Татьяна Любушкина - В лабиринте миров
Мелка покосился в его сторону. Он не привык просить сострадания, но, похоже, сейчас самое время начать. Мелке отчаянно хотелось жить.
— Добрый вечер, господин, — вежливо начал Мелка. — Должно быть, вам одиноко здесь… не слишком много работы, а?
Стражник быстро приблизился к нему, откинул капюшон и перед лицом Мелки оказались полные губы и высокая грудь принцессы Àгмы.
— Ты прав, каторжник. Мне одиноко.
… За дверью раздавались приглушённые голоса, а здесь в двух шагах от собственной гибели Мелка слышал только прерывистое дыхание принцессы.
— Не бойся, сюда не войдут.
Словно и не было тех лет, что прожил на свете бродяга Мелка Лёк, снова в его руках податливо гнулось гибкое тело, и тихие стоны обдавали горячим жаром. Только на этот раз не было ложа, устеленного шёлковыми простынями. Деревянная скамья, покрытая пылью, служила любовникам кроватью, вместо балдахина свисала с потолка застарелая паутина и, заменяя серебряные канделябры, яркое солнце светило сквозь щели в стенах.
— Я не могу освободить тебя, каторжник, — проговорила Àгма, едва только Мелка отпустил ей.
— Пощади, — прохрипел Мелка. — На Òре меня убьют.
— Не в моих силах, — покачала головой Àгма. — Тебе не выйти отсюда.
Сердце Мелки ухнуло вниз. Едва увидев Àгму, он решил, что удача снова улыбнулась ему, но после её слов, надежды Мелки рассыпались в прах.
Мелка улыбнулся, но улыбка вышла кривой.
— Что ж… спасибо за подарок, принцесса. Теперь умереть мне будет куда, как легче.
— Подожди умирать.
Àгма запахнулась в широкий плащ и поманила Мелку рукой.
— Отсюда три выхода: первый тот, каким ты вошёл сюда. Но этим ходом тебе не выйти. Второй выход — в Ор. Это твой приговор и твоя смерть. Страшная смерть.
— Есть и третий выход?! — жадно перебил Мелка. — Куда?!
— Не спеши. Выход есть, но… вряд ли ты вернёшься. Но, по крайней мере, останешься жив.
— Куда?! Куда ведёт третий ход?!
— В Нижний слой. Это твой единственный выход и твоё спасение.
Мелка согласился не раздумывая. Он выжил в Нижнем слое, будучи зонтом, сумеет выжить и в собственном теле. Только не Ор, мозгососы и Поле счастья!
На мгновение Àгма прижалась к нему.
— Что ж, пора, прощай каторжник.
Мелка шагнул в переходник и задержался на пороге.
— Скажи, тогда во дворце… ты знала, что я не принц?
Àгма рассмеялась и её полные груди заколыхались в такт движениям губ.
— Конечно, знала, дурачок.
— Значит…
— Это значит, что я приметила тебя ещё днём, а ночью мечтала о тебе… ты пришёл очень вовремя, южанин!
Мелка кивнул, соглашаясь с её словами, и исчез в мраморно-сером мраке переходника.
Глава 20
Чужое имя прозвучало весомо, как стук печати завершающей чтение приговора. Я могу сказать, что это имя заставило меня насторожиться, но сказанное будет лишним. Я и без того была настороже.
— Ивòна? О-о-о… А вы… король?
— Король. Ты не помнишь меня?
— Отчего же…
— И не помнишь своего имени? Как тебя называют сейчас?
Вот беда. Король, похоже, знает обо мне больше, чем я предполагала.
— Э-э-э…
— Не бойся. Я не обижу тебя.
Эта радует. Я виновато улыбнулась, стараясь придать своему лицу самый приветливый и воспитанный вид.
— Извините…
— Да, Ивòна?
Крошечные глазки короля буравили меня из-под насупленных бровей.
— Мне показалось… когда я шла сюда…
— Что я зову тебя?
Я кивнула.
— Но вы называли это имя… Меня зовут не так. Может… это не я?
— Может.
Король усмехнулся и с трудом поднялся с низкой скамьи.
— Ты голодна?
Я снова кивнула. Тотошка у меня за пазухой беспокойно заёрзал.
Король негромко хлопнул в ладоши. Дверь тотчас распахнулась. За дверью стоял Люк. Ничего себе у него слух. Чтобы услышать такое тихое хлопанье, надо было стоять, прижав уши к двери. Наверняка слышал каждое слово из нашей короткой беседы.
— Ужин.
Люк молча кивнул и снова исчез за дверью.
По дороге крестьяне угостили меня щедрым ломтём хлеба с солью, но Тото оставался голоден и его возмущённое шипение не ускользнуло от внимания Короля.
— Да что там у тебя?!
Я осторожно выудила из-под широкой полы длинной безрукавки хмурого Тотошку.
Походя, он куснул меня за большой палец и ловко увернулся от неизбежного шлепка.
— Экий шельмец! — Король неожиданно рассмеялся. Против ожидания, Тотошка не вызвал у него ни страха ни отвращения. — Где ты взяла такое чудо?!
— Там, — я неопределённо махнула рукой. — Увязался за мной, не отвяжешься. Можно я покормлю его?
В это время зашёл Люк с подносом. Глаза его округлились при виде недовольного Тото, но только на миг. С чопорным видом он пронёс поднос на середину комнаты и поставил приборы на низкий, укрытый вышитой скатертью столик. Так же безмолвно и торжественно Люк покинул комнату.
Король пододвинул ко мне чашу из тёмного металла.
— Дай своему… питомцу. Я не голоден.
Тотошка, полный достоинства приблизился к чаше и стал не есть — вкушать, словно только и делал до той поры, что ужинал из королевской чаши.
До этого поведение Тотошки не отличалось изяществом, и я в который раз подивилась разумности этой изворотливой твари.
Я не отставала от Тотошки и через некоторое время мы довольные и благодушные полулежали на низкой кушетке, сонно помаргивая глазами.
Король задумчиво смотрел на нас. Выражение его маленьких, глубоко спрятанных глаз, оставалось для нас загадкой, и затянувшееся молчание показалось мне тягостным. И для чего мы здесь? Знать бы…
— Поели? — Король словно очнулся от забытья. — Что ж, Ивона, приказать отвести тебе покои или… желаешь сразу отправиться в Чёрную башню? Я оставил там всё, как ты просила.
Я снова растерялась. Что я оставила в Чёрной Башне? Может это ловушка? Заманят, а потом расправятся?
Тотошка царапнул меня по руке острым когтем и беспокойные мысли унеслись, оставив лёгкий холодок. Я снова обрела способность мыслить здраво. Отправиться в покои? А что потом? Снова мучительно отвечать на вопросы Короля, старого Мала и лысого воображалы Люка? Возможно завтра к ним прибавится кто-то ещё, кто знал меня под именем Ивона… сорок лет назад. И как выкручиваться?
— Я не устала, — голос сорвался и я прокашлялась. — Если… если вы не устали тоже, то можно и в Чёрную башню. А это далеко?
Король усмехнулся. И в глазах его мелькнуло разочарование и облегчение одновременно.
