Гарт Никс - Тряпичная ведьма
Джулия отбивалась своими воспоминаниями о солнечных днях, о книгах, прочитанных у камина, о сюрпризах, подарках, пикниках, прогулках по горам, о друзьях, родителях, брате — в общем, обо всем, что когда-то радовало ее и делало счастливой. Но она даже не могла вспомнить, как выглядит собственное лицо. Злоба и ненависть медленно раздирали ее на части.
Она почти сдалась, ей хотелось уже уступить и раствориться в ведьме, лишь бы прекратить эту пытку. Но сквозь тьму к ней золотой нитью пробился голос, а вместе с ним и яркая картинка недавнего пикника на песчаном пляже. Потом голос Анхивар, чистый и спокойный, произнес:
— Ты не одна, Джулия, и ты сильнее, чем она представляет. Она не одолеет тебя.
— Знаю, — подумала Джулия и поняла, что действительно знает это. Мрак начал рассеиваться. Она знала, что она настоящая и выглядит точно так же, как и раньше, что у нее есть друзья — даже здесь. А Тряпичная ведьма — всего лишь отвратительная кукла-переросток, полная яда и ненависти.
От этой обнадеживающей мысли темнота окончательно отступила, и Джулия снова увидела мир из уголка глаза Тряпичной ведьмы, а мысли мучительницы только слегка касались ее, мерзкие и скользкие, как змеи.
— Думаешь, ты сможешь долго сопротивляться мне, Джулия? Наступит время, когда мне не придется приберегать свои мысли для врагов, и тогда они обрушатся на тебя. И твой братец тоже испытает двойной гнет страданий и боли. Ты будешь смотреть, как он мучается, а я заставлю тебя получать от этого наслаждение.
Джулия не ответила. Она увидела, что отвлекло Тряпичную ведьму — неподалеку приземлился мипер и теперь полз к своей госпоже, смиренно склонив змеиную голову. Он дважды тихо свистнул, сообщая, что принес новости. Свое сообщение он прокаркал уже на том языке, которому она давным-давно обучила его предков. Джулия слушала, но ничего не понимала. Потом, правда, она уловила мысли Тряпичной ведьмы и почувствовала, как та сжала кулаки от злости и разочарования. Мипер докладывал, что Ороч потерял след Пола.
Джулия с трудом сдержала радостный вопль, а Тряпичная ведьма наотмашь ударила гонца, принесшего дурные новости. Тот смотрел на нее снизу вверх, полуприкрыв глаза от страха, и выслушивал новые инструкции для Ороча: продолжать поиски, задействовать еще больше миперов и гварульхов, доставить мальчишку к ней… желательно живым.
Джулия смотрела, как отползает мипер, и даже чуть жалела его. Но потом вспомнила Беваллан и людей, которые в ужасе разбегались перед такими, как он. Она была рада, что Ороч не докладывает о ходе погони самолично, потому что перед ней промелькнули кое-какие воспоминания Тряпичной ведьмы, и девочка мельком увидела то, что скрывалось под просмоленными бинтами Ороча. Джулии не хотелось видеть это снова, она не забыла угрозу ведьмы, прозвучавшую еще в Беваллане — три ошибки, и эти бинты с него сорвут…
Хриплый голос Тряпичной ведьмы просочился сквозь ватные уши, и Джулия услышала, что она вызывает старшин гварульхов. Для Джулии их грубые, немелодичные имена звучали, как кашель.
Старшины поспешили явиться на зов, отложив в сторону недоеденные куски и окровавленные кости.
Было еще темно, и в бледных предрассветных сумерках едва-едва виднелись кучки пирующих гварульхов да неподвижные глыбы ангарлингов. Миперы же рванули навстречу восходящему солнцу, и их чешуя весело засверкала в его лучах.
Джулия с тайной радостью наблюдала за рождением нового дня. Тряпичная ведьма не чувствовала ни тепла, ни холода, но Джулия-то отлично помнила приятный предрассветный холодок и то, как в звенящем прозрачном воздухе постепенно разливается тепло.
Она постаралась сосредоточиться на этом воспоминании, пока Тряпичная ведьма приказывала своей армии сниматься со стоянки. Гварульхи, по приказу старшин, быстро собирали припасы и выстраивались возле вожаков. Безжизненные и ангарлинги чувствовали приказы госпожи напрямую — они вздрогнули и зашевелились. Миперы кружили в небе, с нетерпением ожидая знака убивать и крушить.
Однако Тряпичная ведьма не оправдала их ожидания. Джулия очень удивилась, услышав, что ведьма велела гварульхам и миперам не терять времени на грабеж и случайную поживу, а двигаться на юг с максимальной скоростью, преследуя остатки королевской армии.
— Мы будем преследовать их, пока не вынудим снова принять сражение, — прошипела Тряпичная ведьма подданным. — И вот тогда начнутся резня и пир, каких не было со времен ваших дальних предков, с тех времен, когда я была Северной королевой. А теперь вперед! На юг!
— Порой я жалею, что ты устроил этот дождь, — сказал Квигин, с трудом вытаскивая ногу из глубокой грязи. — По крайней мере, жалею, что ты не можешь его остановить.
Пол не ответил — он был занят тем, что пытался обойти лужу, в которой застрял друг. Но увы, конь (которому, как уверял Квигин, очень нравилось имя Нубинс, хотя Алейн звал его как-то совсем по-другому) ступил копытом в другую лужу и все равно обрызгал его с ног до головы.
«Впрочем, какая разница», — подумал Пол, оглядев грязную и промокшую насквозь одежду. Дождь усилился и даже не думал прекращаться, несмотря на все старания Пола нашептать хоть немного солнца. Они уже мокли под дождем целых двое суток, а впереди — никакой перспективы обогреться и обсохнуть.
Хуже того, они заблудились. Квигин сетовал на отсутствие зверей, которых можно было бы расспросить о дороге, и только перепачканная сорока в то утро протараторила, что они правильно держат направление.
Квигин, конечно же, не отчаивался и верил, что они вскоре набредут на какую-нибудь деревню, или увидят хутор, или сторожевой пост… но вынужден был признаться, что между обелиском Рэддоу и Ризамарном тянется огромная полоса практически незаселенных, диких земель.
Они иногда ехали верхом, но поскольку местность была холмистая и все время приходилось подниматься и спускаться, они большей частью вели Нубинса под уздцы и продвигались очень медленно. К исходу третьего дня Полу начало казаться, что он под этим бесконечным дождем обязательно схватит воспаление легких и умрет. Дождь шел уже не так сильно, но поспать мальчику удалось всего три часа, он проснулся от холода и влаги и провел остаток ночи за безуспешными попытками оживить потухший костерок.
Квигин спал как убитый, а вот Лизелла несколько раз просыпалась и составляла Полу компанию. Незадолго до рассвета, если можно так назвать наступление еще одного сырого, серого, безрадостного дня, зайчиха куда-то ускакала. Пол подумал, что она пошла поохотиться (или что там делают зайцы?), но Квигин, проснувшись, очень встревожился.
