Пэт Ходжилл - Затмение луны
– Проследи, чтобы им на защиту была послана сотня воинов, – обратился Торисен к Буру. – Если кто-то из них пострадает, то поплатится головой каждый оскал. А теперь приведите мне Гришарки и его первого помощника.
Он спешился и прошел в главный зал. Снаружи он не казался большим, но внутри… Плиты пола терялись из виду – безбрежное каменное поле под черным небом крыши, нависающей где-то высоко-высоко над головой. Здесь и был лагерь оскалов, их жилище; обычные для этого народа грязь и запустение становились незаметными в таком необъятном пространстве.
Оскалы впихнули в зал узколицего человека – вероятно, заместителя Гришарки. А где сам начальник? Горцы покачали головами. Снаружи его точно нет, а в зале милорд может и сам поискать.
Торисен опустил глаза – за рукав его дергал маленький, невероятно грязный ребенок. Он показывал на гигантский камин. Хлопья ржавой сажи еще кружились и медленно оседали в очаг.
– Разжечь огонь, – приказал Торисен.
Охранник Ардета притащил охапку вонючей соломы, швырнул ее на решетку и поджег, а дети тем временем собрались вокруг и восхищенно подпрыгивали. Языки пламени и черный дым затянуло в трубу. Изнутри донесся сдавленный вой, и прямо в камин упал с ног до головы испачканный сажей человек в дымящейся одежде. Дети захихикали. Слуги Ардета извлекли беглеца.
– Ну, Гришарки, – обратился к нему Торисен, – и что ты можешь сказать о себе?
Местный князек распрямился во весь свой, не такой уж ничтожный, рост и зыркнул сквозь оставшиеся заросли бороды:
– Так-то ты чтишь наш контракт? Что случилось с тобой? Уж не думаешь ли ты, что сыграл со мной маленькую дружескую шутку?
– Шутку. Я клялся поступать с тобой так, как ты поступаешь со мной, Гришарки, а я всегда держу свое слово. Кто-нибудь заострите кол!
Гришарки рухнул наземь, словно кости в его ногах разом размягчились.
– Нет, лорд, нет! – пробулькал он. – Я был против, но он заставил меня! Он сказал, что это заставит тебя побегать, и потом… потом… Лорд, он околдовал меня!
– Кто, Гришарки?
– Чужак, у него на лице еще выжжен знак уму – клянусь, это был демон! Его морда все время изменялась, черт, да он даже нос не мог держать ровно!
– Еще один переврат, – сказал Ардет. Приблизился стражник:
– Лорд, кол готов.
– Так воткните его куда надо.
Гришарки с воем рванулся вперед и скорчился у ног Торисена. Верховный Лорд хладнокровно смотрел на него.
– Я чту свое слово, Гришарки, но иногда бываю и милостив. Убейте его сперва, – приказал он стражникам.
Те утащили извивающееся тело прочь. Помощник Гришарки наблюдал за всем стойко и молча. Его взгляд впился в лицо Торисена, когда лорд обернулся.
– Так, а что же сделать с тобой? Одного Гришарки недостаточно, чтобы искупить цену крови… Вот что, клянешься ли ты, как его преемник, охранять мою почтовую станцию и никогда не поднимать руку на моих людей?
Голова того дернулась, кивнув.
– Ты и вправду считаешь, что ему можно доверять? – спросил Ардет.
– Думаю, да, если он поклянется вот на этом.
Торисен снял Кентиар и протянул его помощнику Гришарки, держась за края. Тот посмотрел на ошейник дикими глазами, потом отчаянно потянулся и сжал его:
– Я клянусь… Ах!
Пальцы, аккуратно отрезанные, упали на пол, а рана мгновенно затянулась.
– Это была ложная клятва. Попробуй опять, другой рукой. Сделай это, или и тебя ждет кол, – негромко добавил лорд. – Клянись.
Оскал поклялся и без сил упал на очаг, с мертвенно-бледным лицом, но с оставшейся целой рукой. Торисен приготовился вновь надеть Кентиар, но Ардет остановил его.
– Пусть эта штуковина сперва немного успокоится. – Он метнул взгляд на лежащие на полу пальцы. – И чем дольше, тем лучше, ага?
Зола тем временем рылась в куче вещей, сваленной посреди зала. Теперь же она окликнула:
– Милорд!
Одновременно снаружи началась какая-то суматоха, и в зал ворвался Харн.
– Идиот, молокосос! – проревел он, вспугнув летучих мышей из-под потолка. – Ты думаешь, что в игрушки играешь? Нарываешься на гибель? Это я берсерк, чтоб ты знал, я, а не ты!
– И почему это никто не рад меня видеть? – жалобно проговорил Торисен и отправился посмотреть, что там нашла Зола, оставив Харна стоять с раскрытым ртом.
Летописица протянула лорду почтовую суму со сломанной печатью. Послание все еще было внутри. Торисен вытащил его, прочел и помрачнел.
– Значит, вот как Гришарки узнал, что у нас нет времени на осаду. Адрик?
Лорд Омирота уже стоял рядом, протягивая руку к бумаге. Ардет прочел, и боль заплескалась в его глазах.
– Мы должны спешить. Сейчас же, Тори, сейчас.
– Да, сейчас.
Он взял руки старого лорда в свои и на секунду сжал их. Потом побежал по залу, зовя Харна.
Через минуту они уже мчались обратно, мимо неподвижной фигуры Гришарки, прибитой к дверям его крепости, по грязной аллее, вниз по ущелью. Навстречу им поднимался запах сожженной плоти. Огонь освободил души жрецов и их охранников, никогда им больше не гулять в тени своего грозного бога. А колонна уже выходила на дорогу. Торисен подозвал первого в цепи сотника из людей Норфа.
– Там была бойня, – сказал он. – Южное Войско полностью истреблено, лишь горстка выживших отступает к Водопадам. Мы должны оказаться там как можно быстрее и прикрыть их. Значит, вместо двух ночей в дваре мы будем проводить одну и пойдем через Белые Холмы. Понял?
– Да, лорд, – ответил капитан.
Лорд Даниор ехал рядом и слышал все.
– Белые Холмы? – Тяжело ему далось выговорить эти легкие слова. – Думаешь, это разумно?
– Наверное нет, но разве у нас есть выбор?
Позади сотник повторял слова Верховного Лорда своим подчиненным и передавал их следующему капитану по линии. Пока новости перелетали от группы к группе, по рядам прокатилось бормотание, а потом угасло в угрюмой тишине. Многие из этих кендаров когда-то служили в Южном Войске; почти у всех там были друзья или родственники, которые сражаются на далеком кровавом поле боя, а то и того хуже, служат сейчас пищей грифам и шакалам.
Теперь предстоящая битва стала значить для этих людей куда больше, чем даже для их лордов.
Сотник поднял руку. Когда все глаза сосредоточились на нем, он уронил ее, и вся его команда двинулась как один широким шагом, покрывающим ровно семьдесят миль в день – неизменно и непреклонно, как заход солнца. Блестели щиты и шлемы, рукоятки мечей и острия копий. Торисен, отведя коня чуть в сторону, видел, как они проходят ряд за рядом, гордые, свирепые, решительные. Потом он пришпорил Урагана и занял свое место в авангарде. За его спиной капитаны затянули походный марш, их помощники на той стороне колонны подхватили. Впереди, в двух днях перехода, ждали Белые Холмы.
