Галина Ли - Своя дорога
Ну, хоть в этом-то боги на моей стороне!
Закрепляя успех, я в два прыжка настиг противника, пытаясь пригвоздить его к земле ударом меча, но этот гад оказался проворным — успел откатиться в сторону и вскочить на ноги. Да еще пока вставал, сделал выпад, целясь по моим ногам!
Только высокий прыжок спас меня от перебитых костей. Зато, приземляясь, я заехал страхолюдине ногой в пах, а потом локтем — в челюсть.
Только зубы клацнули…
Жалко, что он язык не откусил!
Мертвец упал на спину, но меча из рук не выпустил и через мгновение снова был на ногах. Я бы после такого удара не встал, наверное.
Ну да, тебе, кусок протухшего мяса, все равно — как и чем тебя мочалят. Мертвые не знают боли.
Последовал новый обмен ударами. Я чувствовал, что начинаю уставать. К тому же крокуты кинулись ко мне, пытаясь кусать за ноги. Приходилось раздавать им пинки и одновременно защищаться от атак умертвия.
Долго так продолжаться не могло. Нежить, в отличие от меня, темпа не снижала. Эдак он скоро гонять по всему оврагу меня начнет! Давно я не встречал такого достойного противника.
Эй, богу, будь он человеком, я постарался бы стать его другом. Такое мастерство и сила заслуживают уважения. Но он мертвец, покойник, нежить, а значит выход только один: упокоить или самому умереть.
Ну держись, сука!
Поворот корпуса, удар, нож в глаза, уход в сторону.
Снова обман. Движение к бедру, резкий взмах и наклоном по длинной шее, по плотному воротнику, унизанному жемчугом!
Хх-ха!
Я вложил в этот удар весь остаток сил и не промахнулся.
Обезглавленный воин замер на бесконечно длинные секунды, подняв в груди досаду и опасение, что он и без головы способен драться, а потом рухнул на окостеневших ногах вниз, подмяв под себя пару шавок.
Крокуты, лишившись господина, сгорбились, поджали хвосты и с утробным рычанием рванули вдоль балки за ближайший поворот.
Великий Ирия, только бы на этом все закончилось!
Я поднял взгляд и счастливо вздохнул: небеса светлели на глазах. Демоны ночи потеряли свою силу.
В состоянии транса я нашел откатившуюся голову и закинул ее в ручей.
Сильный поток подхватил оскаленный череп и повлек его вниз по течению.
Потом за ногу оттащил недвижный труп подальше от входа и только после этого вернулся в грот. Я шел и чувствовал, как втягиваются шипы, как тело вновь становится человеческим.
Я выжил. Мы — выжили.
Последний шаг дался с трудом. Защитная черта немного спружинила, но пустила внутрь. А затем подступила дурнота, и я растянулся на земле, больно ударившись головой о камень.
Глава 19
Я открыл глаза лишь на мгновение. Мир вращался взбесившимся волчком, размазываясь в серо-зеленое полотно и вызывая рвотные спазмы. Пришлось торопливо сомкнуть веки и перевести дыхание, прислушаться к тому, что творилось с телом.
Интересно… почему это я хлопнулся? Не из-за той же царапины. Подумаешь — покусали. Один раз кусок мяса со спины выдрали и ничего, сознания не терял. Даже перевязку сделал только через час или два.
Я повторил попытку осмотреться. На этот раз получилось лучше: кружение замедлилось, хотя до конца так и не прекратилось. Мир по-прежнему плыл и качался.
Ну, я вам скажу… Даже после самого сильного похмелья мне не было так дерьмово.
Во рту скопилась вязкая горькая слюна, я собрал ее языком и попробовал сесть, чтобы сплюнуть.
Меня тут же заботливо подхватили с двух сторон, помогая. Правда, встать на ноги не дали, а лишь усадили, прислонив к стене.
Каменный выступ грота больно кольнул под лопатку и, как ни странно, именно это ощущение помогло окончательно прийти в себя и оглядеться.
Рядом на корточках пристроились Агаи с Танитой. Оба участливо заглядывали мне в лицо, видно перепугало их неожиданное падение. На лице рош-мах читалась искренняя радость: пухлые губы уже растянула приветливая улыбка. А вот сирин казался серьезным и сосредоточенным.
Конечно, именно так и должен выглядеть лекарь, у которого пациент только что пришел в себя.
Вся команда в сборе: прямо по курсу около ног, возилась Морра, она пыталась меня разуть, ничуть не заботясь, что я при этом испытываю.
После особенно «удачной» попытки у меня возникло ощущение, что ступню сунули в пыточный сапог.
Твою мать, больно же! За каким… опять трогают мою несчастную ногу?!!
Я выругался. Танита скосила глаза на малышку и неодобрительно нахмурилась, осуждая брань.
А что, я должен поблагодарить за «приятные» мгновения? К демону таких спасителей, сам разберусь!
Я потянулся к ребенку, пытаясь прекратить издевательство, но Агаи перехватил мою руку.
Сирин страдальчески задрал брови вверх, словно это его мучили.
— Не надо Дюс, не двигайся! Нам необходимо снова осмотреть твою рану. Кажется, я вчера неправильно определил свойства яда. — Он снова вздохнул, — Редкое сочетание токсинов. Я с таким не сталкивался прежде.
Замечательная новость…
Вероятно от переживаний, волшебник совсем забылся и сам дернул за сапог так, что у меня от муки челюсть свело.
— Ты хоть обезболивание проведи, — с трудом выдавил сквозь зубы, — А то я кончусь раньше, чем вылечите.
У аптекаря расцвели два красных пятна на скулах, он полез пятерней в волосы, поставив их дыбом, и смущенно улыбнулся.
— Прости. Я растерялся. Сейчас сделаю.
Прекрасно — он растерялся…
С губ чуть не сорвалась ехидная фраза, но меня невежливо перебили.
— Дюс, мне кажется, или ты ныть начинаешь? — раздался над ухом насмешливый голос кошки, — А еще воин!
Ну, как же, без подначки обойтись никак нельзя!
Однако слова рош-мах отбили всякое желание ворчать, и я замолчал, наблюдая за тем, как колдует сирин.
Заклинание сразу принесло облегчение: боль ушла, оставив легкое онемение, стало хорошо, спокойно и сразу потянуло в сон.
Между тем, Агаи быстро размотал бинты, аккуратно отложил их в сторону, и недовольно поморщился: не понравилось ему то, что он увидел.
Я от открывшегося вида тоже удовольствия не получил: ступня нехорошо побагровела, а кожа вокруг следов от зубов вовсе приобрела синий оттенок и вздулась.
Сирин слегка надавил на нее пальцами, и из раны выступила сукровица вперемежку с гноем.
Хрень собачья, сколько дряни успело накопиться!
— Отмирание тканей идет, — озабоченно вздохнул волшебник, — И как это я вчера с ядом промахнулся?
Агаи в задумчивости почесал кончик носа, потом сходил за своей сумкой и извлек из нее сверток с инструментами, тщательно закутанными в чистые тряпицы.
