Макс Фрай - Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том 1. А-К
Я и метро понемногу осваивал, с каждым днем все больше подпадая под очарование прохладных подземных залов, медленно движущихся эскалаторов и гулких переходов; даже бесчисленные топорные изображения пролетарских идолов здесь, под землей, меня не слишком раздражали: ну, солдаты с матросами; ну, колхозники, да пионэры юные в мешковатой униформе; ну, бесконечные мертвые головы Ильичей, с торсами и без оных, – подумаешь!
В эти дни я сам себя не узнавал. Стал почти аскетом: всего пару раз выпил кофе с бутербродами в каких-то безликих кооперативных забегаловках; в прочее же время довольствовался покупкой мороженого или бубликов, меланхолично поглощал на ходу эти сиротские лакомства, почти не ощущая вкуса, как, вероятно, не ощущает вкус дизельного топлива заправленный им самосвал. А ведь какой был сибарит, почетный завсегдатай всех мало-мальски пристойных кофеен, этакий провинциальный денди, душу в ломбард Люцифера готовый отнести ради возможности ежедневно транжирить время в комфортных условиях…
Впрочем, это еще что, были и другие, куда более разительные перемены. Теперь я произносил всего пару десятков слов в день, да и те извлекал из опустошенной гортани лишь в силу крайней житейской необходимости: «Здравствуйте», «Извините», «Как пройти…», «Спасибо». К тому же я не завел ни единого знакомства и не позвонил никому из перебравшихся в Москву приятелей – а это уже ни в какие ворота!
Самое удивительное, что мне это новое состояние души нравилось чрезвычайно. Мне наконец выпало пережить восхитительное, пьянящее «одиночество в толпе», о котором я до сих пор знал лишь из романов, любовно проиллюстрированных моим же воображением. Из девяти миллионов человек, проживающих в Москве, – скудная официальная цифра, не учитывающая так называемых «гостей столицы», у которых хватает дерзости проживать без прописки, осуществлять обмен веществ в организме без священных талонов на покупку сахара и водки, быть в ладах с настоящим без особой уверенности в завтрашнем дне, – так вот, ни единой живой душе из легально и нелегально заполонивших московские улицы миллионов не было до меня никакого дела. Возможно, именно поэтому наяву я не чуял земли под ногами, а среди тягучих, сладостных сновидений, ожидавших меня в сумерках гостиничного номера, не затесалось ни одного кошмара.
Мне было хорошо как никогда прежде, но долго это не могло продолжаться: я – нестабильная система; что бы со мною ни происходило, можно заранее биться об заклад, что это скоро пройдет, и выиграть пари.
69. Дзаячи
Функции Дзаячи, связанные с судьбой, вытекают из понятия дзая (заяа, заяан), означающего и само небесное волеизъявление, и ниспосланную небом судьбу.
Пасмурным теплым утром, на пятый, кажется, день после прибытия в Первопрестольную, я проснулся, обуреваемый жаждой действий. Очень хотелось купить камеру и немедленно приступить к работе: неизвестно ведь еще, как дело пойдет, тут лучше бы иметь в запасе время на ошибки и неудачи, дабы не биться потом глупой головой о краснокирпичные кремлевские стены. С другой стороны, я имел некоторые основания полагать, что новый фотоаппарат может почить с миром, не прожив и дня: слишком уж недвусмысленным было давешнее указание судьбы, а я более не мог относиться к подобным вещам с прежним легкомыслием.
Смятенный разум твердил, что следует немедленно начать операцию по коррекции московской части моей кармы; послушное ему сердце в панике взбивало пенистый мусс из артериальной крови; желудок нехорошо ныл, пророча наступление скудных времен; прочие же мои составляющие отказывались работать в таком бедламе.
Я отправился в гостиничный буфет, обаял местную владычицу пяти подбородков, выклянчил чашку кофе не двойной, не тройной – усемиренной! – крепости. В результате все равно получил помои, но с большим количеством кофеина, что и требовалось. Ссутулился над клетчатой клеенкой, пинками растолкал своего «внутреннего стратега», каковой до сегодняшнего дня, в точности как былинный лежебока Илья Муромец, не произвел ни единого выдающегося телодвижения. Нынче ему предстояло совершить первый подвиг: бытие мое нуждалось в тщательном планировании как никогда прежде.
Он оказался молодцом, этот сонный парень. В отличие от меня, он знал, что человек, возжелавший собственноручно спроектировать свое ближайшее будущее, должен поначалу сделать две вещи: задать себе вопрос: «А чего я, собственно, опасаюсь?» – и ответить с предельной честностью. Это было просто, хоть и не слишком приятно: я обнаружил, что ужасно боюсь потратить все наличные деньги на покупку нового фотоаппарата и остаться у разбитого корыта в случае его гибели (весьма, как мне казалось, вероятной). Одно дело сидеть на бобах дома, где потенциальные кормильцы сами ежевечерне стучат в твою дверь, где на каждом углу можно обрести человеческое существо, готовое ссудить тебя пятеркой до лучших времен, где, в наихудшем случае, к твоим услугам пригородные сады и огороды, чьи хозяева злоупотребляют домашним самогоном, а потому спят крепко, да и ущерба поутру не замечают. И совсем другое дело остаться без денег в чужом городе, где за одну только крышу над головой приходится платить немыслимые суммы. Мне уже мерещилась ночевка на скамейке в Нескучном саду со всеми сопутствующими обстоятельствами: поиски пустых бутылок, очередь перед пунктом приема стеклотары, борьба со столичными нищими за право клянчить еду на Черемушкинском рынке. В финале же – позорное возвращение домой на попутных машинах, пыльные пенаты, отключенный телефон, раздосадованный моим возвращением домовой, продолжительная депрессия… Столь мрачные перспективы не грезились мне и в худшие времена! Вот ведь странное дело: неожиданно разбогатев, я тут же начал бояться нищеты. Куда только подевалась моя всегдашняя бесшабашность?
Выслушав всю эту чушь, внутренний стратег снисходительно посмеялся над нашей с ним общей глупостью и за несколько минут состряпал вполне пристойный сюжет: сначала телефонный звонок московскому представителю Клариного деда-злодея; потом, ежели выяснится, что немец уже осведомлен о моем существовании, мне предстоял официальный дружеский визит в его контору на предмет немедленного обогащения.
Идти туда я намеревался не с пустыми руками, поскольку предусмотрительно захватил в дорогу несколько негативов, которые искренне полагал самыми удачными. Мои щедрые работодатели этих шедевров не видели: я держал их в отдельной коробочке, а в тот вечер, когда они у меня гостили, достать забыл. Вспомнил уже перед отъездом и решил взять с собой как раз на тот случай, если работа поначалу не заладится. Если что, скажу, мол, отправился в Москву с друзьями на машине и по дороге снимал деревенские свадьбы где-нибудь под Харьковом: фиг ведь проверишь, как на самом деле было. Теперь же я решил всучить эти пленки немцу, а выручку потратить на новый фотоаппарат. Пропадет – не так жалко, деньги-то почти шальные. К тому же нынешний стратегический запас у меня за пазухой останется, а значит, будет время, чтобы спокойно решить, как мне теперь жить дальше. Даже от соблазнительного проекта не обязательно отказываться: можно, например, нанять исполнителя, если уж новая судьба не позволит мне самому оставаться фотографом. Можно… да все можно, черт побери! Надо только действовать, а не сидеть на месте и ждать, пока все как-нибудь само собой уладится.
