Анна Гринь - Забудь мое имя!
Интересно, почему люди, идущие мимо, не обращают внимания на такую мрачную громаду у себя под боком?
— Люди ко всему привыкают, — решила я, в конце концов. — Мне не рассуждать нужно, а ноги уносить. Иначе никогда не уйду!
Я отошла от дверей храма всего на два или три шага, а картинка впереди меня изменилась настолько, что захотелось закричать от страха. Я до крови прикусила ладонь, пытаясь хоть как‑то себя контролировать.
Все закрыл толстый слой снега, по которому на невероятной скорости неслись одетые в белое люди. Светлые длинные волосы сияющими плащами вились у них за спинами. На первый взгляд в этом не было ничего ужасного, если бы не очень знакомый пейзаж и едущая по дороге машина. Эллы… это явно были они… остановились, резко и разом, негромко перешептываясь. Я видела все словно бы со стороны и их глазами одновременно. И слышала. Это оказалось тяжелее всего.
— Это странный предмет, — сказал невысокий широкоплечий мужчина, единственный из всех одетый в плотную куртку на меху, хоть и распахнутую на груди.
— Это… движется, хоть и не живое, — подтвердил совсем юный паренек с заплетенными в косы волосами.
— Мы сюда не рассуждать явились! — рявкнула девица в плаще, обернувшись на говоривших. — Атардион, мой отец, послал нас за девчонкой, нарушающей чистоту крови эллов. Мы должны ее убить.
— С ней люди, — сказал четвертый из их компании.
— И что? — фыркнула девица, и я узнала ее.
Тамалис! Так вот кто это был. Похоже, если мне удастся с ней однажды встретиться, то я не откажу себе в желании убить эту блондинку. И я даже не буду разводить сопливых объяснений «почему»! Просто пристукнуть бы эту эллу в темной подворотне. Уверена, не мне одной от нее плохо. А еще лучше собрать их всех: Повелителей, папочку моего, шатающегося неизвестно где, Бестелиона, братца его и эту Тамалис, запереть где‑нибудь и не выпускать, пока они там без меня не разберутся, кому и чего от кого нужно.
Мне не было нужды даже двигаться, чтобы понять, что все мною увиденное только образ, а не явь. Но даже это причиняло неимоверные страдания. Хотелось все остановить, и я шагнула вперед, надеясь коснуться кого‑то из эллов. Видение поплыло, перетекая во что‑то другое, картинка и фокус сместились, я увидела мир по–другому. Как если бы была вдвое выше и куда как опаснее… Как если бы я была темным демоном, огромным и страшным.
Я сделала еще один шаг вперед, как шелуху стряхивая с себя это ощущение, не неприятное, но непривычное. И только мне показалось, что выбралась из того странного киселя, что затянул меня в липкий ворох видений и ощущений, как непонятная волна тусклым серым плащом упала на плечи, заползая в голову чернотой и страхом, ревущим, шепчущим и стонущим на сотни голосов. Дрожь прокатилась по телу, сметая воспоминания и даже мысли, стирая остатки разума, склоняя к земле и призывая слиться с чужими голосами в одно единое душащее страдание.
Где‑то на грани безумия я поняла, что не выберусь сама, и что никто мне не поможет. А самое ужасное в том, что я не знаю, что же происходит — мой разум будто отделился от тела. Возможно мне все кажется, а может этот кошмар, в который я попала, на самом деле существует. А может…
— Кыш, нечисть! — прохрипел у меня над ухом незнакомый голос. — Кыш! Вас здесь не хватало только. Изголодались, так на всех кидаетесь! Кыш, я сказал!
Тьма отступила и завывания отдалились за пределы моего мозга. Я обнаружила себя лежащей на узкой холодной дорожке у самой ограды, судорожно цепляющейся за железные прутья. Надо мной склонилось существо, напоминающее одновременно маленького чертика, кошку и поросенка. Нос у существа точно напоминал свиной пятачок, покрытый короткой блестящей черной шерстью.
— Ну, и кто тебя просил лезть напрямик? — грозно спросило это несуразное создание. — Специально же дорожка есть. Тени на нее не суются. Что ж ты, девочка! А если бы я не прибежал? Из храма же не чувствуется, что снаружи происходит!
— Ты кто? — спросила я и не узнала свой хриплый голос.
— Я балес, дух–хранитель места, — гордо ответило существо.
— Очень приятно, Лена, — ответила я, подумав, что в последнее время у меня слишком много новых знакомств. — А что это было?
— Как что? Тени, — с возмущением ответил балес.
Вот ведь на мою голову! То доу, то зург, то этот… балес. А теперь еще и тени.
— А теперь они где? — уточнила я, отдергивая ногу подальше от края дорожки.
— Сама что ль не видишь? — удивился балес. — Глаза разуй, вун висят!
Я на это заявление только фыркнула. Все они здесь меня то в безграмотности упрекают, то в том, что сама чего‑то там должна! Но никто не сел и не объяснил нормально, по–человечески. А мне мыкайся, додумывай. Я же не родилась в этом мире, не знаю здешних законов, правил, истории и той не знаю полностью. Все какие‑то обрывки, огрызки, кусочки. Лучше бы дали мне книг или рассказчика какого‑нибудь толкового. Но нет! Вместо этого все норовят задеть да нахамить!
Обидно!
И я на самом деле обиделась, шмыгнула носом и уставилась в ту сторону, куда мне этот домовик недоделанный указал. И медленно протяжно икнула, рассмотрев то, что висело в воздухе в нескольких метрах от стен храма. Тени, на самом деле тени. Бесформенные полупрозрачные балахоны без лиц и каких‑то признаков человеческого облика. Просто конусообразные сгустки тьмы и холода.
И вот это находилось вблизи меня? И этим я могла стать, если бы родилась человеком?
Возникло острое желание вернуться в храм и придушить Бестелиона, пока тот не проснулся!
— Они агрессивные? — нахмурившись, спросила я, вспомнив то ощущение, когда была под влиянием этих созданий.
— Не совсем, — отозвался балес, поудобнее устраиваясь на ограде. — Тени голодные. Это же не Нижнее царство, где пища для них повсюду и тени редко выползают из укромных уголков, где висят неподвижным сумраком. Здесь для них пищи мало.
— А чем они питаются? — тяжело сглотнув, просипела я, представив свой обглоданный скелет.
— Энергией, конечно! — усмехнулся балес. — Чем же еще?
— Я… ничего об этом не знаю…
— Странно… а выглядишь как… — существо почесало себя между треугольных кошачьих ушей. — Но… не мое это дело, собственно! А если не знаешь, то я с удовольствием объясню. Мне не сложно. Даже приятно. Так давно ни с кем не говорил, что скоро забуду, как это делается! Внутрь храма мне дорога закрыта. Не с тенями же общаться, в самом‑то деле. Да и не поймут. Они ничего не понимают. Не живые они давно. Так что ты хочешь знать?
— А почему ты не можете в храм войти? — я с ходу вцепилась в первую же непонятную фразу балеса.
— Так я же балес! Дух–хранитель! — ответил тот с возмущением. — Почитай сторож! Если уж совсем понятно говорить. Зачем мне в храм тьмы? Делать мне нечего!
