Елена Звездная - Жена воина, или Любовь на выживание
И я почему-то подчинилась.
И стоило закрыть глаза, как отчетливо почувствовался ветер, несущийся из открытых окон и едва ощутимо ласкающий кожу… И звук расстегиваемой молнии заставил вздрогнуть… И нежные губы Эрана, целующие обнаженное плечо… И шелест упавшей на пол ткани… И прикосновение сильных пальцев к обнаженной талии… И дыхание воина, стремительно меняющееся… И его ладонь, скользнувшая под пояс моих спортивных брюк, и…
— Эран, кажется, меня уносит, — выдохнула я.
— Я держу, — прошептал он, касаясь губами уже моей шеи.
И действительно держал, обнимая за талию и прижав к себе так крепко, что упасть не осталось никакой возможности, но вот улететь… Я улетала, ощущая себя невесомой и парящей, не замечая, что одежды на мне остается все меньше, а поцелуев становится все больше. Я просто летела, закрыв глаза и доверившись сильным пальцам, нежным прикосновениям, осторожным движениям, хриплому дыханию воина, и никак не ожидала, что в итоге мы окажемся стоящими под теплыми струями воды, но даже там Эран все продолжал и продолжал нежно целовать, обнимать крепко, бережно и удерживать, не давая упасть. Не позволяя сползти по его сильному телу вниз, не позволяя испугаться падения даже на миг, заставляя довериться ему целиком и полностью. И я, запрокинув голову, подняла руки, обнимая его могучую шею. И все ужасы прошедшего дня как-то отступили, утратили значение, словно оказались смыты тем океаном нежности, в который меня погружал Эран, медленно, осторожно, чувственно. И эти прикосновения вдруг стали ощущаться гораздо ярче. И я уносилась вслед за его движениями, с трудом дыша, едва не захлебываясь и чувствуя, как забываю обо всем космосе, о шейсах, об Иристане, об… Нет, о планах на завтра забыть было невозможно, но сама мысль, что завтра я проверну нечто грандиозное, очень радовала… как и то, что творил с моим телом воин.
— Ты меня с ума сводишь, — простонала я.
— Нет, — Эран потерся носом о мою шею, — еще нет, сердце мое.
— Уверен? — едва слышный вопрос.
— Абсолютно. — Движение, и повелитель Иристана развернул к себе лицом, чтобы, приподняв за подбородок и глядя на меня, добавить: — Я тебя чувствую.
А я больше не чувствовала себя подавленной после всех сегодняшних событий. Это как взять что-то тяжелое и разделить на двоих, а то и попросту отдать. Что-то фантастическое, когда с каждым поцелуем словно уходит тревога, горечь, ощущение собственной слабости и появляется что-то другое — светлое, значимое, парящее…
История восьмая:
О побеге, опасных ритуалах и мертвых капитанах
Это было потрясающее утро. Пели птицы, журчал фонтан во дворе, я с теплой улыбкой вспоминала вчерашнюю ночь с Эраном и никак не могла отделаться от этой улыбки. Я с ней, похоже, и спала, с ней проснулась, с ней раз двадцать поцеловала моего воина и пообещала вести себя хорошо и без причины никуда, вот совсем никуда не уходить с территории крепости МакЭдл. Естественно, слова «без причины» были произнесены очень тихо, примерно так же тихо, как он когда-то сказал про последнего воина с конца…
Я даже улетала с улыбкой, разве что когда меня посадили в кресло, пристегнули, взлетели и уже не могли видеть выражения моей мордашки, улыбка стала гораздо шире, коварней и вообще с оттенком предвкушения.
Потому что впереди, и я в этом даже не сомневалась, меня ждало огромное, потрясающее, невероятное и классное приключение! Ибо все вылазки с мамой — это было круче любой проделки с Микой! Это было круче даже разборок со Скользким Алом и ведения гонок лемаков, это…
«Чувствую, что тебя переполняет радость», — прозвучал в моей голове голос Эрана.
«Вчера была волшебная ночь, — честно призналась я, чтобы в дальнейшем с чистой совестью солгать, — и я не смогу забыть о ней весь день!»
«Вернешься?» — последовал провокационный вопрос.
Переиграла…
«Хочу побыть с мамой», — непреклонно заявила я.
Он промолчал, затем сухо напомнил:
«Крепость МакЭдл будет охраняться по периметру!»
«Да-да, я помню, — инструктаж просто мне за завтраком провели, — дом брата не покидать, взрывов не устраивать, за побег отшлепаешь. Я все помню, Эран, у меня отличная память».
«Память отличная, исполнительность хромает».
Типа это был намек. Нахмурившись, я ответила:
«Моя исполнительность позволила вам накрыть притон шейсов».
«Поверь, даже это не примирило бы меня с твоей смертью».
Да, накосячила, да, меня шейса едва не порвала на атомы, да, виновата, и что теперь?! Я ничем, кроме своей жизни, не рисковала, так что нечего мне сейчас головомойки устраивать!
Но воину ответила прямо противоположное:
«Верю, Эран, прости».
И он больше не ругался, лишь сказал:
«Твоего отца нигде не могут найти. Если наши предположения верны и он одержим сущностью шейса — он опасен. Не покидай пределов крепости МакЭдл!»
«Да, Эран, да, я все помню, и, в конце концов, куда я денусь, вокруг крепости будут твои тары».
Промолчал. И молчал весь полет — минут двадцать.
А затем, когда мы пошли на снижение, тихо сказал:
«Я тебя чувствую, Кира, и сейчас я отчетливо ощущаю, что ты мне лжешь. Но учти, сердце мое, покинешь дом МакЭдл, и я забуду о сдержанности!»
Прозвучало как угроза, и у меня появилась пара вопросов по этому поводу, но какой смысл? Я понимала, что только начну возражать — и этот корабль просто не сядет, а развернется и унесет меня обратно на разборки со сплошным тестостероном. И мне, конечно, нравился Эран, даже такой, каким я его видела без налета гламурности от шейсов — взрослый, суровый, могущественный, сексуальный такой, но… одно дело — он и совсем другое — приключения и выяснение до конца проблемы с шейсами. При таком раскладе Эран мог идти нервно включать двигатель в сторонку, вот.
Так что я не ответила. Вот ни слова. Я снова заулыбалась, дождалась, пока корабль сядет, терпеливо подождала, пока меня отстегнут от сиденья, и помчалась быстрее астероида на выход. Но где-то там, в подсознании, мелькнула мыслишка: что бы ни случилось, попадаться Эрану нельзя, лучше будет так же осторожно вернуться, а потом повелитель Иристана пусть доказывает, что я из дома Аравана смывалась.
Когда люк опустился, всю кабину залил солнечный свет, и я прищурилась, но все равно увидела маму и Ара, ожидавших меня с двумя тариге.
Ждали они совершенно напрасно — один из таров подошел к Ару и, совершенно игнорируя мою мать, что-то ему сказал. Братик тут же нахмурился, взял маму за локоть и увел к платформам. И они взяли и улетели без меня! Вот вообще без меня!
А этот воин подошел, опустился передо мной на одно колено, склонил голову и произнес:
