Керстин Гир - Таймлесс. Рубиновая книга
— А привидение сможет вообще держать в руке шпагу?
— Посмотрим, — ответила я. — Во всяком случае, он в восемнадцатом веке как дома. Он ведь оттуда родом.
Гордон Гельдерман нагнал нас на лестнице.
— Ты снова разговаривала с аркой, Гвендолин. Я точно видел.
— Да, Гордон. Это моя любимая арка. Она обижается, когда я прохожу мимо и не здороваюсь.
— Ты вообще в курсе, что ты странненькая?
— Да, дорогой Гордончик. Я знаю. Но у меня, по крайней мере, голос нормального тембра.
— Это пройдёт.
— Было бы хорошо, если бы ты прошёл, — сказала Лесли.
— А-а-а, вы, наверное, опять хотите просто поговорить, — сказал Гордон. Он всегда был таким приставучим. — Понимаю. Вы ведь всего лишь пять уроков просидели за одной партой. Пойдём в кино сегодня вечером?
— Нет, — сказала Лесли.
— Да я всё равно не смогу, — сказал Гордон, следуя за нами по вестибюлю словно тень. — Мне же надо писать это тупое сочинение про перстни с печатками. Я уже говорил, что ненавижу мистера Уитмена?
— Да, всего лишь раз сто, — сказала Лесли.
Лимузин перед воротами школы я заметила прежде, чем мы вышли во двор. Сердце моё забилось быстрее.
Мне всё ещё было больно вспоминать события вчерашнего вечера.
— Вау, это ещё что за тачка? — Гордон тихонько присвистнул. — Кажется, слухи про то, что дочка Мадонны учится в нашей школе, подтверждаются. Она, конечно, записана под другим именем.
— Ну ясно, — сказала Лесли и зажмурилась, глядя на солнышко. — Именно потому её и забирает лимузин. Чтобы никто не заметил.
Вокруг лимузина уже собралась толпа. Синтия со своей подружкой Сарой тоже стояла на лестнице и пялилась на улицу.
Но их интересовал не сам лимузин, а кое-кто мило беседовавший кое с кем справа от машины.
— Никогда бы не подумала, что эта зануда водится с парнями, — сказала Сара. — А тем более, с такими симпатичными.
— Может, это её двоюродный брат, — сказала Синтия. — Или даже родной.
Я схватила Лесли за руку. На нашем школьном дворе стоял Гидеон собственной персоной. Он был в совершенно обычной одежде, в джинсах и футболке. И он разговаривал с Шарлоттой.
Лесли сразу же его узнала.
— Я-то думала, что у него длинные волосы, — укоризненно сказала она.
— Ну да, а какие же?
— Длинноватые, — сказала Лесли. — Это разные вещи. Он очень крутой.
— Он голубой, ставлю пятьдесят фунтов, что он голубой, — сказал Гордон. Он прислонился на моё плечо, чтобы лучше видеть, и выглядывал между мной и Синтией.
— О боже, он коснулся её! — сказала Синтия. — Он взял её за руку!
Улыбку Шарлотты было видно даже отсюда. Она улыбалась не очень-то часто (не считая роли Моны Лизы). Но в такие моменты она выглядела так трогательно. У неё даже появились незаметные доселе ямочки. Гидеон, должно быть, тоже это заметил. Шарлотта явно не казалась ему «серой мышкой».
— Он гладит её по щеке!
О боже мой. Точно! Вид Шарлотты и Гидеона вместе больно кольнул меня. И дальше не замечать этого чувства было просто невозможно.
— Сейчас он её поцелует!
Всё мы затаили дыхание. И действительно, казалось, Гидеон вот-вот поцелует Шарлотту.
— Но только в щёку, — Синтия облегчённо вздохнула.
— Это наверняка её двоюродный брат, ну ведь так же, Гвенни? Правда?
— Нет, — сказала я. — Никакие они не родственники.
— И он вовсе даже не голубой, — сказала Лесли.
— На что спорим? Ну, посмотри на его перстень!
Шарлотта одарила Гидеона ещё одной лучезарной улыбкой и летящей походкой направилась к воротам. Кажется, всё её скверное настроение как ветром сдуло.
Гидеон обернулся и посмотрел в нашу сторону. Хорошенькое зрелище его ожидало: четыре девчонки и Гордон, хихикают и выглядывают с лестницы.
Я знаю таких девочек, как ты.
Что и требовалось доказать. Ну и ладно.
— Гвендолин! — крикнул Гидеон. — Ну наконец-то!
Синтия, Сара и Гордон дружно обомлели. Да и я, честно признаться, тоже. Только Лесли не так-то легко было вывести из равновесия. Она легонько подтолкнула меня в спину.
— Давай-ка скорее. Твой лимузин ждёт.
Спускаясь вниз по лестнице, я буквально спиной ощущала провожающие меня взгляды. Наверное, там все просто рты поразевали. Гордон так точно.
— Привет, — сказала я, подойдя к Гидеону. Больше я не могла издать ни звука. В лучах солнечного света его глаза казались ещё более глубокими, чем раньше.
— Привет, — он посмотрел на меня как-то чересчур внимательно. — Как спалось?
— Нормально, — я застегнула куртку на груди. — Школьная форма немножко маловата.
Гидеон усмехнулся. Затем он перевёл взгляд на лестницу.
— Это что, твои подружки там, наверху? Мне кажется, одна из них вот-вот сознание потеряет.
О боже.
— Это Синтия Дейл, — сказала я, даже не обернувшись. — У неё повышенный уровень эстрогена в крови. Если интересует, могу познакомить.
Гидеон улыбнулся ещё шире.
— Может, в другой раз. А сейчас — нам пора! У нас сегодня ещё много работы.
Он взял меня за руку (с лестницы раздался громкий визг) и провёл меня к лимузину.
— Я должна делать домашнее задание в 1956 году.
— Планы изменились, — Гидеон открыл передо мной заднюю дверцу (дружный писк с лестницы). — Мы проведаем твою пра-прабабушку. Она очень просила, чтобы явилась именно ты, — рука Гидеона легла мне на спину, он помог мне забраться в машину (повторный писк с лестницы).
Я уселась на заднее сидение. Напротив появилось уже знакомое кругленькое лицо.
— Привет, мистер Джордж.
— Гвендолин, моя смелая девочка, как ты сегодня? — мистер Джордж и его лысина сияли почти одинаково ярко.
— Э-хм, спасибо, хорошо, — я покраснела, подумав вдруг, какое, должно быть, жалкое впечатление я производила вчера вечером.
Хоть бы Гидеон обошёлся сегодня без своих колкостей.
Он вёл себя так, будто ничего не случилось.
— Что ты говорил о моей пра-прабабушке? — поспешно спросила я. — Что-то я не очень поняла.
— Да мы и сами не разобрались до конца, — вздохнул Гидеон.
Лимузин тронулся в путь. Я боролась с искушением поглядеть в заднее окошко на лица своих друзей.
— Маргарет Тилни, урождённая Гранд, она была бабушкой твоей бабушки Аристы и последней путешественницей во времени перед Люси и тобой.
Хранители без особых усилий смогли вписать её в хронограф после второго неконтролируемого прыжка во времени в 1894 году. Остаток своей жизни — а умерла она в 1944 — Маргарет Тилни успешно элапсировала с помощью хронографа. Хранители описывают её как особу дружелюбную и готовую к сотрудничеству, — мистер Джодж нервно потёр лысину. — Во время воздушной атаки Лондона во Второй мировой войне группа хранителей перевезла её вместе с хронографом в деревню, где она и скончалась. На момент смерти ей было шестьдесят семь лет, причиной смерти стало воспаление лёгких.
