Анна Одувалова - В когтях тигра
Одно сейчас могла сказать точно — я понимаю, что нашел в ведьме Ком Хен, и отдаю себе отчет в том, что до ее уровня, мягко сказать, не дотягиваю. Ком Хен не лукавил, когда говорил, что упаковка не главное. Наташе вообще не нужна была упаковка, страшно было представить, какое убийственное впечатление девушка производит, когда наносит макияж и надевает каблуки.
Ком Хен и Наташа тихо переговаривались. Иногда спорили, чуть повышая голос, и я могла уловить только обрывки фраз: про истинную легенду, про пинё, которые кажутся совсем обычными и не должны бы спровоцировать такой мощный выплеск силы, про связь, которой нет и неизвестно, будет ли. Сначала я вслушивалась и пыталась разобраться, но потом поняла, что проще потом расспросить Ком Хена.
Впрочем, даже спрашивать не пришлось. Он подошел ко мне сам и присел рядом на диван.
— В книге, которую мы нашли, — начал мужчина, — есть упоминания о пинё и о крови комсина. Там дана более полная версия легенды. Но вот каких-то моментов, которые могли бы дать зацепку и объяснить нам, как действовать дальше, нет. Скорее всего, пинё — это один из видов вечно дремлющего артефакта. Моя кровь активировала их, но не разбудила…
— Что это значит? — Я нахмурилась, так как рассчитывала совсем на другое. Думала, посещение Наташи поможет разобраться в ситуации, а не усложнит ее.
— Это значит, что они не воздействуют на тебя, делая, допустим, сильнее, — пояснил Ком Хен. — Не наполняют тебя силами, которые позволят убить тысячелетнего тигра. Они не делают ничего. Они просто существуют, погрузившись в сон. Сила, в них заключенная, не вырвалась на свободу. Она только позволила себя обнаружить, показала тиграм, что не мертва и все еще представляет для них угрозу. Мы с тобой просто разворошили осиное гнездо.
— И что нам теперь делать?
Меня начало потряхивать от страха. Неужели придется бежать и скрываться всю жизнь? А как же семья и близкие люди? Вдруг, не добравшись до меня, тигр-оборотень решит выместить зло на них?
— Непонятно, — отозвалась Наташа, которая сосредоточенно смешивала в склянке какие-то жидкости. — Я попробую взглянуть в тебя пристальнее и посмотреть, что произошло. Сейчас я изучила источник — книгу и сам артефакт. Что произошло с тобой, пока не знаю. На первый взгляд — ничего, но может быть, изменения есть глубже.
— А если мы не найдем изменений?
— Два варианта. — Ведьма пожала плечами. — Либо пинё пустышка, такое бывает. Артефакт сработал один раз в определенных обстоятельствах — и все. Его можно разбудить. В нем будут чувствоваться отголоски прежней силы, но он не сработает больше. Просто так вышло. Сил в нем недостаточно, либо условия слишком специфичны.
— Тогда…
— Вам придется или доказать Тигру, что пинё ему не угрожают, или найти другой способ его нейтрализовать. Я бы ставила на второе. Однажды я его видела. Издалека, — Ведьма поежилась. — Он не идет на уступки. Впрочем, сразиться с ним я бы тоже не рискнула. Попыталась бы затеряться и сбежать. Но у тебя нет выбора. И на твоей стороне тяжелая артиллерия — комсин. Может быть, что-то выйдет.
— Но есть и второй вариант, — напомнил Ком Хен.
— Есть, но он тоже очень туманен. Возможно, для окончательной активизации пинё нужно еще что-то. Вдруг они среагируют на непосредственную опасность.
— На Тигра? — выдохнула я.
— Именно.
— А если не среагируют?
— Ну и такое вполне может быть.
Кажется, Наташу начал утомлять этот разговор.
— Пинё не назовешь обычными. Они словно шкатулка с двойным дном. Вы нашли ключ от части, которая доступна всем, но есть еще потайное отделение. Только как оно открывается и что сокрыто внутри… пока понять не могу. Но попытаюсь. Сейчас сварю кофе — ждите.
Наташа ушла на кухню, а я испуганно повернулась к Ком Хену, который сидел совсем близко, но умудрялся при этом казаться недосягаемым.
— Зачем кофе? — удивилась я. Неожиданная смена темы выбила из колеи. Все же Наташа была очень непредсказуема.
— Наташа туда добавит зелье.
Ком Хен выглядел настороженным и смотрел на меня с сочувствием во взгляде. Это пугало.
— Мне придется пить зелье? — осторожно поинтересовалась я.
— Придется. — Он кивнул.
Не хотелось. Не думала, что Наташа меня отравит, но все же было страшновато. Неизвестно, что у ведьмы в голове. Мало ли, вдруг пурген подмешает? И для жизни не опасно, и точно романтический интерес отобьет, если он, конечно, у Ком Хена есть.
Пить кофе с зельем все же пришлось. Наташа принесла маленькую чашечку, упоительно пахнущую эспрессо. Я предпочитала разбавленный водой американо, ну тут стала пить то, что дали. Горячий терпкий напиток, похожий на горькую густую смолу, протек по пищеводу огненной лавой и взорвался в животе. Я вскрикнула от боли, чувствуя, что изнутри меня раздирает на клочки. Будто произошло извержение маленького вулкана. Фарфоровая чашечка полетела бы на пол, если бы ее не успел поймать Ком Хен. Я пошатнулась и рухнула на колени.
Боль, зарождающаяся в желудке, расползалась жидким огнем по телу, заставляя меня корчиться и кричать, цепляясь за густой ворс ковра. Руки заледенели, лоб покрылся испариной, в глазах потемнело. Я чувствовала, что умираю.
— Что ты с ней сделала? — услышала сквозь помутневшее сознание.
Ком Хен придерживал меня за плечи, и его руки казались ледяными на фоне бушующего внутри меня пламени.
— А ты думал, это будет просто? — зло огрызнулась Наташа. В ее голосе не звучало раскаяние. — Помоги лучше положить ее на диван.
— Я сам… — отрезал Ком Хен.
— Кто бы сомневался? — хмыкнула Наташа, и я почувствовала, как меня подхватили сильные руки. Лучше не стало. Мне было все равно, где страдать: на полу или на диване. Желудок скручивали болезненные спазмы, онемевший язык не ворочался во рту и даже вопрос: «Зачем?» я задать не могла. Только всхлипывала и мычала, чувствуя, как по щекам текут слезы. Похоже, ведьма все же отомстила, иначе почему мне так плохо?
Я почти потеряла сознание, когда услышала голос Наташи. Ведьма что-то бормотала себе под нос. Слова незнакомые, тяжелые, словно свинцовые ядра, срывались с ее губ и заставляли балансировать на грани беспамятства. Я невольно слушала их и цеплялась за реальность. Боль стала частью меня, а голос Наташи, как якорь, не позволял уплыть в вязкое ничто.
Все закончилось внезапно. И боль, и голос, но пошевелиться я по-прежнему не могла. Лежала, словно кукла, все также не способная ни нырнуть в спасительное беспамятство, ни вернуться в реальность.
ГЛАВА 16
Мир покачивался в черно-сиреневом омуте. Я слышала голоса, осознавала, где нахожусь, но не могла пошевелиться, открыть глаза или сказать хотя бы слово. Будто увязла в лаве, которая совсем недавно полыхала внутри меня жидким огнем, а теперь застыла, и я замерла вместе с ней без возможности вырваться. «Наверное, опасно оставаться в таком состоянии надолго?» — мысль мне совсем не понравилась и напугала. Я попыталась ее отогнать, но она плотно засела в сознании.
