Патриция Бриггз - Власть холодного железа
— Ну хорошо, — сказал он наконец. — Давай посмотрим на твои ноги.
Он этим не ограничился: вымыл мне ноги теплой водой с мылом и щеткой, которую достал из ящика; это было бы неприятно, даже не будь мои ноги изрезаны.
Под мое ойканье он негромко мурлыкал, но не замедлял движения щетки. А я не могла убрать ногу, потому что он крепко держал меня за лодыжку. Потом протер мне ноги перекисью водорода и вытер темным пушистым полотенцем.
— На полотенце останутся пятна, — сказала я, убирая ноги.
— Заткнись, Мерси. — Адам опять схватил меня за лодыжку и подтащил к себе; одной рукой держа меня за ногу, он растирал ее полотенцем.
— Папа? — Джесси беззаботно сунула голову в дверь. Разглядев нас, она снова скрылась за дверью и оттуда протянула телефон. — Тебе звонит дядюшка Майк.
— Спасибо, — сказал он, взял трубку и прижал к уху. — Можешь закончить здесь, Джесси? Нужно ее вытереть, перевязать порезы и во что-нибудь обуть, прежде чем мы ее отсюда выпустим.
Я подождала, пока он вместе с телефоном спустится, потом выхватила полотенце у Джесси. Джесси хихикала.
— Видела бы ты свое лицо, — сказала она мне. — Ты похожа на кошку в ванной.
Я вытерла ноги и открыла коробку с пластырями, которую Адам поставил на стойку рядом со мной.
— Я сама могу вытереть себе ноги, черт возьми, — сказала я. — Не подходи.
Я сидела между раковинами, поэтому с дальней стороны, у двери, оставалось место. Джесси села там.
— Почему ты слушаешься его приказов?
— Во-первых, он только что спас меня, во-вторых, я не хочу еще больше раздражать его.
Перевязки потребовали только три пореза, все на левой ноге.
— Да ладно, — сказала она. — Признайся: тебе нравится, как он вокруг тебя суетится.
Я сердито посмотрела на нее. Она не опустила глаза. Тогда я стала снимать бумагу с пластыря, чтобы приклеить его к ноге. Я ни в чем не собиралась признаваться. Особенно при Адаме: он может снизу услышать то, чего ему не следует знать.
— Почему ты кутаешься в одеяло?
Я показалась, и она захихикала.
— Ух ты! Я забыла, что у тебя нет бюстгальтера. Пойду схожу за свитером, накинешь сверху.
Когда она благополучно отбыла, я улыбнулась про себя. Девочка права. Есть что-то в том, что о тебе заботятся, — даже если ты в этом не нуждаешься. Может, особенно, когда не нуждаешься.
Но радовалась я по другому поводу. Хотя Адам был вне себя, хотя он направо и налево отдавал приказы, я не чувствовала, что мое желание исполнять их объясняется его магией Альфы. Если он и в таких обстоятельствах смог удержаться… Возможно, мне удастся стать его парой и оставаться самой собой.
Туфли Джесси, которые принес Адам, были мне малы, но Джесси вдобавок к свитеру раздобыла старые шлепанцы, которые подошли.
Когда я спускалась с лестницы, в дом вошел Питер, муж Хани. Хани, столь же великолепная в обличье волка, как и в обличье человека, шла с ним рядом. Увидев меня, Питер дружески улыбнулся.
— «Порше» я не нашел, но твой «кролик» стоял на обочине с ключами в зажигании. Я не мог его завести, поэтому запер.
И он протянул мне ключи.
— Спасибо, Питер. Файдел, должно быть, вернулся за своей машиной. Это значит, что он ранен нетяжело.
Я собиралась отправиться домой, но если Файдел околачивается поблизости, это не лучшая мысль.
Питеру, очевидно, как и мне, не нравилось, что иной остался живым.
— Прости, — сказал он. — Сталь должна была решить дело, но я просто не сумел добраться до него сквозь, эти полосы.
— Где ты научился орудовать саблей? — спросила я у него. — И откуда у Адама сабля?
— Сабля моя, — сказала Джесси. — В прошлом году я ходила на Ярмарку Возрождения[51] и Питер учил меня ею пользоваться.
Питер улыбнулся.
— До перемены я служил в кавалерии, был офицером, — объяснил он. — Мы, конечно, пользовались огнестрельным оружием, но оно было очень неточным. И главным нашим оружием оставалась сабля.
Он говорил самым обыденным тоном, вернулся его привычный среднезападный акцент.
Должно быть, он переменился в период войн Революции или чуть раньше, подумала я, раз больше надеется на саблю, а не на пистолет. Выходит, он старейший из знакомых мне вервольфов (за исключением, может быть, Сэмюэля и самого Маррока). Вервольфы не умирают от старости, но насилие — неотъемлемая часть их жизни.
Он заметил мое удивление.
— Я не доминант, Мерси. Мы обычно живем дольше.
Хани сунула морду ему под руку, и он ласково почесал ее за ушами.
— Здорово, — сказала я.
— Файдел в хороших руках, — сказал у меня за спиной Адам.
Я повернулась и увидела, что он на кухне, кладет трубку на базу.
— Дядюшка Майк заверил меня, что это была ошибка: Файдел перестарался, исполняя приказание Серых Повелителей.
Я подняла брови.
— Он сказал мне, что изголодался по человеческому мясу. Вероятно, можно назвать это излишним старанием.
Адам посмотрел на меня. Ни его лицо, ни запах ничего мне не сказали.
— Я поговорил с Сэмюэлем. Он жалеет, что пропустил развлечение, но сейчас он дома. Если Файдел пойдет за тобой, ему придется удовольствоваться Сэмюэлем. — Он взмахнул рукой. — А здесь нас много, и мы придем на помощь.
— Ты отсылаешь меня домой?
Неужели я заигрываю? Да, черт возьми!
Он улыбнулся — сначала глаза, потом губы, совсем немного, но достаточно, чтобы у меня участился пульс.
— Если хочешь, можешь остаться, — ответил он, тоже заигрывая. И вдруг пошел чуть дальше: — Но для того, что я хочу с тобой сделать, здесь слишком много народу.
Я метнулась мимо Питера за дверь; легкий стук шлепанцев не заглушил последних слов Адама:
— Мне понравилась твоя тату, Мерси.
Уходя, я постаралась расправить плечи. Он не мог видеть мою улыбку… да и та быстро исчезла.
С порога я увидела, какой ущерб понесли в схватке дом и машина Адама. Вмятина в блестящем борту машины обойдется дорого. Пострадала и стена дома, но я не знала, сколько будет стоить ремонт. За восстановление обшивки моего трейлера платили вампиры.
Я попыталась определить общий ущерб, причиненный схваткой. Не знаю, что Файдел сделал с моей машиной, но мне потребуется на ремонт несколько часов, даже если все запасные части я сниму с руины того «кролика», который сейчас своим видом раздражает Адама на его заднем дворе. И нужно где-то найти деньги, заплатить Зи (мне очень не хотелось занимать у Сэмюэля) — если только Зи не разыгрывает какую-то сложную комбинацию, чтобы отвадить меня от расследования убийства.
Я неожиданно почувствовала усталость и потерла лицо. С тех пор как в возрасте шестнадцати лет я оставила стаю Маррока, я старалась держаться в стороне от всех. И интересовалась только собственными делами. Не вмешивалась в дела вервольфов, а Зи не посвящал меня в свои. Но почему-то в последний год вся эта тщательно рассчитанная политика пошла прахом.
