Марина Добрынина - Империя под угрозой. Для служебного пользования
Потом я пела песни и рассказывала пошлые анекдоты. Почему-то выяснилось, что приличные анекдоты у меня как-то не запоминаются. Я бегала по лесу и лаяла на белок. Я… моя богатая фантазия позволила реализовать своей носительнице большое количество задумок, пока проводники разжигали костер, раскладывали спальные мешки и одеяла, пока они же готовили ужин и мыли посуду. Батарейки у меня сдохли перед рассветом. Только после этого Мастер Майя Дровник позволила уложить себя баиньки.
Глава 7
Братья деликатно помалкивают. Но я и без их комментариев подумываю о побеге. Полагаю, так будет легче пережить позор. В глаза-то я им точно смотреть не могу.
Сумку они у меня отобрали, и потому сейчас я медленно тащусь позади, вздыхая и спотыкаясь. Я все снижаю и снижаю скорость, пока Георгий не оказывается далеко впереди. А вот Серега наоборот, тоже притормаживает и ждет, пока я, нога за ногу, доплетусь до него.
— Нам немного осталось, — произносит он, сочувственно улыбаясь.
— Извини, — бурчу я, — больше не буду.
— Да ладно, — хихикает проводник, — это было весело. Особенно вот это: а ты везде такой теплый?
Стремительно краснею.
— Май, — спохватывается он, — не расстраивайся, ты не причем. Это, скорее всего, Евдокия. Прощальный подарок. Но и на нее не злись. Бедной женщине еще дом восстанавливать. Ну что ты?
Я снова готова расплакаться. Что-то у меня с эмоциональным фоном в последнее время какой-то непорядок.
— И Георгий на тебя не обижается. Хотя, если честно, ему тоже не по себе. А хочешь, я расскажу тебе, почему он инквизиторов не любит?
— Хочу, — жалобно бормочу я.
— Ну, тогда пойдем быстрее. Будем говорить по дороге.
— Нам не за что любить инквизиторов, — произносит Серега спустя пару минут и грустно улыбается, — один из них угробил нашего брата.
Я молчу, переваривая информацию. И тут он добавляет.
— Егора.
— В смысле?
Сергей вздыхает. Очень тяжело, как будто не хочется ему со мной говорить, а надо. Время, видимо пришло, которое мне тут упорно обещали.
— То, что ты видишь — это не человек. Это фантом, проекция.
Стоп. Приехали. Это как?
— Твой проводник — Егор, — поясняет Серега, — но он как бы не совсем жив.
— Это как?
— Он в коме. Уже второй год.
— А вы…
— Мы с Георгием — резерв. Мы и не учились никогда. Просто, когда с Егором произошло несчастье, подключили нас. Вот мы и создали эту иллюзию. Чтобы нам проще было работать. Ты не расстраивайся. Ее никто не распознает.
Крыша моя, куда ты? В голове полный кавардак.
— Но, Сергей, ты прости, конечно, я просто не знала, что такое бывает, но…
— Тебе и не положено было знать.
— Ладно, не положено, так не положено. Но кто такие проводники? Откуда Вы взялись? Кто вас подключил? Причем здесь я? И вообще…
— Ты это лучше у Георгия спроси.
Я рассерженно фыркаю.
— У Георгия… Да я его боюсь.
— Не надо, — снова улыбается Серега, — он нормально к тебе относится. Нервничает просто очень. Я же говорю, он к этому не готовился. А у него семья, дети. Это я перекати-поле. А Георгий у нас человек ответственный. Большую должность занимает. Он, между прочем, управляющий заповедником. Или был им.
— А…
— А про Егора я тебе расскажу. У нас в поселке убили мужика. Противный такой был товарищ, стукачок. Многие хотели бы, но вот у кого-то нервы и не выдержали. А убили странновато. Нашли в запертом изнутри доме обгоревший труп. А вокруг все целое. Даже пол не поврежден. Приехала бригада СИ. С Мастером Идеи на поводке. А тут соседка, баба Глаша возьми и брякни, что Егорка наш незадолго перед тем возле дома мужика того крутился. Егора на допрос. Тот, мол, ничего не видел, ничего не знаю. А тут поселок наш волноваться начал. Ну а Мастер, девочка, видно только после спецшколы, то ли перепугалась, то ли силы свои переоценила. В общем, решила она начать его ломать. Ну а как его сломаешь, это же проводник.
— И она применила разлом, — выдохнула я.
Сергей кивнул головой.
— Да. Ей это, конечно, не помогло. А он с тех пор в коме. Вот, в общем-то, почему мы инквизиторов и не любим.
— Как девочку-то звали?
— Инквизитора? Зачем тебе?
— Да так, может, кто из знакомых.
— Не надо. Мы ее сами наказали. Она больше не Мастер.
Грустная история. И поучительная. Она, значит, не Мастер. А они тогда кто, которые ее мастерства лишили? Они, значит, и со мной так могут? Если захотят.
Пока не хотят, и славно.
— Я бы никогда… — робко говорю я. На всякий случай.
— Не надо, Май, — ласково произносит Серега, — не надо говорить, что ты бы никогда. Все мы когда-нибудь. Рано или поздно, так или иначе. Таков наш путь.
— Я понимаю.
— Эх, Георгий бы еще понял! — как-то излишне весело произносит Сергей и удаляется, оставив меня в одиночестве.
Глава 8
На следующий день мы подбираем еще одного Мастера. Девица лет двадцати пяти. Актуализацию прошла в Стапине, правда, на несколько лет позже меня. Так что нам по пути. Тоже идейница, четвертого уровня. Дико меня раздражает. Она строит глазки Сергею, и Серега, вроде бы, на это ведется. А я, знаете ли, привыкла считать себя пупом Вселенной, и делить это место со всякими малолетками не намерена. Даже, если у этих малолеток волосы до талии и грудь пятого размера. Зовут ее Галина. И имя это я тоже не люблю.
Ее мы обнаруживаем утром, часов так в одиннадцать. Бестолково шлялась по лесу. За плечами рюкзак. На ногах туфли с каблуками. Идиотка.
С сочувствием кошусь на Егора. Надо же, проекция. Какая жалость! Такого парня практически угробили!
Уже к вечеру нам присоединилась группа аж из трех Мастеров сразу — две пятерки женского пола и семерка. Любопытно, если двух Мастеров вместе обычно сравнивают с пауками в банке, как же назвать этот наш веселенький междусобойчик — серпентарием, что ли?
На привале семерка — пятидесятилетний Мастер обучения, в прошлом университетский преподаватель, едва уснув, начинает пугать нашу компанию неконтролируемыми приступами ясновидения. Выглядит это нелепо. Он, значит, дрыхнет, хоть и вещает при этом, как репродуктор, а мы — Мастера и проводники, сидим с квадратными глазами и опухшими ушами и поступающую информацию перевариваем.
Если семерке верить, ждет нас в скором времени конкретный катаклизм. Война, сперва гражданская, а затем и с соседями, всякие природные аномалии. Он это нам с подробностями выдает — про горящие самолеты, разорванные на куски трупы, рушащиеся здания и т. п. Старый извращенец. Получасовая программа закончена. Семерка спит, свернувшись калачиком, а мы так и сидим, как группа идиотов. Выражение лиц соответствующее. Даже проводники в глубокой задумчивости. За исключением Егора — тому все пофиг. Смотрит в небо, наверное, друзей ищет.
