Андрей Ерпылев - Город каменных демонов
«Ни за что не сяду».
— Вас подвезти? — раздался из полутемного нутра машины хорошо поставленный мужской голос. — В такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выгоняет, а вы даже без зонта.
Действительно, Князев только сейчас обратил внимание на накрапывающий, мелкий, как пудра, дождик.
— Спасибо, — Евгений отвернулся с независимым видом. — Мне недалеко.
— И все равно садитесь, — широкая дверь авто распахнулась, преграждая ему дорогу. — Мне кажется, что вы не откажитесь прокатиться именно со мной.
— А чем же это вы так знамениты? — начал раздражаться Князев: «Подумаешь, какой-нибудь местный нувориш…»
— Да ничем, собственно… — сник, судя по изменившемуся тону, невидимый обитатель авто. — Разве что фамилия у меня многим здесь известная. Мельник. Не слыхали часом?..
«Сам Мельник? Похоже, в ход пошла тяжелая артиллерия…»
Не отдавая себе отчета в том, что делает, повинуясь гипнозу незнакомца, Женя нырнул в теплое уютное нутро автомобиля, тут же мягко тронувшегося с места, едва он захлопнул дверь…
* * *Знаменитый Мельник, по слухам, повелевавший Краснобалтском чуть ли не с пятидесятых годов, выглядел неожиданно моложаво и совсем не так, как представлял себе Евгений чиновников его разряда. Чисто по прессе и телевидению, конечно, поскольку за свою жизнь лично еще ни с одним не встречался.
Лысоватый мужичок лет пятидесяти, на вид примерно такого типа, представителей которого можно встретить возле недорогих пивных или за доминошным столом, где-нибудь в тенистом дворике. Словом, почти такой же маргинальный индивидуум, как и тот, которого только что провел мимо задумавшегося Князева сумрачный старшина с фонарем под глазом. Разве что вместо кургузого пиджачка и «треников» градоначальник был одет в очень приличный серый с искрой костюм и белую рубашку при столь любимом всеми выходцами из советской номенклатуры красном галстуке.
— У меня пятно на рубашке? — осведомился, сверкнув безупречными зубами, мэр. — Или ус отклеился?
Сообразив, что пялиться так открыто на незнакомого человека более чем бестактно, искусствовед покраснел.
— Что вы хотели? — спросил он нарочито грубо, чтобы скрыть неловкость. — Это что: похищение?
— Боже упаси! — всплеснул розовыми ладошками «народный избранник». — Это у вас шутки такие в Ленинграде… пардон, в Санкт-Петербурге?
— А откуда вы знаете, что я из Питера?
— Я обязан такое знать, молодой человек. Это входит в число моих прерогатив. К тому же городок наш маленький, все всех знают… Кстати, передавайте привет Татьяне Михайловне. Вам у нее не тесновато?
— Почему?
— Как же? Три человека в одной квартире… Могу предоставить вам другое жилище.
— Камеру?
— Вам никогда не говорили, что у вас своеобразный юмор, Евгений Григорьевич?
— Но ведь единственная гостиница…
— Да, это печально. Но город располагает и другими помещениями. Мы не из бедных, знаете ли.
Мягкий говорок Мельника с легким, едва уловимым акцентом обволакивал, гипнотизировал…
«Чего ему от меня нужно? — с трудом боролся с дремотой Женя. — Тоже будет запугивать?»
— Скажите прямо, — потребовал он, усилием воли стряхивая сон. — Что вам от меня нужно? Вы тоже хотите, чтобы я уехал? Как этот…
— Кто?
— Не важно. Хотите или нет?
— Побойтесь Бога! — Степан Ильич даже отшатнулся. — Вы нелогичны. Стал бы я предлагать вам служебное жилье, если бы хотел выставить из города!
— Тогда что?
Градоначальник промолчал, глядя в окно, за которым как раз неторопливо проплывал так испугавший Женю и Веру памятник фон Мюльхейму.
— Я не буду вас спрашивать, молодой человек, — печально промолвил он, — видели ли вы, сколько в городе монументальной скульптуры, доставшейся в наследство от прошлого… Вы приехали сюда именно из-за нее. И конечно же, вы в курсе, что многие из статуй находятся в плачевном состоянии…
— Я не реставратор.
— Неправда. В том числе и реставратор, — мягко возразил Мельник. — Но в первую очередь вы скульптор.
— Я весьма посредственный скульптор.
— Опять неправда… Скульптор вы весьма одаренный, я наводил справки. Ну, к чему вам этот зачуханный музей? Это же не Эрмитаж!
«Что верно, то верно».
— А тут вам огромный музей под открытым небом. Это ли не мечта ученого? Да вы здесь не только кандидатскую диссертацию напишете, но и докторскую! — горячо убеждал молодого человека мэр. — Да и сколько вы там в своем музее получаете? Десять тысяч в месяц? Пятнадцать?
— Двенадцать… — пробормотал Женя.
— Вот видите? А я вам сразу положу тридцать.
— За что? В качестве кого я здесь буду?
— Пока — в качестве заведующего городским отделом культуры. Потом — больше.
— Как же я буду изучать статуи? — начал понемногу сдаваться Князев, уступая и напору чиновника, и замаячившим вдали перспективам. Вроде детального анализа камня безо всяких помех. — У меня же нет никаких материалов!
— Это не проблема… Так вы согласны?
— М-м-м… Можно мне немного подумать?
— Думайте на здоровье. Кстати, мы приехали… Евгений вышел у «своего» дома, и авто бесшумно тронулось дальше.
Последними до него донеслись слова, которые он принял за игру воображения:
— До свидания, господин Виллендорф…
* * *— Понимаешь, Вера, я чуть было не согласился…
Молодые люди сидели в комнате Веры подавленные.
Без слов было понятно, что нужно убираться отсюда подобру-поздорову, как предлагал доброхот-милиционер. Да и в самом деле, командировки обоих провалились, и делать здесь больше было нечего. Тем более что вокруг их интереса к оживающим статуям (обоим до сих пор не верилось, что одну из них они видели собственными глазами) заваривается какая-то некрасивая история, чреватая осложнениями.
Женя предлагал позвонить на станцию, заказать билеты, но Вера лишь пристально поглядела на него и покрутила пальцем у виска:
— Да через пять минут об этом звонке будет известно этому следователю Сальскому! Эх ты — гений конспирации!
По ее плану, и Евгений его после некоторого раздумья одобрил, нужно было осторожно собрать вещички, а потом, быстро подкатив к московскому поезду, просто влезть в вагон, и все. Сунуть проводнице денег и проехаться «зайцами».
— А как на границе? Там же паспортный контроль и все такое… Без билетов не пустят.
— Ты даун, Женя! — проникновенно взглянула ему в глаза девушка. — Мы же не в сторону Москвы поедем, а как раз наоборот — в Калининград!
— А там куда?
— В аэропорт. Я — в Москву, ты — в Питер. И все. Пока этот Сальский прочухает, что мы вообще смылись. Пока выяснит, что не брали билеты на поезд. Пока поймет, в какую сторону направились… Ап! А мы уже дома.
