Елена Звездная - Жена воина, или Любовь на выживание
— Нет, — вскинув подбородок, ответила я.
— Мы слушаем дальше, — произнес Гарданг. — Заслужили.
И вот против его заявления никто не выступил. Даже я. Просто все окончательно надоело, стало плохо, и накатила депрессия. А может быть, все дело в том, что папандр оказался прав — я кадет, и для меня четко существует разделение на своих и чужих. Так вот Иристан моя родина, каким-то невероятным образом я свыклась с этой мыслью, и иристанцы для меня — свои, а вот тары — чужие. И эти чужие конкретно так обидели иристанцев. Более чем конкретно, а еще ситуацию с эйтнами довели до полного абзаца.
Но предъявлять обвинения и возмущаться я смысла не видела, гораздо больше интересовало другое:
— Что будет дальше?
Отвечать мне никто не спешил, опасались продолжения скандала?
— Эран? — Я посмотрела на повелителя Иристана.
И ему пришлось дать ответ:
— Стратегия уничтожения шейсов разработана. Применяем.
Ответил с явной неохотой, взбешенный, вероятно, самой мыслью, что практически отчитывается передо мной. А я вообще другое хотела услышать.
— Что будет дальше с моим народом, Эран?! — уточнила вопрос.
Гарданг тихо выругался. Осекся почти сразу, но поздно, я уже где-то слышала это «АРГАЭ МКЕСЕ! ТОЭРНО ГАВАШШ ЭХТЕРРО!».
— Непереводимая идиома, да? — мило интересуюсь у воина.
Наставник Эрана хмуро кивнул.
— Знаете, — я откинулась на спинку стула и сложила руки на груди, — давайте я вам сейчас опишу эту ситуацию так, как ее вижу я. Итак, вы прилетаете на чужую планету, вообще ни у кого ничего не спрашивая, даже у своей совести, и мало того что сами вселяетесь, так еще шейсовое гадство привозите с собой. Кстати, манечка возить с собой осужденных на казнь говорит о двух чертах вашего тарового характера — тупости и пафосности.
Скрежет зубов в тишине трапезной прозвучал отчетливо.
— Не перебивайте злых женщин, нас это только сильнее злит, — наставительно посоветовала я.
Скрежетать перестали. Я обвела взглядом трех напрягшихся, с трудом сдерживающих эмоции воинов в белом, демонстративно не посмотрела на Эрана и продолжила:
— Затем, выживания ради, вы начинаете посягать на местных женщин и угнетать местное население.
— Кира! — прошипел Эран.
— А дальше, — я повысила голос, — вам было вподляк заботиться о туземках, с коими вы же… развлекались, и вы решили проблему самым легким способом — пошли на сговор с шейсами. А чего, бабы-то не свои, чужих-то не жалко.
— Киран! — взревел повелитель Иристана.
— Эран!!! — ничуть не тише рявкнула я. — Имей терпение выслушать до конца. И не надо заливать про то, что вы считали ранее это лучшим выходом. Я — иристанка! Я, не ты! И я сегодня увидела, во что веками превращались иристанские женщины благодаря вашему попустительству! А еще, если хочешь знать, я — Аэрд, а как мне сообщила тень — Аэрд традиционно эйтны. Знаешь, что это значит? То, что сегодня среди тех ходящих на четырех лапах паукообразных монстров сто процентов были и мои прабабушки! Как тебе такая правда, Эран? И как, по-твоему, я должна относиться к подобной правде?!
На меня больше никто не смотрел, и зубами тоже больше не скрипел никто.
— Кстати, — продолжила уже тише, — почему такая хрень с родом Аэрд, никто не знает?
— У вас ДНК содержит рецессивный ген, — глухо ответил Гарданг.
Я кивнула, хотя мало что поняла. Настроение оставалось подавленным, и плакать хотелось все больше.
— О, — глянула на Эрана, — пока не забыла, освободи синекожих женщин.
Воин нахмурился.
— Ну ладно, не освобождай! Это же возмездие за то, что их мужья и братья на твой священный Иристан напали! — Я поднялась со стула, все равно есть не хотелось. — Так что оставляй все как есть и подожди, пока они революцию какую-нибудь втихаря устроят, и вот тогда тебе будет мучительно стыдно. Прямо как сейчас!
И я направилась к двери, свистом позвав Икаса за собой, но была остановлена тихим:
— Хорошо.
Развернулась, взглянула на Эрана. Тот, спокойно встретив мой взгляд, повторил:
— Хорошо, я освобожу рабов.
Ничего себе, я вообще уступок не ожидала никаких.
— И мы предпримем меры для лечения всех выживших эйтн, — добавил Ошер.
— Что касается местного населения — хассары управляют хассаратами в соответствии с традициями и устоями своего народа, мы не вмешиваемся, так что никакого угнетения нет, — вставил Лираэт.
Вот это точно бракованный навигатор в действии…
А потом я подумала — здесь ведь братья Эрана и его наставник, то есть получается что-то вроде семейного совета, так?
Медленно вернулась, наплевав на присутствующих, обняла повелителя Иристана со спины, погладила по мускулистым плечам и спросила:
— Это вы все сейчас со мной для галочки согласились, или все реально?
Лираэт мне улыбнулся, Ошер переглянулся с Гардангом, он и ответил:
— Ложь неприемлема для таров.
Кивнула суровому наставнику, а после честно сказала Эрану:
— У меня шок и истерика, я не справляюсь, так что ушла плакать.
Но едва отошла от него, как была поймана за руку, прижата к могучему телу воина, и меня прямо спросили:
— Это была шутка?!
— Нет, — прошептала я, — правда. Думала, хоть с мамой поговорить смогу и успокоюсь, а не вышло.
— Почему? — мгновенный вопрос.
Вытерла набежавшие слезы, таки истерика приближалась неотвратимо, пожала плечами, а потом плюнула на условности и честно призналась:
— Я нормально поговорить хотела, без свидетелей, а ты мне кучу народа на хвост посадил и сам постоянно вмешивался. Даже поплакать толком не получилось, ни мне, ни маме. А у нее, между прочим, тоже истерика!
Воин явно не знал, что сказать, просто потрясенно смотрел на меня.
— К маме хочу! — капризно заявила я.
Синие глаза повелителя Иристана продолжали потрясенно меня разглядывать.
— Дочери привязаны к матерям, — негромко произнес Гарданг, — к тому же Киара воспитывала повелительницу одна, заменив ей всю семью.
Эран глянул на наставника, затем на меня и спросил:
— Отвезти в дом гостей?
Я так поняла, он это про те строения вокруг дворца. Нет, к Нрого мне не хотелось, так что:
— К Аравану, мама все равно сейчас у него будет, она соскучилась.
Мой величественный воин кивнул, затем поднялся, вернул меня на мое место, снова сел и попросил:
— Поешь.
— Не могу, — честно ответила я.
— Подожди меня, — попросил Эран, усадил обратно на стул и вернулся к трапезе.
Вообще, ел много. Много и достаточно быстро, остальные также вернулись к еде, изредка бросая на меня взгляды, в которых был интерес, но никак не осуждение. В связи с этим возник вопрос:
