Юлия Рыженкова - Халт
— Перейду сразу к делу, – начал маг. – Я готов оказывать вам любую помощь в обмен на слово сделать то, что я попрошу. Не сейчас. Потом. Может быть, лет через двадцать… а может – никогда. Но когда я приду и скажу кое‑что сделать – ты это сделаешь.
— Но…
— Не бойся, ничего ужасного я не потребую. Ни отдать первенца, ни убить отца или любимую девушку. И ничего невозможного тоже не попрошу.
— Зачем вам это? – удивился Халт.
— Неправильный вопрос.
— Мне нужно подумать. И посоветоваться с друзьями.
— Бессмысленно. Друзья могут советовать что угодно, но окончательное решение принимать тебе. И держать ответ – тоже. Ты должен услышать себя и понять, готов ты к этой сделке или нет.
— А вы не боитесь, что сейчас я приму предложение, а через двадцать лет – передумаю и откажу?
— Нет.
Халт замолчал. Ситуация – глупее некуда. Какая‑то дурная сказка. Между прочим, в сказках такие соглашения всегда заканчивались плохо… Кто вообще такой этот Мадрас? Если он такой могущественный маг, то зачем ему услуги Халта? И вообще, почему он так уверен, что через двадцать лет сын тана будет жив? Может быть… ну конечно!
— Вы провидец и знаете, кем я стану? Знаете, что какую‑то проблему без меня решить не получится?
— Правильные вопросы. Но они останутся без ответа.
— Почему?
— Потому что ответы на них сейчас – преждевременны.
Халт вновь задумался. Означает ли все это, что он как минимум выживет в штурме? Видимо, да, раз маг заключает с ним сделку на двадцать лет… Не понятно, чем все закончится, но выжить – это уже неплохо. Но останется ли цела Аннет? Спросить? Нет, этот странный маг не ответит. О Хедин Всемогущий, защити мою любимую девочку! Пусть с ней будет все хорошо!
— Я согласен. Теперь, полагаю, нам стоит ещё раз обсудить план штурма.
— Конечно, мой тан, – чуть поклонился Мадрас.
Халту показалось, что он взвалил на себя здоровенный камень, который теперь всегда будет таскать с собой. Но что будет через двадцать лет – неизвестно, а вот сейчас им ох как нужна помощь!
Они вернулись в дом, и три пары глаз вопросительно уставились на них.
— Мы договорились. Мадрас будет помогать нам, – сказал тан, решив не рассказывать о сделке. Не хотелось выслушивать, какой он дурак, раз согласился на такие условия.
Вскоре заговорщики настолько углубились в обсуждение штурма, что даже не заметили вошедшего Тарана.
— Эй! Не хотите поприветствовать нового главу рудокопов? – крикнул тот с порога.
Гном сиял, как масленый блин. Представив Мадраса и Ториона друг другу, Халт собрался было спросить, как прошла встреча с Огаем, – но Таран уже начал рассказывать сам.
Вначале, как тому показалось, разговор шёл ни о чем: где сейчас хорошая выработка, чего больше добывается, о ценах на руду и камни, об условиях работы, нормах, жалованье, проблемах рудокопов и прочем. Однако чем дольше они беседовали, тем лучше Тори понимал, о чем в действительности говорит с ним Огай. Глава Совета прощупывал гнома и пытался понять, насколько тот разбирается в рудном деле, торговле, знает ли вообще, какая сейчас обстановка на шахтах, какие проблемы, ка к собирается их решать. О сложностях рудокопов и о добыче гном знал, пожалуй, даже больше, чем бывший владелец. А вот с торговлей был знаком хуже: в эту вотчину гномы практически не допускались. Торион изо всех сил старался выглядеть достойно, чтобы у Огая даже мысли не возникло обманывать его, используя неопытность в этих делах. Насколько получилось произвести впечатление мастера своего дела – Тори, конечно, не знал. Но не сомневался, что все удалось.
Затем разговор перешёл на ближайшие планы Ториона как главы рудокопов и члена Совета. Гном честно сказал, что хочет многое изменить, улучшить условия труда, повысить всем жалованье, но Огай принялся убеждать его не делать никаких резких движений. Решающим доводом стало то, что у Тарана в отличие от его предшественника нет денег, с помощью которых он мог бы сгладить возможные последствия своих реформ. При мысли о том, что будет, если гномы отгрузят свою норму, но не получат жалованье, Тори и сам похолодел. Да за это его свои же снимут! А жалованье они могут не получить, если всю прибыль от продажи руды пустить, например, на бесплатные телеги от города до шахт. К тому же гном пока не умеет прогнозировать доходы – а ведь они совсем не постоянны.
— В общем, я с ним согласился и решил, что ближайшие два–три месяца ничего предпринимать не буду. Надо разобраться с этой торговлей. Да и не мешало бы поднакопить деньжат, прежде чем ставить опыты, – закончил Таран.
Халт подумал, что Огай прекрасно ведёт свою игру: пользуясь тем, что гном не разбирается в торговле, потихоньку выбивает из него стремление к реформам. Глядишь, накопит Тори жирок, станет жалко рисковать заработанным… И все останется по–старому – так, как устраивает главу города. Но сын Глойфрида промолчал. В конце концов, он не заботиться о рудокопах приехал. Пусть сами разбираются.
Выяснилось, что Таран забежал на минутку, позвать всех на церемонию вступления в должность, назначенную на сегодня же. Она должна была пройти на заходе солнца во дворце. Драга заверила, что они все обязательно придут, и гном заторопился домой, порадовать новостью семью. Мадрас тоже откланялся, и Халт с Аннет засобирались домой.
— Девочка, ты иди, а мне надо переговорить с твоим другом, – остановила их Ванда. Аннет напряглась, посмотрела на Халта. Тот кивнул: мол, иди, хотя и сам не понимал, что настолько секретное хочет сказать старуха. К удивлению Халта, та повела его в свою комнату, забитую склянками и книгами. Кровать, стулья и даже большую часть пола покрывали манускрипты, до которых и дотронуться было страшно – вдруг рассыплются, там были листы пергамента, глиняные таблички и даже флешки! Не то что сесть – встать было негде. Но Ванда переложила несколько книжных стопок со стульев на пол и махнула рукой: присаживайся.
— Здесь нас никто не услышит. Заклинание непроницаемости, – пояснила она.
— Что‑то случилось? – забеспокоился Халт.
— Слава Хедину, пока нет. Я просто хочу спросить, что ты будешь делать, когда найдёшь чёрный шар.
— Эээ… уничтожу его? – замялся Халт.
— Как?
— Да хоть Баразом разрублю.
— Думаешь, так уничтожают артефакты?
— Я не знаю, – опустил голову потомок Хагена. – Мне с детства твердили, что я единственный способен уничтожать артефакты Хаоса, но учили только убивать и воевать, чтобы добраться до них. Никто не удосужился объяснить, что делать дальше.
— Ты не один такой…
— Что?
— Тебе талдычили, что мир погибнет, если великий воин из Пророчества Орлангура не уничтожит артефакт, и этот воин ты. Так говорили всем, кто хоть как‑то подходил под описание великого воина…
