Роман Смеклоф - Тридцать один
– Следи внимательно! – шикнул на меня Оливье. – Я отлучусь ненадолго!
– Да, учитель.
Он пробрался между столов и скрылся в портале следом за Чичей. Преображения голема никто не заметил. Его скромный размер сыграл нам на руку.
– Что ты творишь? – прошептал я. – Немедленно прекрати!
– Цель найдена. – сказал Евлампий и трещина, заменяющая ему рот, растянулась в улыбку.
– Не вздумай! – шикнул я и попытался накрыть его ладонью.
Голем увернулся, но я ухватился за одну из его маленьких рук. Она оказалась невыносимо горячей.
– Огонь!
– Я тебе дам огонь! – взвизгнул я и, не смотря на боль, потащил его ствол вверх.
Голем выстрелил. Крошечный камешек, похожий на песчинку, с хлопком выскочил из отверстия в основании руки. Проследить его траекторию я не смог, но через мгновение услышал щелчок. Снаряд попал в сосуд с тестом для грандиозного праздничного торта.
Схватив с ближайшего стола мерный стакан, я накрыл Евлампия. Голем продолжал выпускать снаряды, они ударялись о поверхность стакана и падали ему под ноги.
Я облегченно вздохнул и повернулся к сосуду. Вместо мелодичного звона оттуда расходилась печальная мелодия, которую я уже однажды слышал. Я подошел ближе.
– Что ты делаешь?
Фея посмотрела на меня расширившимися глазами:
– Я испугалась! – нервно произнесла она.
– Немедленно перестань! – грозно сказал я. – Скоро вернется учитель!
– Не кричи! – взвизгнула фея. – Я стараюсь.
– Пожалуйста. – просительно протянул я.
Людмила не ответила, но печальная мелодия оборвалась, и раздался музыкальный звон.
Голем пыжился выбраться из-под стакана. Пока у него не получалось. Я решил не тратить на него время и натянул на стакан край рубахи. Маскировка так себе, но хотя бы держится без моего участия.
– Думаю достаточно! – проговорил незаметно подошедший Оливье.
Я чуть не подпрыгнул от неожиданности.
– Вылезай!
Искрящееся облачко вылетело из сосуда и превратилось в фею.
– Ты что стоишь? Пора крем готовить! – завопил дядя.
Я побежал к столу, на ходу чуть не столкнувшись с феей. Она поднесла палец к губам и выразительно посмотрела на меня. Я кивнул. Конечно, я никому ничего не скажу. Я что, сумасшедший. Людмила кивнула в ответ и, покачиваясь, пошла к порталу. От нее сильно пахло кислыми яблоками.
«Обязательно напоить синим сидром», вспомнил я.
– Что у тебя с плечом? Чем ты тут занимался? – недовольно спросил Оливье.
Я вытащил стакан с Евлампием из-под рубахи. Голем еще пребывал в трансформе, упрямо расстреливая поверхность стакана.
– Чего валун бушует? – поинтересовался дядя.
– Из-за феи. – честно сказал я. – Считает, что вы ее неправомерно используете.
– Ох, крысеныш. – вздохнул Оливье. – Где ты слов-то таких нахватался! Не доведет тебя до добра твой голем.
Я не стал говорить, что он не мой. Что это по дядиной милости голем сидит у меня на шее. Хотя и распирало.
Евлампий прекратил огонь, разглядев, что феи в сосуде нет.
Я сразу снял стакан. Ходить с ним на плече и неудобно и глупо.
Оливье отправил сосуд с тестом в печь. Пока оно запекалось, мы начали готовить крем.
Голем упорно молчал. Он давно вышел из боевой трансформы, но разговаривать не желал. Дядя тоже не разглагольствовал. Ограничиваясь фразами «подай это», «сделай то» и в конце предложения добавлял неизменного «крысеныша». После моего возвращения, он перестал называть меня заморышем, наверное, потому что я вырос.
Наполнив специальное приспособление кремом, я попытался выдавить его на торт, но кулинарный мешок лопнул. Крем полез с обратной стороны.
– Уйди, сам украшу. – заорал дядя.
Я отошел от стола, наблюдая, как он ловко справляется с кулинарным мешком.
– Не стой за моей спиной, иди в портал. – цыкнул Оливье не оборачиваясь.
– Да, учитель.
Спорить, я само собой не стал. Стоило мне отойти, как голем подобрался поближе к моему уху.
– Молись, чтобы с феей ничего не случилось. – проскрежетал он. – Если она пострадает из-за того, что ты мешал мне ее защищать…
– Ты хотел пристрелить ее, чтобы не мучилась? – невинно уточнил я.
– Я хотел разбить сосуд! – зло проговорил Евлампий. – Если бы с ней…
Я не дал ему договорить, войдя в портал. Мы переместились в просторную комнату с гигантскими панорамными окнами. В центре помещения расположились длинные диваны и столиком с фруктами. Мягкая мебель манила долгожданным комфортом.
– Если бы с ней что-нибудь случилось…
– Я бы пожалел. – закончил я вместо него.
На одном из диванов спала фея, на другом сидел боцман. Оторвавшись от чтения книги, он коротко взглянул на меня, проговорив:
– Присаживайся.
Я опустился, провалившись в удобное мягкое сиденье. Взяв с подноса похожий на яблоко фрукт, я немного откусил, на пробу, и не почувствовав ничего необычного, прожевал.
Не решаясь на словесные упреки в присутствие летучей обезьяны, голем продолжал бушевать молча. Над его головой, то и дело, проскакивали маленькие грозовые облачка.
Я старался не смотреть в его сторону, сосредоточившись на Чиче. Каждый раз, когда боцман перелистывал страницу над обложкой вспыхивало желтое свечение.
– Долго придется ждать? – спросил я обезьяну.
– До церемонии осталось два часа. – сообщил Чича, не отрываясь от книги.
Я кивнул. Информативно. Пригляделся к неброской обложке. «Философские течения прямоугольного архипелага в антагонизме с основными постулатами верований Изумрудного острова». Буквы вроде знакомые, но смысла никакого.
Дожевав яблоко, я откинулся на спинку дивана и решил вздремнуть. А что еще делать, когда делать нечего?
– Пора. – проскрежетал голем.
– Что? – не понял я.
– Сейчас самый подходящий момент, чтобы пробраться на корабль. – зашептал Евлампий.
Я скосил глаза. Он окончательно рехнулся? У него камушки в голове перепутались или заклятье замкнуло? Шхуна висит в небесах кверху дном! Как на нее проникнуть?
– Я оборотень, а не попугай. – огрызнулся я. – Летать не умею.
– Фольклор? – поинтересовался Чича.
Я слишком громко спорил с големом и привлек внимание летучей обезьяны.
– Фольклор? – переспросил я.
– Ты про летающих оборотней? – заинтересованно уточнил Чича. – Про вас многое болтают.
Он заговорщицки подмигнул мне и отложил книгу.
– Куда вы собрались нестись?
Голем пнул меня в шею и приставил руку ко рту. Я вздохнул. Конечно, я промолчу, не рассказывать же боцману, что собираюсь ограбить его капитана.
Я сосредоточенно придумывал ответ, а мохнатая морда Чичи растягивалась в улыбке.
