Дэвид Эддингс - Келльская пророчица
— Возможно, в словах твоих и есть зерно истины, — с неожиданной холодностью ответил монарх, — но с моей стороны было бы неучтиво удерживать их здесь против воли — особенно если вспомнить об их священном долге. Мы и так их уже порядком задержали. Настаивать же на большем значило бы проявить вопиющую неблагодарность. Посему повелеваю завтрашний день в королевстве объявить днем торжеств и сердечной благодарности героям. Закончатся торжества королевским банкетом в честь отважных рыцарей. Воздав им все возможные почести, мы отпустим их с миром. Но солнце уже встало, а герои несомненно смертельно утомлены как вчерашним турниром, так и ночным подвигом. Нынешний же день будет днем подготовки к торжествам завтрашним. Теперь отойдем же ко сну, дабы освежиться, а затем заняться делами.
— Я полагал, он до этого не додумается, — говорил Закет, когда они пробирались сквозь толпу придворных. — Сдается мне, сейчас я вполне мог бы спать стоя…
— Только не это! — взмолился Гарион. — Ты же в латах и, когда рухнешь навзничь, весь город перебудишь! А я вовсе не желаю, чтобы мне мешали спать. Я ведь не меньше твоего устал…
— По крайней мере, тебе есть с кем лечь рядом.
— Да, и таковых даже двое — если считать волчонка. А все щенята на свете, как я заметил, испытывают нездоровый интерес к пальцам на людских ногах.
Закет расхохотался.
— Дедушка, до сих пор король безропотно соглашался со всем, что предлагал Нарадас. Сдается мне, ты немножко… помудрил над ним.
— Ну, разве что самую малость, — признался Белгарат. — Обычно я избегаю подобного, но на сей раз ситуация была слишком уж необычной.
В коридоре их нагнал запыхавшийся Нарадас.
— Ты еще не победил, Белгарат! — прошипел он.
— Возможно, — величественно кивнул Белгарат. — Как, впрочем, и ты, Нарадас. Подозреваю, что Зандрамас — ты, несомненно, слышал это имя — будет сердита на тебя за твой бездарный провал. Возможно, если ты ударишься в бега прямо сейчас, то сможешь ускользнуть от ее гнева — по крайней мере, хотя бы отсрочить свой конец.
— О, это еще не конец, Белгарат!
— Я этого и не говорил, старина. — Белгарат презрительно потрепал Нарадаса по щеке. — Уноси ноги, гролим, покуда они у тебя еще целы. — Он помолчал. — Но, впрочем, может быть, ты предпочтешь бросить вызов мне? Принимая во внимание твой более чем скромный дар, я бы тебе этого не рекомендовал. Хотя дело твое…
Бросив изумленный взгляд на бессмертного старца, Нарадас ретировался.
— Обожаю вот так расправляться с ихним братом! — злорадно ухмыльнулся Белгарат.
— Ты ужасный старик! — сказал Закет.
— А я этого никогда и не скрывал, Закет, — улыбнулся Белгарат еще шире. — Пойдем-ка потолкуем с Сади. Нарадас делается все несноснее. Полагаю, пора ему от нас отстать.
— Ты готов на все, не так ли? — спросил Закет, идя рядом со стариком по коридору.
— Для пользы нашего дела? Да, на все.
— А когда я встал на твоем пути там, в Рэк-Хагге, ты вполне мог бы оставить от меня мокрое место?
— Пожалуй, мог бы.
— Но ты этого не сделал. Почему?
— Просто подумал, что ты можешь мне пригодиться, к тому же я видел в тебе нечто большее, чем все остальные.
— Ты видел во мне нечто большее, чем императора, повелевающего половиной мира?
— Это все чепуха, Закет, — презрительно бросил Белгарат. — Твой друг — Повелитель Запада, а все еще по утрам мучается, не зная, какой башмак на какую ногу натянуть.
— Неправда! — вскинулся Гарион.
— Но только потому, что у тебя есть Сенедра, — она и помогает тебе решить эту проблему. Вот что тебе на самом деле необходимо, Закет. Жена, которая помогла бы тебе выглядеть презентабельно.
— Боюсь, это совершенно исключено, Белгарат, — вздохнул Закет.
— Поживем — увидим, — ответил бессмертный старец.
В отведенных им дворцовых покоях прием героям оказали отнюдь не радушный.
— Ты старый дурак! — хищной птицей накинулась на отца Полгара.
Далее события развивались стремительно.
— Ах ты идиот! — завизжала Сенедра, набрасываясь на Гариона.
— Прошу тебя, Сенедра, — спокойно прервала ее Полгара. — Позволь сперва закончить мне.
— О разумеется, Полгара, — вежливо ответствовала королева Ривы. — Простите. Вы терпите несправедливость много дольше, нежели я. К тому же я вполне могу разобраться с этим типом в постели — там он узнает, что я о нем думаю!
— И ты предлагаешь мне жениться? — спросил Закет у Белгарата.
— Не спорю, у брака есть и свои отрицательные стороны, — спокойно ответил волшебник. — Он огляделся. — Стены все еще стоят, да и следов взрывов я не наблюдаю. Может быть, ты когда-нибудь станешь взрослой, Пол.
— Снова записка? — взвизгнула она. — Снова дурацкая писулька?
— Мы были ограничены во времени.
— И вы втроем бросили вызов дракону?
— В общем, почти так оно и было. С нами отправилась еще волчица.
— Это животное? И вы надеялись, что она защитит вас от дракона?
— Волчица оказалась нам очень полезна.
Тут Полгара начала ругаться, причем на нескольких языках попеременно.
— Но, Пол, — мягко упрекнул дочь Белгарат, — ты ведь даже не знаешь значения всех этих слов — по крайней мере, я на это надеюсь.
— Ты недооцениваешь меня, старик! Мы с тобой еще поговорим. А теперь, Сенедра, твоя очередь.
— Полагаю, я предпочту поговорить с его величеством один на один — тогда я смогу высказаться куда более определенно, чем при свидетелях, — ледяным тоном произнесла маленькая королева.
Гарион вздрогнул.
И тут, к изумлению всех присутствующих, подала голос Цирадис:
— Весьма неучтиво с твоей стороны, император маллорейский, подвергать себя смертельной опасности, не посоветовавшись прежде со мною.
Таким образом выяснилось, что Белгарат, беседуя с прорицательницей перед схваткой с драконом, высказывался весьма обтекаемо и по обыкновению позабыл сказать конкретно, что они собираются предпринять.
— Молю тебя о прощении, великая прорицательница, — голосом кающегося грешника затянул Закет, бессознательно переходя на старинный слог. — Столь безотлагательным было дело наше, что спрашивать совета не нашлось времени.
— Кудревато сказано, — пробормотала Бархотка. — Эдак, чего доброго, мы сделаем из него благовоспитанного человека!
В ответ Закет приподнял забрало и улыбнулся девушке чарующей, совершенно мальчишеской улыбкой.
— Пусть так, Закет, — сурово продолжала Цирадис, — но знай, что я сердита на тебя за твою бездумную опрометчивость.
— То, что я оскорбил тебя, великая прорицательница, разрывает мне сердце — могу лишь трепетно надеяться, что в твоем сердце довольно доброты, чтобы простить мне мою оплошность.
