Марина Ефиминюк - Ловец Душ
Арсений примчался ближе к ночи. Когда я услышала скрип полозьев въезжающих во двор саней, то была уверена – это он.
Народ засуетился и забегал с удвоенным вдохновением. С возросшим энтузиазмом и громкостью залаял волкодав, посаженный за лютый характер на цепь. К моей временной обители направился добрый десяток ног, а служивый у дверей забормотал: «Здеся она, заходьте. Пожалуйте, никудыть не делася!» Дверь крутанулась на скрипучих петлях, и в проёме, освещённом фонарём, вырос Арсений. Я с трудом приподняла голову, колдун выглядел запыхавшимся и растрёпанным. Распахнутая душегрейка открывала красивый бордовый кафтан, не иначе на приёме у Распрекрасного кутил. Арсений грубо выхватил из чьих-то рук фонарь и гаркнул на весь двор:
– Пшли отсюда!
Все любопытные, выглядывавшие из-за могучих плеч колдуна, моментально испарились. Дверь снова скрипнула и закрылась.
– Твои ребятки пересчитали мне все ребра, – прохрипела я.
– Где он? – Арсений ринулся ко мне. – Где Ловец? Только не говори, что попалась случайно, в это не поверю! Ты же хитрая, что лиса, любого вокруг пальца обведёшь!
Я попыталась хмыкнуть, но из груди вырвался отвратительный хрип.
– Приехала к Торуси специально, а вот твоим мордоворотам попалась случайно.
– Ты, Наташка, шавка пустобрешная! – рявкнул Арсений и буквально упал предо мной на колени. – Ты же нашла Ловец! Я знаю, ты все это время в замке Лопатова-Пяткина пряталась!
– Я не пряталась, – я кашлянула, на склонённое лицо Арсения попали кровавые капли, – а выбраться оттуда не могла. Кстати, кто донёс? – Я осклабилась, растягивая потрескавшиеся губы. – А не говори, знаю, добрые люди рассказали.
– Где Ловец?
Я посмотрела в глаза Арсению и тихо через отдышку произнесла:
– У меня к тебе предложение: ты мне даёшь свободу, а я тебе расскажу, как снять заклинание с моей шеи.
– Хорошо.
– Слишком поспешно ты соглашаешься, – прохрипела я, глубоко вдыхая его жасминовый аромат. – Поди снова обманешь? Хотя нет. – Я осторожно пошевелилась, – Распрекрасному же нужен Ловец, как мне – воздух! – Арсений нахмурился. – Я говорю, отодвинься, а то от твоей магической вони не дышится, тошнит!
Колдун усмехнулся:
– Я могу у тебя просто забрать заклинание.
– А почему все ещё не забрал? Какие-нибудь магические штучки нужны, чтобы передать его непосвящённому?
– Ты догадлива, – снова хмыкнул Арсений, – пустобрёха, конечно, но догадлива.
– Так, значит, мы договорились? Ты мне – жизнь, я Распрекрасному – всех драконов мира.
– Договорились.
– А где гарантии?
– Но ведь ты ещё жива.
– Но ведь и Ловец Душ пока что у меня, и могу отдать его только я.
Уже через пять минут меня накрыли тёплой дублёной душегрейкой, осторожно посадили в сани к Арсению. Схвативший меня полковой, волнуясь, вытянулся по струнке, провожая помощника главного мага Окского королевства, и сильно сконфузился, когда я прохрипела:
– Ещё увидимся, ласковый мой.
Я ехала рядом с встревоженным Арсением через холодную ночь навстречу Торуси. И странная звёздная темнота искажала вещи, и на какую-то сумасшедшую долю секунды мной овладело непередаваемое спокойствие, словно и не было всех этих месяцев, равно как и моей жгучей ненависти к колдуну. Налетел резкий порыв ветра, рванул непокрытые волосы, бросил в лицо пригоршню снега, и я очнулась. Вот и конец, я почти свободна. Все кончилось... почти.
Я полагала, что Арсений повезёт меня в свой особняк почти в центре Торуси, но колдун велел ехать сразу же во дворец. Тройка, звеня в темноте бубенцами, как ласточка подлетела к запасным воротам королевского дворца, через которые обычно доставляли провизию да изредка удирали придворные, попавшие в немилость. Перед нами огромной массой чернел расчищенный парк, кое-где блестели темноватые огоньки магических фонарей. Страж, окутанный до глаз в шерстяной бабий платок, отсалютовал заскорузлой рукавицей и поспешно открыл кованые ворота. Большая широкая аллея парка была украшена разноцветными ледяными фигурами, вокруг пахло жасмином и корицей.
Королевский дворец с сотней светящихся окон высился над огромным заледенелым озером, украшенным яркими огоньками. От обилия магии и нестерпимой физической боли меня мутило, а голова превратилась в чугунный шар, и каждый новый колдовской аромат бил молотом. До нас доносилась музыка и смех. На балконах, кружевом опоясывающих все здание, громко разговаривали. Рядом с озером прогуливались парочки.
– Празднуете? – хмыкнула я невесело.
Нас окружил отряд стражей, но, увидев Арсения, охранники моментально выстроились в рядок, а один, самый шустрый из них, даже подал колдуну руку.
Во внутренние покои дворца меня провели через кухню и людские. За кулисами королевского праздника происходило суматошное движение, царил настоящий хаос, слуги носились как умалишённые с совершенно ошалелыми лицами.
На второй этаж мы поднялись по чёрной лестнице незаметно для веселящихся вельмож. Музыка громыхала, было душно, и пахло сладковатыми куреньями дурман-травы и опиума. Шла я с трудом, изредка спотыкалась, и тогда Арсений (с ума сойти!) осторожно поддерживал меня под локоток. Видно, боялся, что я испущу дух, прежде чем он добьётся от меня передачи силы Ловца.
Комната, где меня закрыли, мало походила на будуар в королевском дворце. Скорее всего, ей перестали пользоваться ещё во времена папашки Распрекрасного. Теперь она ветшала и покрывалась плесенью. В центре стояла огромная кровать с потемневшим балдахином, на стене висело наполовину разбитое зеркало, на затоптанном некогда белом ковре все ещё валялись острые блестящие осколки и покорёженный позолоченный канделябр. Арсений поставил свечу на резной комод и вышел, я осталась в гордом одиночестве. Через закрытую на ключ дверь доносились возгласы и музыка, кто-то простучал каблучками по мраморному полу, потом резкий женский голос хохотнул моему стражу: «Что, служивый, тройную маркизу стережёшь, чтоб по дворцу не шаталась? Молодец!» Дальше разлился ехидный смех, ему вторил низкий мужской хохот. Я ещё раз оглядела комнату, стоять не осталось сил. Едва передвигая ноги, я добралась до разобранной кровати и повалилась на смятые простыни, уткнувшись лицом в засохшее бурое пятно. Вся постель была когда-то залита кровью, но мне было наплевать. Я прикрыла глаза и старалась отогнать боль.
Свеча оплавлялась, шум бала затихал, и королевский дворец медленно погружался в сон. Дверь у комнату отворилась резко, с силой, и на пороге появился невысокий человек, затянутый в чёрный узковатый камзол. От него за версту несло магией и винным перегаром. Следом за ним, как будто стесняясь, неловко вошёл Арсений. За его широкой спиной шумел десяток разодетых, полупьяных придворных, ощупывающих любопытными взглядами «самую страшную комнату дворца».
