Орлова - Поймай меня, или Моя полиция меня бережёт
Поморщился и отступил в сторону. Я только затянулась посильнее: надо же, какие мы нежные! И отрицательно мотнула головой.
– Стэнли боится летать, – объяснила я, прикрыв глаза. Имею я право хоть на минутку покоя за этот долгий, очень долгий день? – А по земле добираться долго.
– Весьма любопытная боязнь, – заметил Мердок сухо. – Которая позволила ему остаться в стороне от исчезновения начальницы.
– Глупо, – отмахнулась я. – Зачем тогда ему сразу поднимать тревогу? Соврал бы, что бабуля должна была прилететь дня через три.
– Возможно, побоялся выглядеть подозрительным? – предположил Мердок и жестом отмел мои возражения. – В любом случае, пока это несущественно. Думаю, с учетом новых сведений нам следует первым делом заглянуть в дом мадам Цацуевой, а затем осведомиться о состоянии здоровья господина Сидорова.
– А почему не наоборот? – не поняла я. – Все равно же придется заезжать за ключами…
Мердок молча вынул из кармана связку и продемонстрировал мне.
И когда только успел?
– Тогда поехали! – я огляделась в поисках урн, не обнаружила и бессовестно растоптала окурок. – Кстати, тогда можно будет позвонить от меня.
Мердок только вздохнул укоризненно и подал мне руку…
Абрикосовая встретила нас легким ветерком и запахом пионов. Надо же, зацвели!
Я с детским восторгом глазела на клумбы. Обожаю пионы! Всякие – и светло-светло бежевые с чуть уловимой розовинкой, и белоснежные, аж в прозелень, и вишневые, и крикливые малиновые.
Мердок шел рядом, поглядывая вокруг с каким-то непонятным выражением лица.
– Доброго вам вечерочка! – крикнула из-за забора бабка Марья и со всех ног кинулась к своему наблюдательному пункту.
Интересно, у нее бинокль есть или так обходится?
Я вежливо кивнула, старательно отворачиваясь от запечатанной (обычная пластилиновая блямба с оттиском) калитки водяного. При виде нее на душе почему-то становилось муторно.
Казалось бы, Ихтиар сам натворил дел, что за него переживать?
А переживаю же! Прикипела я душой к этим улочкам и их обитателям…
– Интересно, – задумчиво произнесла я, наблюдая за тем, как Мердок ковыряется в замке. – Беликов – это третий муж Цацуевой? Или она соврала насчет второго вдовства?
– Полагаете, это имеет отношение к делу? – рассеянно осведомился он.
Я только вздохнула. Имеет, не имеет, но интересно же!
Мердок отпер калитку и вежливо придержал, дожидаясь, пока я войду.
Во дворе все оставалось по-прежнему. Только засохшие лепестки, которые некому было подмести, густо усыпали бетонную дорожку. Да попахивало чем-то не слишком приятным от мусорного пакета. Наши его не забрали, видимо, кроме объедков там ничего не было.
С входной дверью Мердок справился в два счета, хотя замок действительно оказался хитрый, гномий.
Папаша мой когда-то на таких специализировался. На чем и погорел…
– Проходите, Стравински, – вырвал меня из невеселых мыслей Мердок.
Я встряхнула головой. Это просто усталость, надо сегодня лечь пораньше и хорошенько отоспаться.
Шагнув через порог, я остановилась так резко, что Мердок чуть меня не сшиб и вынужденно придержал за плечи.
– Ну, ничего себе! – выдохнула я, хотя на язык просились куда более сильные выражения.
В доме царил кавардак. Из открытых дверок шкафов неопрятными кучами свисала одежда, обувь разбросана по всей прихожей, вынуты ящики…
Стараясь ступать осторожно, я на цыпочках заглянула на кухню. Картина та же. Прямо на пол высыпаны крупы, на столе – горка муки, холодильник настежь…
– Полагаете, Стэлла могла… хм, столь бесцеремонно обыскивать данное жилое помещение? – осведомился Мердок, бесшумно возникнув за моей спиной. – Или это дело рук похитителя?
Хотелось бы мне знать, как в такой неудобной одежде и обуви он умудряется передвигаться столь бесшумно?!
– Сомневаюсь, – откликнулась я, кивнув на взрезанные крест-накрест подушки кухонного уголка. – При всех своих… перегибах она не стала бы портить вещи.
– Согласен, – рассеянно отозвался Мердок, скользнув взглядом по перевернутой вверх дном кухне.
Казалось, здесь заглянули в каждую щель, в каждую кастрюлю, в отсеки бытовой техники. Даже рулон бумажных салфеток распотрошили!
– Интересно, а сколько комплектов ключей от дома? – задумчиво спросила я, носком туфли поддев какую-то цветастую тряпку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась впечатляющих размеров фартуком в ромашках и сердечках.
Мердок нахмурил брови.
– Любопытный вопрос. Надо бы ознакомиться с протоколом осмотра места происшествия.
– Да уж, – поддакнула я, – помню, о кое-каких украденных ценностях речь шла. Но такой капитальный шмон?..
Мы бесцельно побродили по дому. Глупо искать что-то, ускользнувшее от столь внимательных взломщиков, однако Мердок честно попытался.
И предсказуемо не обнаружил ничего интересного. Разве что меня порадовала папочка с аккуратно подшитыми доносами, которую я тут же сцапала.
– Почитаю на досуге! – объяснила я на вопросительный взгляд Мердока.
Тот лишь плечами пожал, очевидно, не разделяя моего интереса. Цацуеву похитили явно не из-за этих кляуз, иначе воры не оставили бы их здесь.
– Полагаю, с учетом новых обстоятельств необходим повторный допрос госпожи Рачковской, – заметил он, разглядывая цветочные горшки, в которых дотошные воры тоже явно порылись.
– Да уж! – поддакнула я. Подозреваю, что это она понаписала те гадости о нас с Мердоком. Больше просто некому. – Кстати, она утверждала, что мадам Цацуева инсценировала похищение… Хотя сама сразу примчалась, между прочим.
– Вот именно, – подхватил Мердок. – Посему хотелось бы узнать, не она ли организовала это все. – Он обвел рукой бардак вокруг. – А если нет, то не причастна ли сама Цацуева к деяниям Кукольника?
Я поморщилась – ох уж эта высокопарная и густо пересыпанная канцеляритом манера речи! – и согласно кивнула.
– А… – начала я, но договорить не успела.
Настойчиво задребезжал звонок – снова и снова.
– Я посмотрю, – одними губами пообещала я и, крадучись, прошла в спальню, откуда был отличный вид на улицу.
С трудом заставила себя не отвлекаться на разглядывание монументальной кровати с башней вышитых подушек и осторожно отодвинула занавеску.
Кто там у нас?
Надо же! На ловца и зверь бежит!
– Сестра! – кратко сообщила я Мердоку, выглянув в коридор.
Он коротко кивнул и исчез.
Снаружи звякнул засов калитки, раздался взволнованный женский голос, затем приятный баритон Мердока.
