Джефферсон Свайкеффер - Паутина будущего
Он уже сотни раз слово в слово повторял эти слова, дававшие ему значительные полномочия и власть, включая право на обыск, арест и задержание.
— Мой журнал для протоколов открыт на запись.
Все, что они оба скажут, начиная с этого момента, будет записано и воспроизведено в суде, если таковой состоится. Ухмылка на лице Уорэлла стала слегка нездоровой. Слишком велик был соблазн сказать им всем, что он о них думает. У него сейчас была возможность высказать всем — судьям, инспекторам и всей остальной своре лжецов — как он их ненавидит.
Однако в силу каких-то причин он отказался от этого представления.
— Вот, — сказал он. — В этом списке шестьдесят пять имен. И многое другое. Все это выглядит подозрительным.
Он поднял голову и встретился с внимательным взглядом Куртиса.
— Думаю, что все это могло бы заинтересовать вас. — почти заискивающе закончил Уорэлл.
— Положите его на пол, — приказал Куртис.
Уорэлл исполнил приказ и отступил на шаг назад, как будто лежащий на полу чоп мог взорваться. Куртис вынул свой чоп и, настроив его соответствующим образом, стал переписывать нужные ему данные из чопа Кристофера.
Уорэлл с завистью смотрел на оба прибора. Многое было доступно человеку, которому разрешалось иметь чоп. И слишком многое запрещалось тем, кто такого разрешения не имел. Чопы открывали двери. Они значительно повышали гражданский статус. Они давали гарантию безопасности.
Лежащий на полу круглый, черный, блестящий и гладкий, словно отполированный речным потоком камень, чоп представлял для Уорэлла больший соблазн, чем ему хотелось признать. Благодаря точно такому же прибору в руках Куртиса, от него исходило ощущение уверенности и силы, которых на самом деле, как убеждал себя Уорэлл, у этого человека не было.
— Кое-что здесь, действительно, незаконно, — сказал Куртис, неотрывно глядя на Уорэлла. — Как у вас оказался этот прибор?
— Я взял его у преступника, который им владел.
— Как вы узнали, что он преступник?
— Это было очевидно! — Уорэлл развел руками, и хотя его лицо было спокойно, мысли в его голове довольно сильно путались.
— Каким образом вы взяли прибор у владельца?
«Это было несложно, — подумал Уорэлл. — Так же легко, как этому животному Мэддоку выхватить мои трубки».
— Отказываюсь отвечать.
— Мой журнал закрыт. — Куртис посмотрел на Уорэлла и улыбнулся, но чисто формально, неискренне. — Мистер Уилтон, я могу предъявить вам обвинение в нападении на человека, воровстве, незаконном потреблении наркотических веществ, незаконном хранении медицинского аппликатора и еще в полдюжине уголовно наказуемых деяний. За одно только вторжение в частную жизнь другого гражданина и разглашение его личных секретов вас могут сослать в Неваду лет на восемь. Вы хотите сказать мне правду или предпочитаете получить прекрасный черный загар?
— Отказываюсь отвечать.
Куртис сделал рукой пренебрежительный жест и начал шагать взад и вперед по комнате. Наконец он остановился у окна с треснувшим стеклом, поднял жалюзи и выглянул на улицу.
— Мой журнал закрыт, сынок. Запись больше не ведется. Но мои вопросы обладают законной силой. Это твой последний шанс. Тебе ведь никогда раньше не предоставляли последний шанс. И никогда не предоставят. Меня всегда изумляет, когда люди не понимают таких простых вещей. — Он повернулся к Уорэллу. Жалюзи с шумом упали на место. — Твой последний шанс.
— А что… — Уорэлл поднял голову и тоже посмотрел на Куртиса. — А что, если это правда? Что, если я действительно выследил этого человека? Что тогда?
— Он погиб? Или ранен?
— Этот парень… — Уорэлл облизнул пересохшие губы, — получил кое-что в нос. Но в общем-то, когда я ушел, он был в порядке.
Куртис кивнул:
— Больше ничего не хочешь сказать?
— Я был заведен. У них там была маленькая обезьяна-человечек, который все время хотел слямзить мои трубки. Он говорил странные вещи, а в конце пытался ударить меня.
— И ты решил отравить кого-то другого? Случайное возмездие?
— Жизнь вообще случайна, — выдал философскую сентенцию Уорэлл.
— Послушайте, мистер Уилтон. — Уорэлл удивленно посмотрел на него. — Мой журнал снова открыт на запись.
После этих слов Куртис сделал длинную паузу и спокойно, холодно и оценивающе разглядывал Уорэлла. Парень, безусловно, мнил себя угрозой для общества. Он добивался свободы анархиста и социопата. Куртис обратил внимание на ярко-розовые шрамы, видневшиеся из-под шляпы Уорэлла. Заметил он и скрытую ярость в глазах юноши. Он видел ненависть, но видел также и реальный объект этой ненависти.
— К вам никаких претензий, Уорэлл. Вам полагается вознаграждение за сообщение о преступлении. Ожидайте чек на сумму девятьсот новых долларов. Весомая добавка к вашему бюджету, не правда ли?
— Да.
— Держитесь за вашу ненависть, юноша. Она сохраняет вас как личность. Это хорошо. Только советую вам выучиться еще чему-нибудь, кроме умения ненавидеть. — Он кивнул головой: — Вы все сделали правильно. — Потом он наклонился и поднял сворованный у Кристофера чоп. — Это я заберу с собой.
Уорэлл не препятствовал Куртису. Он даже не выпустил вслед пару клубов дыма, поскольку был совершенно уверен, что его посетитель никак не отреагирует на это. Возможно, Куртис Фалько, сотрудник Службы генетической безопасности, даже ничего и не почуял. А может быть, просто привык ко всему этому.
Уорэлл Уилтон лежал на полу и думал о девяти сотнях долларов.
* * *Куртис стоял и ждал лифт, который лязгал и клацал в узкой обшарпанной шахте. Именно в таких полуночлежках обычно и предпочитают жить психи типа Уорэлла. Дом дурно пахнул, и не столько дымом и прогорклым запахом давно не мывшихся людей, сколько поселившимися здесь отчаянием и презрением. Здесь жила колония людей, отказавшихся от общества. Они были прямой противоположностью генетическим отказникам, которые, наоборот, жаждали воспользоваться правами и возможностями, предоставляемыми цивилизацией, и которым в этих правах было отказано.
«Пусть живут как хотят», — подумал угрюмо Куртис, втискиваясь в не желавшие открываться двери лифта.
* * *Куртис сравнивал свою работу с игрой в шахматы против соперника, который, проигрывая, переворачивает доску с фигурами. Начальная стадия его исследований представляла собой чисто интеллектуальные упражнения. Надо было просеять через сито массу статистических данных, сделать соответствующие предположения и собрать необходимые свидетельства. Все казалось ясным и несложным. И вдруг, словно взорвавшись, все меняется. Те, кого он преследовал, в отчаянии пытались изменить правила игры. Они пытались либо скрыться, либо подкупить каких-либо мелких чиновников, либо, в самых крайних случаях, прибегали к насилию. Именно так он потерял двух помощников, которые были убиты в отчаянной схватке. Два человека, которых он знал, доверял им и по-своему любил, погибли только потому, что его противники не умели достойно проигрывать. Потерял он также одного из инспекторов. Не всегда все сводилось к столь печальному концу, но иногда, и даже слишком часто, финал был неприятным.
