Татьяна Чернявская - Пешки (СИ)
— Умный нашёлся? — зашипела дикой кошкой Алеандр, готовая повторить подвиг Танки с метанием кружек. — Ты кто? Ты — травник, целитель? Ты — корм для нечисти! Вон и иди с ней сражаться! Храбрый нашёлся, на баб с упрёками нападать. Мазь ему не та, порошок не удался! Я ещё посмотрю, как ты со своими упырями попрыгаешь!
Сказать, что компания была шокирована подобными заявлениями — значит, ничего не сказать. Начавшийся ещё во времена ученичества опыт разборок с нечистью и нежитью, выделявший молодого человека среди себе подобных, давно создал ему заслуженную славу в Замке Мастеров и сделал единственным, кому прочили звание Старшего Мастера — Боя ещё до сорока лет. Однако никогда не интересовавшаяся другими направлениями чародейства, Валент пребывала в благостном незнании о такой значимости стоявшего напротив молодого человека.
— Да я…
— Ну, не я же! Гляньте только, он ещё сомневается, кто из нас будет монстров упокаивать. Может, ещё скажешь, что это мне удвоенная стипендия капает, на особнячок под Новокривьем? Ах, я какая нехорошая, угнетаю несчастного боевого чародея, попираю его своими грязными башмаками в самых возвышенных чувствах…
— Послушай‑ка…
— Нет, это ты послушай! Думаешь, вам всё можно? Раз одним заклятьем можете по стенке размазать, так и короли мира ходите. Тем грублю, на этих чхать, а вон тех персонально унижу. А вот и фигушки! Что бы вы без нас делали? Хочу это я глянуть, как вы сунетесь на кладбище без наших сборов или посидите в болоте, без мази. А хренушки вы там высидите!? Потом соплями изойдётесь и будете ещё больше всех со своими производственными травмами носиться! И сразу вам травники станут хорошими и лекари замечательными.
— Ты…
— А я и не скрываю! Я травница и горжусь этим! Да я в такие места за ингредиентами лажу, что вам и не снилось! Да что там, позавчера даже водяного змея на яд пустили, а вы…
Не дослушав гневную отповедь разошедшейся девицы, самый перспективный молодой чародей на боевом отделении грубо бросил на стол пару монет за обед и, круто развернувшись, вышел на двор попранный, но непобеждённый. Алеандр, окрылённая первой в своей жизни качественной ссорой, собиралась ещё что‑нибудь крикнуть в спину самодовольному нахалу, но духовник ловко ткнула ей в руки поджаристую колбаску:
— Кушай, Эл, — флегматично улыбнулась Танка. — Ругаться на пустой желудок вредно для здоровья.
— Особенно, с нашим куратором летней практики, — медленно проговорил Паулиг, заворожённо вглядываясь в дверной проём.
* * *Последние лучики заходящего солнца земляничной глазурью таяли на раскалённом летнем небе. На истончившейся лазури любопытно проступали первые искры звёзд, их трепетные тельца в сравнении с взошедшим профилем луны смотрелись довольно невзрачно и лишь блёкло намекали на красоты предстоящей ночи. Вечерняя парность никак не хотела смениться грозой и лишь затягивала почти ощутимой взвесью чуткие сумерки. Дышать было тяжело, задорный утренний ветер тихо изошёл сам собой, не оставляя надежд на избавление. Вялые, измотанные духотой люди разбредались по домам, чтобы так же сонно провести остаток дня за неспешной беседой и отойти ко сну с головной болью и надеждой на утреннюю прохладу. Даже постоялый двор и несколько харчевен не особенно шумели, да и кому захочется по такой жаре буянить да балагурить, только потеть зазря да настрой портить. Вот кваску холодного из погребка или пива креплёного пропустить по кружечке другой — это дело! И делалось оно в подозрительной даже для такого поселения, как Станишки, тишине. Было ли тому виной разнесшаяся по округе сплетня про святое явление отцу Лексию, иль духота заставила самых бойких поумерить свой молодецкий задор, да предаться благородным размышлениям под неспешную беседу, только словно вымершее поселение оставалось тихим в этот воскресный вечер. Все с нетерпением и трепетом ожидали завтрашнего утра…
Алеандр Валент, напротив, жаждала наступления ночи. Сидя на подоконнике и лузгая прошлогодние семки, девушка не сводила глаз с ещё подрагивающей полоски заката. Искрящиеся в его зыбком свете каштановые кудри, казались отблеском лесного пожара, стекая дорожками огня на грудь и колени, делая чародейку похожей на беззаботную искрицу. Девушка счастливо улыбалась во весь рот и выстукивала пятками по стене ей одной понятную мелодию. В этот вечер жизнь казалась юной чародейке удивительно счастливой и занимательной, несмотря на жару, летнюю практику и подживающие фиолетово — жёлтые синяки на шее и коленках после утренних приключений.
Возможно, причиной такой несвойственной травнице беззаботности послужили две кружки холодного пива, распитые в копании подмастерьев, разом подобревших после ухода куратора. Слегка захмелевшая Эл быстро избавилась от обычной стеснительности и во всех красках живописала благодарным слушателям свои злоключения последних трёх дней, начиная почему‑то с пролитого борща. Повествование вышло эпичным и изобиловало лирическими отступлениями, но духовник не спешила поправлять или одёргивать компаньонку, поскольку, измученная простудой, блаженно посапывала в сложенные на столе руки между полупустой тарелкой с колбасками и плечом Владомира. Будущие Мастера — Боя с покровительственной снисходительностью выслушали смесь переживаний и страхов симпатичной девицы, не забывая прикладываться к собственным кружкам. К концу великой битвы с ошалевшей метлой они даже прониклись настолько искренней симпатией, что отнесли бессознательную Чаронит в общую комнату отсыпаться.
— Как всё замечательно сложилось! — который раз повторила Валент, обращаясь к комнате и поблёскивая в полумраке слегка хмельными глазами.
Ораторского искусства разошедшейся девице хватило на поиски и беседу с мирно курившим в туалете Важичем. Несчастный, не ожидавший парламентёров в местах уединения и снятия стресса, получил едва ли не мировоззренческую травму от пронимающего шёпота под дверью с уверениями в его доброте, бескорыстии и широте взглядов. К чести младшего Мастера — Боя он быстро взял себя в руки, потушил тлеющий на колене окурок и поспешно согласился на все мольбы, лишь бы доморощенная просительница не опозорила его окончательно. Так Алеандр Валент и Яританна Чаронит стали счастливыми обладательницами просторной комнаты на шесть персон, пока эти шесть персон в рамках практики будут гонять обнаглевшего умруна по местному урочищу.
Счастью девушек не было предела. Не то чтобы комната была особенно просторной (кровати стояли почти впритык, разделяемые лишь шаткими табуретами), и чистотой после трёх дней проживания группы неотягощённых излишним аккуратизмом здоровых парней не блистала. То тут, то там под ноги попадались позабытые огрызки и подгорелые корки, приманивая многолапых жителей своими подгнивающими боками. В хаотичном порядке разметались по кроватям и сумкам мятые листы отчётов и клубки разномастных шпаргалок, прихваченных на всякий случай. На нестроганых досках пола, стульях и даже простынях проступали следы профессиональных ботинок. Поднимающееся же от разбросанных по полу портянок и нательных рубах амбре при первом столкновении вышибало слезу. Даже распахнутое травницей окно не смогло до конца изгнать пряный горьковатый душок, впитавшийся, казалось, уже в стены. Только перспектива бесплатной ночёвки в приемлемых условиях делала эти апартаменты поистине сказочными.
