Евгений Лукин - Разбойничья злая луна
– Помню, – тихо и настороженно ответила Алият. – Мы говорил, что по ту сторону гор из моря вышли какие-то «разрисованные» и напали на людей… Это?
Ар-Шарлахи горестно покивал.
– Знаешь… – сказал он. – Чем больше я понимаю этот мир тем меньше мне его хочется понимать.
– О чем ты?
– Так… Просто мы вчера были у «разрисованных».
Алият вздрогнула:
– Разве они… А мне показалось…
Ар-Шарлахи криво усмехнулся:
– Когда я беседовал с тамахи, туда вошел… Даже не знаю, как тебе его описать. Жуткое зрелище, короче… Даже колдун со своими шрамами – и тот не такой страшный…
– Но… они ведь на нас… не нападают… – запинаясь, выговорила Алият. – А ты рассказывал: бросают огонь на несколько миль… жгут людей…
– А зачем нас жечь? – с неожиданной злостью спросил Ар-Шарлахи. – Мы и сами себя жжем неплохо!..
Он залпом осушил чашку и с ненавистью уставился на алебастровую статуэтку Улькара.
– Тварь! – с изумлением и угрозой выговорил он и вдруг что было сил швырнул чашку в надменно полуотвернутый лик государя. – Идол голорылый! Власти ему захотелось!..
Ар-Шарлахи задохнулся, встал и, сжимая кулаки, двинулся уже к изваянию, но был схвачен за плечи тоже вскочившей Алият.
– Перестань! Это же государь!
Тяжело дыша, Ар-Шарлахи остановился, неотрывно глядя на алебастровую святыню.
– Все равно разобью, – угрюмо пообещал он, вновь опустился на ковер и, нахохлившись, потянулся к кувшинчику. – Представляешь? – сквозь зубы проговорил он, наливая себе вина. – Оказывается, этот варан…
Судорожный кивок в сторону Улькара, – …куплен с потрохами…
– Кем? – Алият в ужасе взглянула на статуэтку. Слушать такое о государе было жутко.
– Ими. «Разрисованными»… Прав был колдун! Не знаю вот только, чем Кимир-то им не угодил… Может быть, Орейя Четвертый нефть не разрешал добывать?..
– При чем здесь нефть? – Алият смотрела на Ар-Шарлахи, явно сомневаясь в целости его рассудка.
– При всем!.. Понимаешь, какое дело… За горами сейчас вот-вот начнется война. Это мне Тианги объяснил… С кем они собираются воевать – не спрашивай, там верблюд ногу сломит. По-моему, уже сами с собой… И им нужна нефть. Много нефти.
– Зачем? Для зажигательных снарядов?
– Нет. Честно говоря, я и сам толком не понял, что они там с этой нефтью делают… Но кивающие молоты – это просто насосы, понимаешь? Насосы, которыми они выкачивают нефть из-под земли. А тот шар, где мы остановились, это всего-навсего бак, только не для нефти, а для газа…
– Газа?
– Да. Для горючего газа… Он им тоже зачем-то нужен…
Алият неловко присела на ковер. Такое впечатление, что ноги ее уже не держали.
– Но нас-то они не трогают… – беспомощно повторила она.
– Верно… – Он тоскливо осклабился. – Еще трогать нас!.. Достаточно помочь Улькару свалить Орейю Четвертого… А Ар-Шарлахи – свалить Улькара…
– Не понимаю…
– А что тут не понимать? Они мне прямо предложили поднять Пальмовую Дорогу и отделиться от Харвы… Вот будет здорово! Еще одна смута!.. Пожжем все кораблики, перережем треть народа и окажемся запертыми каждый в своем оазисе… задыхаться поодиночке… И все, главное, во имя справедливости! Во имя высокой цели, верблюд ее употреби!..
– А помогут? – жадно спросила Алият.
Ар-Шарлахи осекся и уставился на нее так, словно только сию минуту обнаружил, что в каюте он не один.
– Ты… что?.. – выговорил он наконец, глядя на Алият чуть ли не с испугом. – Считаешь, что мне нужно было согласиться?
Теперь уже Алият непонимающе уставилась на Ар-Шарлахи.
– А ты… отказался? – не веря, спросила она.
– Конечно…
– Да ты просто дурак! – возмущенно сказала Алият и встала. – Дурак! Ящерица безмозглая! Ему предлагают такое… а он!.. Нефть им нужна? Ну и пусть себе качают на здоровье!.. Тебе что? Голорылых жалко?
– Мне всех жалко, – угрюмо ответил Ар-Шарлахи, прихлебывая вино. – Начиная с себя…
Несколько секунд Алият смотрела на него, открывая и закрывая рот, не в силах сказать ни слова.
– Ты… – только и смогла вымолвить она. – Я не знаю, ты… Может, ты тоже не человек, как они?..
– Одно из двух, – буркнул он. – Или я не человек, или все остальные не люди…
В дверь постучали. Оба поспешно накинули повязки на лица.
– Кто бы ты ни был… – сердито бросила Алият. В каюту заглянул испуганный Ард-Гев.
– Идет кто-то, – хрипловато сообщил он, жалобно вздымая густые сросшиеся брови. – Со стороны молотов… Вроде тот самый…
Ар-Шарлахи встал и с ехидной усмешкой повернулся к Алият.
– Ну вот, – тихо проговорил он. – Можешь пойти со мной и сказать, что ты согласна на их предложение… Пойдешь?
Алият побледнела, попятилась и отрицательно затрясла головой. Ар-Шарлах усмехнулся еще раз и вышел.
Когда он, не пожелав на этот раз воспользоваться веревочной лестницей, спрыгнул на раскаленный песок из бортового люка, Тианги был уже близко. Цепочка следов ныряла за ближний бархан и там терялась. Вряд ли новый знакомец Ар-Шарлахи добирался пешком до «Самума» от самых молотов, но на чем он прибыл, сказать было трудно.
– Тесна пустыня, – поприветствовал его Ар-Шарлахи.
– Тесна… – отозвался Тианги и, прищурясь, озабоченно оглядел бродящие за кривляющимся знойным горизонтом песчаные облачка. Их было три. – Что остановился? – спросил он, снова поворачиваясь к Ар-Шарлахи. – Передумал? Или еще колеблешься?
Ар-Шарлахи невесело скривил рот под повязкой.
– Ты ж видишь, что там делается, – сказал он, тоже прищуриваясь на зыбкий колеблющийся горизонт. – Поневоле остановишься… Решил вот ночи подождать…
Некоторое время оба смотрели в одну сторону.
– Осмелели, – равнодушно произнес Тианги, но от этого лениво оброненного слова Ар-Шарлахи почему-то пробрал озноб. На убийственном солнцепеке полдня.
– Да, осмелели, – задумчиво повторил Тианги. – Того и гляди из-за горизонта вылезут… Самое время припугнуть…
Он вынул из складок плаща странную вещицу, с виду похожую на плоскую металлическую черепашку, и что-то на ней сдвинул, отчего черепашка тоненько пискнула. Затем Тианги одним движением вытянул из вещицы гибкий поблескивающий прут и поднес устройство к губам. Вновь полилась плавная певучая речь, изобилующая придыханиями и, казалось, растворяющая согласные звуки.
Больше всего это напоминало молитву. Вполне возможно, что металлический предмет был амулетом или изображением какого-то божества… Однако Ар-Шарлахи не успел развить эту свою мысль, потому что амулет внезапно ответил, забормотал, причем на том же самом языке, на котором к нему обращался Тианги. Ар-Шарлахи попятился, споткнулся, вздымая песок, взмахнул руками и лишь чудом удержался на ногах.
