было сказать и о хозяине. Этакое, карабкающееся вверх по стволу подлости и жестокости ничтожество. Но с цезарскими замашками. После столичных дельцов - шавка. Но здесь, здесь он, конечно, король. Как у них все интересно! На каждом этаже свои царьки, свои повелители. А любой вышестоящий может растереть такого повелителя в пыль. Но на своих этажах… Вот и этот. Сейчас начнет.
– Юноша, я Вас принял по убедительной просьбе госпожи Франчини, и только из исключительного уважения к ней. И у меня мало времени. Ваше изучение моей персоны, конечно, умиляет, но Вы, все-таки, не в музее. Так что, к делу.
"Ничего-ничего, сейчас лоск-то сойдет. Ты в желчи мне все быстрее расскажешь, чем в светской беседе" - вежливо улыбаясь, решил Максим.
– Извините, почему в музее? Я и не думал про музей. Точнее, в зоопарке.
– Вы это о чем? - не понял сразу хозяин.
– Ну, вы говорили, что не в музее…
До хозяина начало доходить. Он приподнялся, но, подумав, что пацан неправильно выразился или он сам чего-то недослышал, вновь умастился в кожаное кресло.
– К делу, юноша.
– Ну, к делу, так к делу. Вы могли бы мне очень помочь.
– Благотворительностью не занимаюсь, молодой человек.
– Да нет, ну что Вы! Я бы и не принял от такого человека…
Игнат, приняв это за комплимент, расцвёл.
– И всё- же, юноша, к делу.
– Да, действительно… Ты за что Светку убил, сволочь?
– Чччччччто?
– Ты плохо слышишь, босс? Светлану за что убил?
– Ккакую?
– Ну, конечно, ты многих убивал, всех и не упомнить. Ну, самую недавнишнюю. Школьницу. В Быстром.
Игнат уже стал приходить в себя от неожиданности и наглости юнца. Конечно, кто-то за ним стоит. Даже если из тех, кто звонил по поводу этого щегла. Но не в то дело они лезут. Не просчитали. С этой девкой он - за каменной стеной.
– Вы хамите, молодой человек. Ну и молодежь пошла, - вздохнул он, нажимая кнопку под крышкой стола.
Максим думал разозлить этого лощёного негодяя. В гневе они выбалтывают многое. Но тот пока сдерживался.
– Зато старшее поколение воспитанное… девчонок скопом, как зечары облезлые, насилуют, потом душат тоже скопом, как пидоры трусливые…
Он неожиданно для себя самого больно ударил по самолюбию хозяина. Да, было в том убийстве такое вот грязноватые, недостойное его положения нюансы. Да, таково было условие, но всё же… Всё же… Но кто болтанул? Кому язык вырвать? Кровь и желчь ударили в голову Игната. Он вскочил. В это же время из замаскированной под шкаф двери вышли два отвратительных существа и молча заломили Максиму руки.
– Наша песня впереди, щегол. Пока попоешь сам. Всё расскажешь. И кто за тобой стоит, и кто тебя послал, и чего кто хочет. А потом, может быть, и я успокою твоё любопытство. Напоследок. А вот эти…мг… воспитатели тебе объяснят, что старших надо уважать. - Нет времени. Жду пятнадцать минут. Но оставить и для меня, - дал он команду, и Максима поволокли через ложный шкаф по винтовой лесенке вниз, в подвал.
– Ты, пацан, конечно, фартовый, но шефа разозлил зря. Придется теперь помучиться. Кстати, за тобой должок. Не удивляйся. За кореша моего, Бодю. Это он точно с тобой поговорил, когда немым и парализованным вернулся? Шеф приказал его убрать за ненадобностью. А корешовали мы крепко. Поэтому уж не обессудь. Тут уж шеф порадуется.
– Шеф?
– Ну да, он обожает слушать по внутреннему вопли.
Ведя столь поучительную беседу, Максима втянули в подвал особняка. В отличие от районного уровня, для таких процедур было отведено отдельное помещение. Уж каких фильмов насмотрелись архитекторы, неизвестно, но здесь были и железная дверь, и серые бетонные стены, и железное кресло, и выложенные на видном месте очень неаппетитные приспособления - здоровенный шприц, ножницы, клещи, пилки, что-то ещё также леденящее душу. В углу умастились что-то типа дыбы и испанского сапога. Пока юноша осматривал застенок и сравнивал его с оборудованием известного подвала, его сноровисто и быстро раздели. По тому, как аккуратно складывалась одежда, можно было понять - это компенсация палачам за вредность в работе. Попытки Максима оставить хотя бы "нижнее белье" были мягко, но решительно пресечены.
– Не стесняйся, сынок. Мы мужики правильные, не голубые. Это не для чего - то там срамного, это для работы. Доступ для нашей аппаратуры лучше.
– И часто это используется?
– Не простаивает.
– Гестапо.
– Где уж нам… Ну, будем утраиваться поудобнее. - Говорливый - сухой, но видно - жилистый заплечных дел мастер усадил Максима на пыточный стул, а его антипод - здоровенный молчаливый ассистент начал привинчивать руки и ноги подростка зажимами.
– Говорят, что хорошо зафиксированному больному наркоз не нужен, - мрачно сострил худощавый. Вот и у нас - без наркоза. Ну, я думаю, нам долго не придётся. Для начала пару пальчиков чик - и всё расскажешь. Эта такая острая, но быстро убеждающая боль.
– Скажите, маэстро, а вы сами не пробовали? Откуда вы знаете, какая боль?
– Из практики, сынок. По наблюдениям. По реакции. А самому - Бог миловал.
– А какая самая страшная?
– Ох, и любознательный же ты! Молодец. За это я тебе её подарю. Потом. Когда всё расскажешь. Или когда не расскажешь. Говорят, это когда вон теми тисками зажимают гениталии. Неправда. Предрассудки. Вон, видишь, - он наклонился к любознательной жертве и заговорщески показал на уже замеченный Максом здоровенный шприц.
– Ты думаешь, мы им бегемотам уколы от желтухи делаем? Нет, братец, наоборот. Не туда, а оттуда. Пункция. Прокалываем копчик и медленно высасываем спинной мозг. Вот это - настоящая боль.
– Скажите, я знавал одного такого же романтика дыбы, в Быстром.
– Двоюродный брат мой, царствие ему небесное…, - помрачнел палач. - Наши деды братанами были и оба этим же и занимались… Но мы заболтались. - В это время словоохотливый палач рассматривал снятый с Максимовой шеи крест. Замолчал, что-то припоминая, затем ахнул и рванулся к шефу. Вернулся он минут через десять, несколько озадаченный. Он каким-то странным долгим взглядом посмотрел на голого юношу, потом пожал плечами.
– Видит Бог, юноша, подчиняюсь принуждению и безо всякого личного желания, или упаси Бог, неприязни… - словно оправдывался он.
– А в других случаях, по собственному почину и в охотку?
– Базыль, начинай, - скомандовал пришедший в себя мучитель, а Максиму пояснил - Вася и меня в учениках. Пока так, первоначальные мазки, простейшие движения. Палец там отхватить, или за эти же самые гениталии потягать. Во, давай Базыль, без кровушки пока, за это, за самое. Хлопчик молодой, этим самым переполнен, так что должно подействовать.
