Дарья Афанасьева - Дом дураков
Я нисколько не обиделся на "бездаря". Сейчас был тот редкий случай, когда я искренне радовался тому, что у меня нет магических способностей. То, что произошло между мной и кадавром напоминало… Будто я толкнул в грудь соломенное чучело, а рука провалилась внутрь, и пальцы ткнулись прямо в живое, наполненное кровью, сердце. Скользко, горячо и страшно. К бесю такие способности.
"Нужно проснуться, потому что дальше будет только хуже".
Действительно, когда я проснулся, стало значительно хуже. Я лежал на животе, ткнувшись носом в рюкзак. В бок упиралось что-то твердое и острое, в штанах было мокро и холодно. Я попытался приподняться и ощутил некоторое сопротивление в районе поясницы. Немного поднапрягшись, я все же встал на четвереньки, хотя при этом раздался устрашающий хруст. Оглянувшись через плечо, я обнаружил, что по пояс утонул в луже грязи, покрытой сверху солидной коркой льда. Похоже, круг перемещения сработал не так хорошо, как ожидалось. С другой стороны, учитывая помехи, повреждения линий и общую ситуацию, могло быть и хуже. С трудом вытащив ноги из жирного месива, я разгреб налипшую грязь и обнаружил, что сапоги еще на мне. Это несколько подняло мне настроение, и я огляделся, пытаясь понять, куда же меня занесло.
Над головой сверкали звезды, светила луна, и это, несомненно, было замечательно. Колючие кусты с красноватыми листьями, окружавшие топь, из которой я только что вылез, указывали, что я по-прежнему нахожусь недалеко от курганов. Вот только где — в Шаторане, Теморане или некрополе? Мои сомнения развеял донесшийся из-за кустов шум. Кто-то попытался продраться в мою сторону, но напоролся на острые шипы и жалобно неумело выругался. В ответ грянул громкий и дружный хохот.
"Трое, — прикинул я на слух. — Не иначе, новичка гоняют".
— Но ведь я видел, что там что-то сверкнуло! — Настаивал тот же жалобный голос.
— Ну вот сам туда и полезай! — Раскатистый бас, с легкой протяжностью в гласных, явно указывал на Теморан.
— Ну как же?! — Еще жалобнее заныл "новичок" и предпринял еще одну попытку штурма.
— Да что у вас там? — рассерженный сонный голос взрезал воздух, будто консервным ножом.
Я понадежнее закрепил на спине рюкзак и начал потихоньку отползать вдоль лужи. Как-то слишком людно там становилось.
— Да новичку что-то в кустах привиделось. — Сообщил бас.
"И впрямь новичок".
Но возгордиться своей сообразительностью я не успел, поскольку разбуженный оказался магом. Едва разглядев на фоне звездного неба опускающийся на меня узор, я рванул в сторону топи, начисто позабыв про скрытность. Лед проваливался под ногами, но грязь под ним была достаточно вязкой, и прежде, чем заклинание сработало, я успел отбежать на приличное расстояние. Лед впереди меня осветился багровым, в спину ударила горячая волна, и я кубарем покатился вперед. Перевернувшись через голову, я снова очутился на четвереньках и продолжил бег в этом, оказавшимся неожиданно удобным, положении.
— Там кто-то есть! — Радостно взвизгнул новичок.
— Вурдалак! — Азартно проревел бас.
Мимо моего плеча просвистел болт. Сзади доносилось громкое улюлюканье. Лед стал толще, ноги (и руки) перестали проваливаться, зато начали скользить. Умело пущенный булыжник ударил меня в щиколотку, я потерял равновесие и пару метров проехал по льду лицом. С трудом собрав в кучу конечности, я попытался встать, но нога подломилась. Впереди, всего в нескольких метрах, маячили казавшиеся спасительными кусты, и я попробовал ползти, но пальцы скользили. Чуть впереди и справа, так что можно было дотянуться, в лед воткнулся еще один болт. Я уцепился за него, и попытался выдернуть, но сумел лишь подтащить себя к тому месту, где он торчал.
— Ага-а! — Раздалось над самой моей головой.
Я перевернулся на спину и увидел над собой здоровенного стражника с не менее здоровенным мечом, занесенным для удара.
— Вурдалак! — Радостно взвыл он.
— Сам ты вурдалак! — Рявкнул я, уклоняясь от удара.
— Стой! — Это уже орал маг.
Меч скользнул по лопатке. Громко хрустнуло, и я почувствовал, как проседает подо мной лед. Мы оба — я и стражник — замерли.
— Слышь, вурдалак, — прошептал стражник, — там глубоко, так что ты только не дергайся. А я тебе потом косточку дам.
— Мозговую? — рассеяно поинтересовался я, глядя, как теморанский маг осторожно подбирается к нам.
— Са-ахарную, — проскулил стражник.
— Не интересуюсь. — Заявил я, изо всех сил отталкиваясь здоровой ногой от его голени.
Стражник взвыл от боли и скрылся подо льдом, я же проехал на спине несколько метров, нырнул под кусты и затаился. Похоже, это была небольшая расщелина в горной породе, заболоченная по краям. Кусты, под которыми я укрылся, росли всего в паре метров от того места, где только что стоял стражник, но их корни цеплялись за твердый каменистый грунт. Маг уже стоял на противоположном берегу и не то плел заклинание, пытаясь спасти товарища, ни то просто бестолково размахивал руками — луна скрылась, и было уже не разглядеть.
Нога, к моему облегчению, оказалась не сломана, но ушиб, по всей видимости, был сильным. Точно сказать я не мог, поскольку подозревал, что если сниму с ноги сапог, одеть его обратно уже не получится. Привалившись к корню дерева, я положил на колени импровизированный костыль и попытался пересчитать повреждения. Результат получался настолько удручающим, что впору было сложить на груди ручки и помирать прямо здесь. Я не умел залечивать раны с помощью магии, как это делала Ал, а из лечебных снадобий при мне не было ничего достаточно сильного. Оставалось только надеяться на собственные упрямство и удачу.
Всю ночь я полз на четвереньках через заросли колючего кустарника, в обход теморанских патрулей. Как ни странно, какого-либо оживления среди них не наблюдалось. Никто не прочесывал холмы в поисках злоумышленника и даже о погибшем стражнике — ни полслова. Патрули по три-четыре человека неспешно прохаживались вдоль сторожевых троп, обсуждая, в основном, какой-то особо кровопролитный мордобой в ближайшем к холмам трактире. Или система оповещения между постами работала из рук вон плохо, или гибель стражей здесь была в порядке вещей.
К моменту, когда я пересек последнюю тропу и очутился в лесу, у меня уже зуб не попадал на зуб от холода и слабости. Нужно было отдохнуть. Я поднял с земли два кленовых листа. Ярко-желтые, с узором из красных пятен, они были абсолютно одинаковыми, вплоть до последней прожилки. Сложный желто-красный рисунок не совпадал лишь в одном месте — все же дерево уже давно росло здесь без присмотра. Эльвийский клен. Выпендреж, конечно, но впечатление производит. Я сгреб листья в довольно большую кучу, закопался поглубже, положил под голову рюкзак и уснул с тем, что если с восходом солнца потеплеет, то я, возможно, и выживу, а если не потеплеет, то я об этом уже не узнаю.
