Евгений Филенко - ШЕСТОЙ МОРЯК
— От какого столба? — не понял Бьярки.
— От деревянного, — пояснил Локи. — Глубоко и надежно вкопанного. Быть может, просмоленного снизу, чтобы надольше уберечь от гниения.
— Но при чем тут столб? — продолжал недоумевать Бьярки.
— А при том, — сказал Локи, — что разбегаешься и со всей дури бьешься в него башкой. И когда мозги отказывают напрочь, начинаешь нести всякую безумную чушь, выдавая её за мудрые пророчества.
— Следует ли из твоих слов, что норны бьются головами о столб, когда предрекают будущее великим конунгам при их рождении на свет? — поразился Бьярки.
— Разумеется, нет, — промолвил Локи. — Я просто пытаюсь шутить. Но с тобой, похоже, это пустая трата времени. Ты слишком серьезен. Вы все тут невероятно серьезны. Хотя иногда в мое сердце — которое мне удалось урвать у колдуньи-неудачницы, пускай и в обмен на задницу! — закрадывается подозрение: а не прикидываетесь ли вы серьезными? Там, под своими каменными лицами-масками — не смеетесь ли над старым добрым Локи? И не таится ли в каждом вашем слове глубоко упрятанная от моего понимания издевка? Не чересчур ли тонок для меня ваш юмор? Ведь это я шучу просто и открыто. А кто знает, как шутите вы?
— Мы, исландцы, никогда не шутим, — сказал Бьярки.
— Неужели? — спросил Локи недоверчиво.
— Я пошутил, — промолвил Бьярки.
Дерзкая стойло
корова порушила.
С вороном старым
собачился ёж.
С призраком свару
могила затеяла.
Русалку бранчливую
тролль разобидел.
Крякнула мерзко
красотка хмельная.
Локи прошляпил
дивного зайца.
Жопа тотчас
посмеялась над шеей.
В викинге день
необычный в обычном
Нуждался.
— Иной раз мне мерещится в твоих строках какой-то смысл, — сказал Бьярки. — В самом деле, только остолоп назовет этот день обычным. Но для чего среди того хаоса, в какой ты окунул наш маленький спокойный мир, вдруг возникла нужда в обычном викинге, а не в герое из героев?
— Хотя бы потому, — пояснил Локи, — что героями не рождаются. Это все выдумки обдолбавшихся скальдов. Героями делают обстоятельства. Самый смирный и даже трусоватый мужичок, если его вытащить из теплой норы, припереть к стенке и лишить надежды на бегство, внезапно и ко всеобщему изумлению, в том числе и к собственному, способен посрамить самого отпетого берсерка. И когда он выдернутой из земли жердиной размечет дюжину бывалых ратников, всякий назовет его героем, а уж дело скальдов расписать его неказистую персону наивыгоднейшим образом и в ярчайших красках, добавить полтора фута росту и умолчать про опачканные портки.
— Тот случай, когда жопа и вправду потешится над шеей, — согласился Бьярки. — У всех на виду гордая осанка и пылающий взор истинного героя. А из мокрых штанов доносится ехидный голосок: «Эй, эй, не задирай нос чересчур высоко! Уж я-то знаю истинную тебе цену...»
Зерна жемчужные
влагой покрылись.
Волк опечаленный
встретился с ужасом.
Цель погубила
раскаленную задницу.
Грозный ягненок
жестоко ошибся.
Углем наполнен
залив Холостяцкий.
Берсерк паршивый
с капканом беседовал.
Слишком просторной
стала Вальхалла.
Надолго запомнит
ирландца кичливого
Мертвая роща.
— Я ничего не понимаю из этих строк, — сказал Бьярки. — Но чувствую в них что-то зловещее. Например, что от домов Откеля Разумника и Оттеля Долдона останутся одни угольки. И что Вальдимар конунг оставит по себе дурную славу в нашей долине. Ведь «мертвая роща» — это ряды бьерндальских мужей, понуро бредущие по тропе, что ведет в Вальхаллу. Грозные ягнята — вот кто они перед ирландскими ратниками.
— А почему не раскаленные задницы? — засмеялся Локи.
— И хотя там их ожидают вечный пир и вечная победоносная битва, — продолжал Бьярки с печалью в голосе, — воспоминания о разоренных дворах и оставленных пришельцам на поругание женах и дочерях, чьи ожерелья из белого жемчуга окропятся слезами, тяготят их неуспокоенные сердца.
Тоска исступленная
заледенела.
Голос нежданный
юнца призывая.
Ас никудышный
наградил Скади-Лыжницу.
Безмятежно угас
застарелый пожар.
Конунг могучий
зашелся от хохота.
Бьярки с опаской
рассматривал дверь.
Ётун тупицу
расспрашивал грубо.
Сходен был старец
с обиженным гробом.
— Стало быть, дверги тут ни при чем, — сказал Локи задумчиво. — А вот кого из асов я мог назвать никудышным? Да любого на выбор. Хотя бы даже и самого себя.
— А что это за дверь, которой я так опасался? — спросил Бьярки.
— Скоро узнаешь, — отвечал Локи. — Уж за это я могу поручиться.
Волк чуял колдунью.
Тролль малоумный
Сделал попытку
выдумать вису.
Угробил вконец
Рагнарёк медвежонка.
