Дмитрий Таланов - Локумтен
— А ты не будешь представлять?
— Я — это не ты!
Девушка повела глазами, будто этот спор ей давно надоел, и сказала Филю:
— Знакомься, это Ардалион. Сердар, как видишь!
Тот неожиданно церемонно поклонился:
— Зови меня просто Лион... Так, а где кузнец?
Взгляд его упал на отца Николая, чьи уши, казалось, вдвое удлинились, столь внимательно он вслушивался в разговор. Глаза его тоже не знали покоя, перебегая от одного к другому, вбирая в себя каждую деталь. Забытый Арпонис висел в его руке. Без церемоний забрав у него жезл и передав его Эше, Лион спросил:
— Где второй пленник? Только не ври! Мне врать бесполезно.
— В соседней камере.
Лион немедленно отправился туда, поковырялся в скважине ключом, снятым с пояса постанывающего брата Доминика, и выпустил Ирения.
— Не ждал? — спросил он кузнеца, как хорошего знакомого.
Ирений усмехнулся в бороду:
— Между множеством провальных решених и одним верным я не сомневался, что она выберет… Спасибо, что пришел.
Лион осклабился довольно:
— Ну тогда всё, отправляемся домой!
Отец Николай опасливо прочистил горло.
— Гм-гм… А как именно вы намерены это сделать? В обители шестьдесят монахов-доминиканцев, умеющих неплохо драться, и уйма челяди. Вы воспользуетесь каким-либо средством переноса?
— Мы воспользуемся ногами, — ответил сердар. — А за монахов не переживайте, они будут заняты!
Лион повел их вперед. Отец Николай, как привязанный, пошел следом. Филь удивился, почему тот не остался сзади в безопасности, как понял, что монаха терзает любопытство. Филя бы оно тоже мучило.
Едва они покинули глухую тишину подземелья и вышли в помещения, где уже были окна, за которыми стояла ночь, стало слышно, что снаружи творится полнейший бедлам.
Истошно завывали и раздирались от лая собаки, блеяли овцы, тревожно ржали кони. Часть животных, судя по звукам, сломала загоны и носилась теперь по двору. Благословясь и сквернословя, за ними гонялись челядь и монахи. В воздухе висели такие выражения, что отец Николай смутился.
— Сатана в обители! — слышался могучий рев отца Даламау. — Окропите двор и всех четвероногих!
— Вы что, напустили на них демонов? — рассмеялся Филь.
Эша сдержанно улыбнулась:
— За неимением выбора я напустила на них своего папочку. Он, как настоящий сердар, неплохо управляет животными.
Вышагивая впереди, Лион бросил через плечо:
— Полно тебе, я лишь внес смятение в их ряды! Чтоб избежать лишнего внимания.
Филь удивился такому раскладу, но решил, что позже подумает над генеалогическими корнями Эши, а пока он вспомнил о той цели, которая явилась началом всему. Это было важнее того, кто там у Эши настоящий папочка.
— Ирений, — воскликнул он, — а золото?!
Кузнец, казалось, тоже вспомнил о нем только что. Он ухватил отца Николая за воротник.
— Где ты взял Арпонис? — спросил он.
— В малой кладовой.
— Веди нас туда!
— Там нет золота, — буркнул отец Николай.
Бросив на него косой взгляд, Лион сказал:
— Врет.
— Знаю, — кивнул Ирений. — Они тряслись над Арпонисом, словно он сокровище, и должны были сложить его вместе с золотом.
Лион еще раз глянул на отца Николая.
— Загадка разгадана, — сказал он, — это где-то здесь. По-моему, вон та дверь!
— Сатана! — прошептал монах в ужасе.
Эша прыснула. Ирений хмыкнул:
— Я много раз говорил, что ты пугаешь людей, когда делаешь это.
— Тогда пусть они лучше контролируют, куда смотрят их глаза, — отрезал Лион.
В кладовой, задвинув отца Николая в угол, он повел снятым по дороге со стены факелом.
— Ваши? — спросил Лион, указав на два отличающихся от всего прочего мешка.
— Наши! — Филь кинулся к ним и подцепил один, тяжелый как хвостовой молот, но сразу отпустил, едва не взвыв от боли в ужаленной Сотерисом руке. Ирений молча поднял его мешок и взвалил себе на плечо.
Второй поднял Лион. Не желая оставаться с пустыми руками, Филь взял третий, полегче первых двух, стоявший в ряд с дюжиной других, перевязанных одинаковым шнуром с восковой печатью. Не веря своим глазам, отец Николай ахнул:
— Это монастырское золото, вас за него предадут анафеме!
Ирений ответил невозмутимо:
— Если он так оценивает свое пребывание у вас, это его дело.
Монах спал с лица. До сей минуты он как будто был расположен дружелюбно, насколько возможно. Теперь же он глядел на них с неподдельной ненавистью.
— Если вы слуги ада, — с силой произнес отец Николай, — убирайтесь отсюда и да будут ваши потомки навеки прокляты! Если же вы дети ангелов...
Он сбился. Ненависть вдруг исчезла, вместо нее проглянуло молодое беззащитное лицо. Лишь черные глаза продолжали упрямо гореть на нем.
— Оставьте мне один Арпонис! — взмолился монах. — Оставьте хоть один жезл, зачем вам столько?!
Лион преградил ему дорогу и, закрывая дверь кладовой на засов, бросил:
— Еще чего захотел! Охраняй-ка лучше свои сокровища!
Монах отчаянно замолотил кулаками в дверь. Звук его ударов еще долго раздавался позади, пока не затих вдали.
Только выйдя на свежий воздух из пропахшего монахами здания, Филь понял, как там воняло.
— А теперь вперед по стеночке к воротам, уверенно и молча, — выглядывая за угол, прошептал Лион. — И не вздумайте бояться животных, я им сейчас добавлю!
У него сделалось такое лицо, словно он никак не мог что-то припомнить. Гам во дворе усилился. Сразу за этим Лион нырнул за угол и твердой походкой направился вдоль стены по двору, освещенному множеством факелов в руках остервенелой челяди. Что там творилось, было сложно описать словами. Собаки хватали за ноги людей и лошадей, те отпинывались от собак. Блеяли овцы, чьи копыта разъезжались на скользкой брусчатке. Какой-нибудь конь время от времени вставал на дыбы и все в ужасе шарахались от него, еще увеличивая хаос.
Благополучно достигнув ворот, которые оказались приоткрыты, но ни одно животное в них почему-то не выбегало, Лион жестом поторопил следовавших за ним Филя, Эшу и Ирения. Перед тем, как последний заботливо прикрыл ворота, в дальнем конце двора показалась необъятная фигура отца Доминика. Складки его рясы разметались по воздуху. Он размахивал дубинкой и исступленно орал:
— Молитеся, братья, настал последний день! Разверзлись волчьи пасти под вашими ногами, жена премерзкая ступила на святую землю, горе нам, горе!
На него не обратили большого внимания, у остальных тут хватало своих забот. Влетев с разгону в самую свалку, отец Доминик получил копытом по тучному заду и растянулся на земле. «Может, хоть теперь сменит подштанники!» — ехидно подумал Филь.
