Галина Ли - Своя дорога
— Потерпишь еще немного? — сочувственно спросил аптекарь, протирая кожу на ноге прозрачной жидкостью из бутылочки темного стекла.
Глупый вопрос. Конечно, потерплю, все равно другого выхода нет. Да и обезболивающее заклинание пока действует.
Агаи вскрыл гнойник и занялся чисткой, с усердием работая плоским инструментом, похожим на крошечную лопатку. Морра пристроилась рядышком, пытаясь поучаствовать в процессе лечения. Пришлось Таните следить за ее шустрыми ручонками — волшебник на этот раз отказался от помощи маленькой целительницы. Интересно — почему?
— Агаи, ты так и не дашь ей полечить меня?
— Нет, — отрезал сирин, не отрывая взгляда от раны, — она срастит, но не сможет убрать яд, и завтра придется все повторять заново. Или того хуже — воспаление уйдет внутрь, к костям. Ты же не хочешь остаться без ноги?
Не хочу, конечно, хотя мне думается, что ребенок способный прирастить голову дохлому оборотню, с такой ерундой точно справился бы. Но я не лекарь, могу и ошибаться.
Наконец волшебник закончил с лечением, напоследок щедрой горстью кинув на рану мазь, но перевязку делать почему-то не стал.
А стоило потянуться за сапогом, как лекарь перехватил мою руку со словами:
— Нельзя закрывать рану! Она должна оставаться на свету, если я правильно разобрался в составе отравы. Так что походи пока так, хотя бы до завтрашнего утра.
Твою мать… Хорошо, что твари не дотянулись до моей задницы, вот было бы развлечение народу.
Хоть и вызывало некоторое сомнение лекарство сирин, однако надо отдать ему должное — оно помогало. Гадостное состояние сразу же отпустило, и я, отринув слабый запрет аптекаря, побрел на поле боя, осмотреться и собрать трофеи: помнится, меч у мертвеца был хорош.
Если честно, то я ожидал увидеть лишь вонючие осклизлые лужи или кучки пепла: тела нежити плохо переносили солнце. С прахом шестилапых уродов так и случилось: все, что от них осталось, это черные, покрытые рыхлой жирной сажей пятна, но вот упырь исчезать не пожелал, оставшись валяться там, где его настиг мой меч. Выглядел мертвяк по-прежнему довольно свежим, словно отправился на встречу с подземным богом недавно, а не пару веков назад.
Я еще раз, уже при свете дня, осмотрел останки: одежда нежити несомненно принадлежала знатному сословию, на пошив использовали дорогую ткань — парчу и бархат, богато расшитый мелким жемчугом. Ей, правда, не удалось избежать влияния времени. Тлен, не коснувшийся человеческой плоти, порядочно истрепал материю, превратив ее в плешивую ветошь, украв блеск и яркие краски.
И что теперь прикажите делать с телом? Похоронить? Нежить нам за это только спасибо скажет. Могила для нее, что дом родной.
Придется жечь труп, нельзя его бросать в ущелье. Быть может, нам еще придется воспользоваться этой дорогой.
Мы выволокли тело из оврага, ближе к редкой рощице, натаскали сушняка. Танита разыскала и принесла обратно отрубленную голову.
На настоящий поминальный костер, у нас не было времени, но и этого, скудного, должно хватить, чтобы неуспокоенная душа покинула белый свет. Главное — правильно подобрать дрова.
Под само тело мы постелили слой веток из огневого дерева. Оно медленно разгорается, зато долго не гаснет и дает такую температуру, что серебро закипает, так что на один человеческий остов должно хватить. А пепел потом развеет ветер. Не будет тела, и душа уйдет туда, куда ей давно положено отбыть.
Вряд ли она попадет в сады Ирия — из праведников умертвия не родятся — но хотя бы получит второй шанс. И опять таки — в мире мерзости станет поменьше.
В ноги умертвию положили обломки щита, а клинок я забрал себе еще раньше.
Негоже такому оружию валяться без дела и ржаветь.
Вместо меча вложил в мертвую руку нож: должно хватить для достойного перехода в мир иной.
Агаи наспех произнес несколько коротких молитв за упокоение неприкаянной души и подпалил хворост огненным шаром.
Оранжевый сгусток слетел с ладони мага и мягко опустился на дрова, нерешительно пробуя предложенную пищу.
Глядя на разгорающийся огонь, я размышлял о том, сколько костров осталось за моей спиной.
Многовато, пожалуй.
Против закона богов не пойдешь, самое лучшее очищающее средство, проверенное веками — огонь. Надежнее, чем голову отрубить. Хотя последний способ тоже неплох. Лично мне он нравится.
Убедившись, что пламя не погаснет, мы отправились в путь.
Дальше дорога шла под уклон. Узкая тропа петляла по светлому редколесью. Чувствовалось, что сюда нет-нет, да и захаживают люди: на стволах кое-где имелись зарубки, встречались и пни, носившие следы топора.
Птицы уже не отличались прежней доверчивостью, предпочитая порхать вне пределов досягаемости. По-видимому, птахи знали, что человек для них опасен.
Сирин по-прежнему парил в облаках, зорко выглядывая дорогу. Несколько раз он возвращался, чтобы осмотреть заживающую рану.
Надо сказать, заклинание получилось качественное, теперь меня ничто не беспокоило, даже укусы оводов, которые пользовались отсутствием сапога.
Восточную границу Великой Пустоши я пресекал впервые, внешне она мало, чем отличалась от той, что находилась в Наорге. Те же серые валуны, та же поросшая травой равнина без единого дерева в пределах версты.
Только ветер дунул сильнее и резче, словно не хотел нас пускать в Дикие земли.
Да, название слух не ласкает. То — Пустые, эти — Дикие. Как говорят, хрен редьки не слаще. Если здешние племена столь же «гостеприимны», что наши западные «знакомцы», то дорога будет нелегкой.
В ответ на мои опасения, прямо из травы поднялись люди — воины с направленными на нас копьями.
Зря я сирин с неба позвал, прозевали заставу.
Я разглядывал незнакомцев, они в свою очередь сверлили нас неприветливыми взглядами. Высокорослые, сухощавые и жилистые. Кожа светлая, лица вытянутые и узкие, волосы… Да демон его знает, вообще, кажись, крашенные. Не может в одном племени родиться столько рыжих!
Вроде бы такие же люди, что у нас в королевстве, и все-таки есть в них что-то выделяющее и дающее понять, что — это чужаки. И снова морды у всех цветные, только на этот раз не синие, а в красной охре.
А вот одежда удобная: рубахи из тонкой, тщательно выделанной кожи, расшитые толстыми цветными нитями и украшенные бусинами, штаны, из той же шкуры, но уже без украшений. Помимо копий, на широких, и опять таки расшитых поясах, длинные ножи.
Пока я разглядывал дикарей, за их спинами, на небольшом пригорке встали лучники.
Вперед вышел воин, в волосах которого болталась узкая меховая плоска, и требовательно махнул рукой, приказывая следовать за ним.
