Джо Аберкромби - Полвойны
Когда свет померк, они пробирались между такими высокими зданиями, что улица между ними казалась темным ущельем. Шпили, даже разрушенные, пронзали небеса, бесконечные панели эльфийского стекла все еще мерцали, мрачно отражая закат розовым, оранжевым и пурпурным светом, а искореженные металлические балки росли на их разрушенных вершинах, словно колючки чертополоха.
Колл вспомнил Колючку и пробормотал молитву, даже если здесь и не было богов, которые могли бы ее услышать. Казалось, что-то умерло в Колючке, когда умер Бренд. А может, никто не проходит войну таким же живым, каким был до нее.
Вся дорога была покрыта выбоинами и провалами и завалена измятыми металлическими предметами, на которых осыпалась пузырившаяся краска. Вздымались мачты высотой в десять человек, с гирляндами проводов, висевших между зданиями, как паутина громадных пауков. Повсюду виднелись эльфийские буквы: написанные на дорогах знаки, искореженные буквы на столбах, знамена, гордо развернутые над каждым разбитым окном и над каждой дверью.
Колл уставился вверх на одну вывеску, протянувшуюся через все здание: последняя буква высотой с человека упала и печально качалась на углу.
— Кругом письмена, – прошептал он, и его шея занемела от постоянного взгляда наверх.
— Эльфы не ограничивали слово среди немногих, – сказала Скифр. – У них знание распространялось среди всех, как огонь. И они жадно раздували пламя.
— Которое спалило их всех, – прошелестела Мать Скаер. – Спалило дотла.
Колл удивленно посмотрел вверх и тяжело вздохнул.
— Вы понимаете их?
— Я, может, знаю буквы, – сказала Скифр. – Быть может, даже знаю слова. Но тот мир, о котором они рассказывают, полностью исчез. Кто теперь смог бы разгадать их значение?
Они прошли мимо разбитого окна, осколки стекла все еще торчали из рамы, и Колл увидел женщину, которая ухмылялась ему изнутри.
Он был так потрясен, что не смог даже закричать, лишь отпрянул, споткнулся и упал прямо на руки Скифр, бездумно указывая в сторону призрачной фигуры. Но старуха только хихикнула.
— Она не может тебе повредить, мальчик.
И Колл увидел, что это была картина, нарисованная удивительно детально, испачканная и выцветшая. Женщина поднимала запястье, демонстрируя эльфийский браслет, и улыбалась так широко, словно эта вещь доставляла ей невероятное удовольствие. Высокая и стройная, странно одетая, но все-таки женщина.
— Эльфы, – пробормотал он. – Они были... похожи на нас?
— Ужасно похожи и ужасно непохожи, – сказала Скифр. Ярви и Скаер встали возле нее, и все смотрели на это выцветшее лицо из давнего тумана прошлого. – Они были намного мудрее, многочисленнее, сильнее нас. Но, в точности как мы, чем сильнее они становились, тем сильнее им хотелось стать. Как и у людей, у эльфов внутри были дыры, которые невозможно заполнить. Все это... – Скифр широко развела руки, указывая на величественные развалины, и ее накидка из тряпья вздымалась на неустанном ветру. – Все это не могло их удовлетворить. Они были в точности такими же завистливыми, безжалостными и честолюбивыми, как и мы. В точности такими же жадными. – Она подняла длинную руку, указывая на сияющую улыбку женщины. – Жадность их и уничтожила. Слышите, Отец Ярви?
— Слышу, – сказал он, снова взваливая на плечи свой мешок и, как обычно, направляясь вперед, – и мне бы лучше жилось, если б было поменьше эльфийских уроков и побольше эльфийского оружия.
Мать Скаер хмуро на него посмотрела, потрогав пальцами свою коллекцию древних браслетов.
— Лучше бы он использовал уроки.
— А что будет потом? – крикнул Колл.
Наступила пауза, прежде чем Отец Ярви обернулся.
— Мы воспользуемся эльфийским оружием против Светлого Иллинга. Перевезем его через пролив в Скекенхаус. Найдем Праматерь Вексен и Верховного Короля. – В его голосе послышалась беспощадность. – И я сдержу свою клятву солнца и клятву луны и отомщу убийцам отца.
Колл сглотнул.
— Я спрашивал о том, что будет после этого.
Наставник хмуро посмотрел на ученика.
— Эту реку мы сможем перейти, когда до нее доберемся. – Он повернулся и пошел дальше.
Словно и не думал об этом до сих пор. Но Колл знал, что Отец Ярви не из тех, кто не засеивает будущее планами.
Боги, неужели Скифр права? Неужели люди такие же, как эльфы? Их маленькие ноги ступают по огромным следам по тому же самому пути? Он представил, как от Торлби остаются лишь пустые развалины, гигантская гробница; как людей Гетланда выжигают, остается лишь тишина и прах; и остается, быть может, лишь часть мачты, покрытой его резьбой – призрачное эхо для тех, кто придет много позднее и станет ломать над ней голову.
Колл бросил последний взгляд на восхитительно счастливое лицо, мертвое уже тысячи лет, и заметил что-то блестящее среди разбитого стекла. Золотой браслет, в точности такой, как на картине. Колл схватил его и сунул в карман.
Вряд ли эльфийская женщина станет по нему скучать.
Чрево Отца Земли
— Это будет опасно, – мрачно сказала Скара.
Это был походящий для Рэйта момент, чтобы раздуться от геройского бахвальства. В конце концов, было время, когда оно било из него фонтаном. На это я и рассчитываю, или да я опасность на завтрак ем, или разве что для моих врагов! Но сейчас ему удалось лишь приглушенно выдавить:
— Ага. Но надо остановить этот подкоп, прежде чем его заведут под стены...
Не нужно было больше ничего говорить. Все знали, что на кону.
Всё.
Рэйт глянул на добровольцев, на их лица, на ободы щитов, на оружие - всё в пепле, чтобы в темноте их не было видно. Две дюжины самых быстрых гетландцев, две дюжины самых яростных ванстеров и он.
Ломатель Мечей долго спорил с королем Утилом за честь вести их и победил. Теперь он стоял, улыбаясь, пока все ждали своего часа, наслаждаясь каждым вздохом, словно ночь пахла цветами. Рэйт не мог не признать, что Горм никогда не выказывал страха. Но если раньше это выглядело храбростью, то теперь – безумием.
— Никто не станет думать о тебе хуже, если ты останешься, – сказала Скара.
— Я стану. – Если такое вообще возможно. Рэйт встретился взглядом с братом, и через миг тот отвел глаза, сурово нахмурив черное от пепла лицо. Ракки отчаянно хотел доказать, что и он может быть самым жестким из них, хотя оба знали, что не может. – Надо прикрыть брату спину.
— Даже если он не хочет твоей помощи?
— Особенно поэтому.
У Ракки на плече был один из тех глиняных кувшинов с южным огнем Отца Ярви, у Сорьёрна еще один. Рэйт вспомнил, как эта штука полыхала на кораблях Верховного Короля, как горящие люди бросались в море. Затем подумал о том, что теперь придется вымазать этим дерево глубоко под землей и поднести факел – и его храбрость пропустила еще один серьезный удар. Он все думал, сколько же еще она продержится. Раньше его ничего не пугало. Или он всегда только притворялся?
