Пирс Энтони - Медь Химеры
Одетый в мундир человек, наполовину высунувшись из чего-то, что на вид казалось совершенно твердой скалой, собирался ударить его короткой дубинкой по голове. Меч Келвина отразил нападение, и в то же самое время он нашел подходящие слова и выпалил залпом, словно по команде:
— Не двигаться! Сколько вас здесь?
Человек, очевидно, был весьма удивлен, таким поворотом событий.
— Т-только двое. Я и Берт.
— Скажи ему, пусть выходит. Медленно и без оружия.
— Слышишь, Берт? У него меч против моей дубинки. Не строй из себя героя, Берт. Я твой друг, а наш командир — нет.
Берт вылез из скалы, безоружный. Келвин вздохнул с облегчением. Он боялся, что спрятавшийся человек выстрелит в него из укрытия. Только дай перчаткам шанс, и они возьмут дело в свои руки.
— Где мои друзья? Они у вас?
Берт ответил, вид у него был испуганный.
— Те двое мужчин? Они на пути в королевскую темницу.
— Короля? Какого короля?
— Конечно же, короля Хуфарта!
Итак, это другое измерение! Он так и подумал, когда увидел настройку на панели, но теперь он ничего не принимал как само собой разумеющееся.
— Короля какой страны?
— Короля королевства Фад, — ответил круглоухий. Итак, это был мир, не слишком отличающийся от мира серебряных змеев и не полностью с ним совпадающий.
— Скажите мне, есть ли здесь где-нибудь человек, объявленный вне закона, разбойник по имени Жак?
— Жак? Ты имеешь в виду Жака-Со-Шрамом?
Почему бы и нет.
— Он враг королю?
— А как же!
Разбойник должен быть ему врагом, остальное неважно.
— Он ворует шкуры?
Солдаты казались удивленными.
— Шкуры?
— Я не знаю, что… Серебро! — нетерпеливо сказал Келвин. Серебряные шкуры змеев раньше доказали свою особую важность.
Оба солдата пожали плечами. Берт сказал:
— Я знаю, что грабитель, но…
— Неважно. — Келвин решил, что нанесет визит местному Жаку перед тем, как попытается спасти отца и брата. Даже со своими перчатками, оружием Маувара и поясом левитации он был только одним человеком. Это измерение так же, как и любое другое, в котором ему приходилось бывать, очевидно, содержало некоторые сюрпризы.
— Скажите мне, можно ли в этом измерении левитировать?
— Ты имеешь в виду летать? Говорят, Маувар здесь летал.
— Прекрасно, — коротко бросил Келвин. — Повернитесь ко мне спиной.
Солдаты подчинились, и он безмолвно поднялся над их головами и над скалами, которые казались выше, чем он помнил; затем он полетел дальше, над деревом и рекой. Река была значительно шире, чем в других мирах. Келвин посмотрел назад и увидел, что двое солдат все еще стоят спиной к нему. Хорошо, значит, никакие стрелы не полетят ему вдогонку!
Он посвятил свое внимание процессу полета. Это было не так уж трудно, как ему однажды показалось. Его отец сказал, что у него есть природные способности. Келвин понял, что некоторые люди так и не могут привыкнуть к тому, что земля ускользает у них из-под ног, а облака плывут прямо перед глазами. Это не имело ничего общего со смелостью, поскольку, конечно же, он совсем не смельчак. Свои способности к полету он не мог приписать и перчаткам. Просто похоже на то, что тебе везет в одном деле и не везет во всех остальных.
Когда Келвин медленно, словно во сне, пролетал над округлыми холмами королевства Фад, он обнаружил, что думает об удаче. Он был удачлив. Раз за разом ему удавалось выпутаться из совершенно невероятных ситуаций с помощью того, что казалось чистой случайностью. Например, эти серебряные змеи, которые могли запросто проглотить его. Химера, которая могла изжарить его с помощью молний своего хвоста и съела бы его еще горячим. Может ли это быть эффектом пророчества, как сказала бы его мать? Может быть, именно это защищает его? Ему же это казалось чистой удачей, подарком судьбы, которая в любую минуту могла перемениться. Он и вправду не очень-то верил в точность исполнения пророчества. Может быть, оно вообще говорит о каком-то совсем другом круглоухом.
Но такие мысли вели только к унынию. Лучше верить, что его мать была права. И что это пророчество имело отношение именно к нему, и что он во всем победит. Поэтому Келвин изо всех сил будет стараться верить в это для того, чтобы суметь спасти своего отца и брата.
Внизу виднелась первая из сообщающихся долин. Долина Змеев, родина великих серебряных змеев и их духовных братьев, лопоухих. Он посмотрел повнимательнее, но не увидел никаких змеев и никаких отверстий в скалах, которые могли бы оказаться их туннелями. Печально думать, что их здесь нет. Что бы представлял собой Хад без змеев и лопоухих? Каким же тогда окажется Фад? Какие бы опасности он здесь ни повстречал, он надеялся — нет, он теперь знал, что сможет с ними справиться. С поясом левитации и перчатками и со своим антимагическим оружием — здесь просто не может быть ничего, над чем бы он не смог одержать верх. Разве что здесь окажется еще одна химера, но это казалось весьма маловероятным. Как бы то ни было, хотелось ему того или нет, но он был героем, а неуверенность в будущем и подступающую к горлу тошноту нужно отбросить в сторону.
Он покинул долину, пролетев над скалой, где однажды Кайан сражался с лопоухим и сумел уцелеть. Лопоухий тогда тоже остался в живых, вспомнил Келвин, — упал вместе со своей дубинкой со скалы, и падал все ниже и ниже и, наверно, приземлился с громким шлепком. Как Кайан рассказывал ему, этот выносливый маленький боец не только выжил после падения, но вскоре встретил его и Лонни у подножия скалы! Очевидно, Кайану пришлось перенести суровые испытания, но и свирепому лопоухому тоже пришлось несладко. Если, конечно, это был тот же самый лопоухий.
Какой знакомой казалась местность! На минимальной скорости Келвин полетел над пустыней. Дома ее называли Печальными Землями, в Хаде — Пустошами. В Фаде у пустыни окажется примерно такое же по смыслу имя. Странно; хотя люди и география в основном оказывались почти тождественны во всех мирах, имена и названия всегда менялись. Может быть, это было к лучшему, иначе прыгающий по измерениям странник столкнулся бы с еще большими затруднениями. Предположим, в этом измерении он повстречает двойника своей матери, и она будет не только похожа на его мать, не только будет поступать так же, как она, но и носить ее имя? Или, предположим, он встретит здесь свою жену… Если он повстречает здесь Хелн и она будет в точности походить на ту Хелн, которую он оставил дома и будет носить ее имя, он будет думать о них обеих, как об одном и том же человеке. Очень плохо! Келвин благодарил судьбу, что двойники носили разные имена. Кроме того, единственной возможностью для местной Хелн носить имя его жены было выйти замуж за местного Келвина. А готов ли он повстречаться с самим собой?
