Татьяна Любушкина - В лабиринте миров
— Не думал, что всё так плохо. Они сослали тебя? И ты не помнишь прошлого, не помнишь имени? Какой же уровень информации тебе оставили?
Я неопределённо пожала плечами.
— Мы не должны оставлять её здесь! — Лòри вскочила на ноги и схватила отца за плечи, мне показалось, что она сейчас затрясёт его, но она опомнилась под его тяжёлым взглядом и аккуратно завела свои ладони за спину. — Отец ты не можешь так поступить.
— Я обещал, — Король смотрел в пол. Меня они оба не замечали. — Она сказала, что так и будет и я обещал.
— Но, отец, тогда не было нас, мама…
Король поднял голову, и в его глазах светилась нежность и любовь к красавице дочери. Этот взгляд был мне неприятен, и я отвела глаза.
— Не волнуйся, Лòри. Всё будет хорошо. Ты, твоя мама и братья — лучшее, что есть у меня. Но я обещал.
Они перепирались, шипели друг на друга, как две разъярённые кошки, а я откровенно заскучала.
Я не понимала смысл их спора. Король, как и лысый слухач Люк считал, что дал мне некое обещание сорок лет назад, а красавица Лòри протестовала против того, чтобы её папа это обещание исполнил. Что касается меня, я была уверена, что с Королём не встречалась. Может пропавший Ре и был прав, и меня действительно лишили памяти при ссылке, но, чёрт возьми, мне девятнадцать лет, а не шестьдесят и в этом я была абсолютно уверена.
Смущал меня портрет. Как он оказался в Чёрной башне?
Я рассматривала своё изображение, и мне показалось, что лицо на картине изменило угол наклона. Я моргнула и встала так, чтобы тусклый свет падал на портрет.
Сомнений не было. Ранее хищный взгляд в упор разглядывал всех вошедших в комнату, а теперь портрет изображал мой профиль: сердито поджатые губы и воинственно вздёрнутый подбородок.
Я дотронулась пальцем до полотна — обычные краски. Сухие, густо наложенные мазки.
Портрет повернул голову, и подмигнул мне серым глазом. Ох, ты!
Я отдёрнула палец.
— Ивòна!
— Да?! — Я постаралась спиной закрыть своё изменившееся изображение.
— Мы оставим тебя. Как ты и просила когда-то, — Король бросил строгий взгляд на Лòри, не допуская возражений. — Если тебе что-либо понадобится, за дверью будет Люк. Идём Лòри.
Красавица не пожелала со мной прощаться и, покидая комнату, бросила на меня зловещий, многообещающий взгляд.
Дверь закрылась и, повинуясь необъяснимому порыву, я заперла дверь на тугой ржавый засов.
Лицо на портрете смотрело на мои действия с интересом. Осмысленно и внимательно.
Сухие мазки зашевелились, теряя чёткость, портрет расплылся, покрылся мелкими трещинами, распадаясь на куски и осыпаясь разноцветным песком. Из стены мягко прыгнула девушка. Моя копия.
— Ну, наконец-то!
Я вздрогнула. Не поняла, кто произнёс эту фразу: я или мой двойник? Одинаковый голос…
На стене осталась висеть пустая рама. Только чёрный глаз по-прежнему оставался на месте. Тусклый свет светильников мешал мне рассмотреть, а что же с глазом у этой. С портрета.
— Не пугайся, — портрет с любопытством уставился на Тотошку. — Ого, лемантийский дракон! Древняя тварь… значит старый Каàт привёл тебя к пещере То?
— Каàт умер. А ты кто?
— Я — это ты. Но ты можешь называть меня Ивòна. Это будет правильно, так меня звали здесь.
— А ты… голограмма? Запись?
— Запись?! — Ивòна рассмеялась и протянула мне руку. Рука была горячей и живой.
Я затрясла головой. Не понимаю!
— Ты из другого времени? Из прошлого? Или будущего? Я совсем запуталась…
Ивòна неожиданно подпрыгнула несколько раз и замахала руками, как ветряная мельница.
— Извини, хотела повторить забытые ощущения, — успокоила она меня. — Я портрет. Воплощение художника. Замысел. Про художника я знаю больше, чем про тебя. Но Унòдо писал мой портрет не случайно. Это был не только его замысел, но и желание Принцессы Льда.
— Принцессы? Ледяной принцессы Севера? Высшего существа?
— Да. И потому я здесь и жду тебя. Нам надо спешить.
— Почему?
— Мой век не долог. Воплощение художника может жить только в его работе, а я разрушила её. Есть несколько минут, а потом я рассыплюсь кучкой сухого порошка из разноцветных красок, — Ивòна грустно улыбнулась, и у меня защемило сердце.
— Зачем же ты покинула портрет?
— Нам надо поговорить. И это был единственный способ. Не огорчайся. Ведь я — это ты.
Ивòна говорила быстро и чётко, не допуская повторений и оговорок, речь её была выверена до мелочей — она торопилась.
«…народы Севера издревле обладали огромным уровнем информации, что делает их существами практически вечными. Отличие Северян от других народов — их умение вбирать информацию отовсюду. Потоки информации непрерывно увеличивали их мощь, но всё изменилось, когда Литтус Флэт — родной брат принцессы предал их. Литтус воспользовался своим умением против своих сородичей.
Северяне, за долгие столетия своего безмятежного существования утратили бдительность. Редко путешествовали, редко применяли силу. Обленились, заплыли жиром и Литтус сполна использовал их доверчивость.
Исподволь, незаметно, он выкачивал древние знания из своих родных и близких людей, делая их пустыми и беспомощными. Когда Северяне спохватились, большинство из них уже было бессильно, как дети. Малая толика информации у них осталась, но всех этих знаний хватало лишь на то, чтобы показывать балаганные фокусы!
Дети у Северян рождались редко и были большим чудом. После гибели Пон-Тай их осталось всего девять. Чтобы обеспечить их потоком информации, дети должны пройти свой путь по мировым слоям, но некому направить их в путь, некому дать направляющую силу. Они даже не могут покинуть свои защитные облака: низкий запас тементана не позволит им добраться до границы Ледяного мира.»
— А где сейчас Литтус? Правда, что Принцесса убила своего родного брата?
— Литтус! Безумный злодей. Нет, Принцесса не убивала своего брата. Литтус не учёл, а вернее не знал, что информация, взятая извне из сил природы, космоса делает человека сильнее, а информация, прошедшая через силу другого человека, ведёт к деградации, безумию. Литтус обладал огромной силой и не мог ею воспользоваться. Она раздавила его. Литтуса и его семью сослали на Ор. Они создали там свой мир. Мир, наполненный информацией: бесконтрольной и безумной. Информацией, которая, словно вода в фонтане, перекачивается из одной ёмкости в другую, становясь всё грязнее.
Осознал Литтус свою ошибку или безумие толкнуло его на побег, но он покинул Ор и скрылся в лабиринте миров. Больше о нём не слышали.
