Татьяна Леванова - Сквозняки. Ледяной рыцарь
— А как же волк! — забеспокоилась Маша, как только пришла в себя, дав волю слезам. — Там же трое рысарей! Кузнец! Собаки! А он ранен!
— Ну, его сопровождают стаи снежных волков из разных лесов, — рассмеялся Мишка. — Им всем давно хотелось полакомиться свининкой. Ты за людей беспокойся, Машка, чтобы не нашлось дурака, который в драку полезет, враз бока намнут…
— Мы с тобой, Машенька, загости-лксь в этом мире, — шепнул ей Никита. — Больно уж он неласковый, то я на крат гибели, то ты. Пора заканчивать миссию — и по домам. Тебя мама с папой ждут, меня Натка, то есть, я хотел сказать, тоже мама с папой..»
— Вот как, Натка его ждет, — улыбнулась впервые за много дней Маша. — Ребята, ну как же здорово, когда тебя по имени называют… Я уже кем только ни была — венцессой, колдуньей, самозванкой-преступницей. Нет, быть собой лучше всего» Когда я Маша Некрасова, я всегда знаю, чего хочу и как к чему отношусь. Не должна любить или ненавидеть, а просто — люблю или ненавижу…
— Ты послушай, что происходило, пока ты играла в венцессу и преступницу, — наперебой принялись рассказывать Мишка с Никитой. — Для начала мы придумали, как тебя спасти. ПомрЗ
т
5 с нишь, у Рыкосы, когда она на тебя в лесу напала, шуба была из шкуры зубохвата, это зверь такой, он может становиться невидимым. Девчонки наши ее тут же подобрали. За это привениха логово и Ж разорила, всех по миру пустила. Долго
6 по лесу бродили, с волками отогревались. Ладно, тетка Марья приютила, к тому же V* наш Зимний ей мужем приходится.?
— Да неужели? — ахнула девочка, вспоминая портрет. По вышивке трудно судить, но ведь показался же он ей знакомым…
— Ну да! От крестьянского тр}ща до вольной жизни подался, ну да Рыкоса его здорово испугала. Ничего, ладно живут, Снеговичка твоя им вместо дочки, Снегуркой назвали, ничего, работящая, ласковая такая девочка, с косой белоснежной, если летом не растает, я на ней женюсь, — размечтался Мишка. Никит-ка ткнул его локтем в бок.
— Привет тетке Марье передавай, — попросила Маша. — И поблагодари от меня за всю ее доброту… Скажи, все, мол, хорошо у меня, нашла родителей…
— Ты тоже, размечталась, — прервал ее Никита. — Дальше слушай. В общем, узнали мы про твою казнь, сразу все придумали. Ты по Как-о-Думу еще помнишь, наверное, Даниель Молния меня всегда выделял, говорил, реакция отменная. Посоветовались мы кое с кем и решили… Они, когда барабан покрутят, потом веревкой его закрепляют, чтобы не шатался, палач-то сама видела, какой здоровый. Тут я в шкуре зубохвата с гонором… Раз — и перерубил веревку.
363
Деланоц рьщаръ вищ. Однороги чувствовали его запах, но не решались напасть — зубохват не встречался однорогам в их долине, они не знали, как вести себя с непрошеным гостем. Торопясь, чтобы от тяжелого запаха однорогов и испарений листьев кривути не потерять сознание, Никита искал по совету дикушек нежные побеги, тонкие прутики, которые мог бы оставить лекарю вместо заколдованного, подаренного Маше ежами. Дикушки встретили его на краю долины, помогли сохранить побеги кривуги. Ракушка посадила их в горшки, заколдовав таким образом, который помогал умшастым ежам даже зимой снимать урожай лечебных трав столько раз, сколько потребуется.
— Сердюк в восторге, собирается разморозить всех замороженных, — закончил Никита. — А прутик твой я с собой взял. И фляжку крови однорогов у лекаря прихватил, за побеги, с разрешения Ракушки. На несколько дней мне хватит,
а потом… В общем, надо торопиться, найдем настоящую венцессу.
— Да! — подхватила Маша. — Рыкоса сказала, что венцесса с матерью заморожены, знать бы только, где…?
— Кроме Рыкосы вам никто не шал головой Мишка. — Придется еще раз увидеться. Она всегда возвращается в Громовую груду, это ее родной замок. Возьмите Белянку. Хоть и
[быстрая и
— Но путь туда займет, пожалуй, неделю, — девочка с тревогой взглянула на Никиту. — Хватит ли снадобья?
2 ч
— Это на санях, по дороге неделю, да и то
А снежные волки тайные тропы День по снегу, день по скалам. Только, Маша, и тебе придется крови однороги ж два дня верхом на Бе-держишь.
— Я не выдержу, а Белянка? — возму-И тут ей на плечо упало что-то тяжелое, мохнатое и горячее. Маша повернула голову и встретилась с золотистыми глазами волчицы. Та фыркнула — мол, я-то не выдержу? Она тебя помнит и не бросит. Снежные волки не просто умные звери, они еще и волшебные. Только рысари об этом забыли. В добрый путь. Пусть у вас все получится. А я пробегусь, посмотрю, дела у Мохнатко — и в Опушкино, к Снегурочке… То есть к Зимнему, я хотел сказать. Да тетке Марье от тебя спасибо передать.
Глава 28 ПОСЛЕДНЯЯ, САМАЯ СТРАШНАЯ БИТВА
День и ночь скакали на Белянке Маша и Никита. День и ночь, словно легкая тень, скользила белая волчица по нетронутым снегам, по хрусткому насту, среди темной зелени елей. Девочка крепко держалась за «зубки», вплетенные в длинную гриву волчицы. Никита согревал за пазухой фляжку с бурлящей кровью однороги и одну крохотную склянку со снадобьем, которое должно быть теплым, как человеческое тело. Когда он чувствовал, что измученная девочка обмякает,
наваливаясь на него, и готова выпустить из рук волшебные амулеты дикушек, он подносил к ее губам фляжку с кровью однороги, горячей, почти как кипяток, горькой, как алоэ, жгучей, как стручок красного перца. Ему пришлось сделать это трижды — Маша была слаба после тюрьмы и других выпавших на ее долю испытаний. Наконец еловый лес кончился. Они очутились у подножия горы, когда далеко впереди, вверх по склону, показались суровые стены Громовой груды, девочка простонала:
— Не могу больше. Давай хоть немного поспим.
Никита посмотрел в ее покрасневшие глаза, на потрескавшиеся губы, обожженные кровью однороги и морозом, и не стал поить ее из фляжки в четвертый раз. Как только ослабевшие пальцы выпустили «зубки», ребята покатились с подвижной волчьей спины в снег. Белянка замерла. Ее бока ходили ходуном, с языка срывались клочья пены — она тоже была измучена, но не решалась бросить своих подопечных. Никита немного полежал в снегу, потом встал и на-Q чал поднимать девочку. — Одну минуточку… — захныкала л Маша. — Я сейчас… Подожди… рЗ — Замок совсем рядом! Нельзя спать. Кругом снег.
Я — Я больше не могу. Брось меня… % Никита рассвирепел, ярость придала S ему сил. Он встряхнул девочку: «а «г
Прекрати себя жалеть! Так легко? отступить, наплевать на все, что ты сделала! Уснуть в снегу. А про маму с папой ты подумала? Что с ними будет, если вот сейчас я брошу тебя умирать в снегу…
— У меня нет больше сил. Лучше бы ты меня не спасал там, на барабане…
