Андрей Посняков - Тевтонский Лев
И вот теперь этого парня наказывали, выстроив во дворе всю школу, чтобы другим неповадно было бегать. Чтобы знали — с прежней безалаберностью и разгильдяйством покончено навсегда.
— Двадцать два… двадцать три… две дюжины!
— Хватит! — Новый ланиста махнул рукой. — Еще окочурится раньше времени. Слишком быстрая будет смерть. Привяжите его к столбу. Пить не давать. Одежды тоже. Если увижу, что хоть кто-то к нему приблизился — наказаны будут все.
Отвязав парня от скамьи, стражники потащили его к столбу позора. Выстроенные в две шеренги гладиаторы угрюмо молчали, и каждый сейчас думал об одном: как дальше жить? Что с ними со всеми будет?
Первое время в школе царила неразбериха: прежние охранники не ладили с новыми, пару раз между ними даже вспыхивали драки. Гладиаторы-звезды — Каррит Фракиец, Германский Ветер, даже Северьян Альпийский Тигр — были тут же переведены в старую школу Манлия, по слухам, на очень хороших условиях, о которых им заранее говорил мальчишка Бракс.
Вроде бы это играло Виталию на руку: ведь во всей школе теперь он один оставался в статусе, приближенном к звездному. Казалось бы, новое руководство должно носить его на руках. Но, как по секрету шепнул Клавдий, уже через несколько недель здесь ждали самых знаменитых людей, поговаривали даже о Гельветском Вепре, и для них уже начали ремонтировать помещения в казарме. А что делать с Беториксом, похоже, пока не знали, а может, даже не думали. Да, Тевтонский Лев — хороший боец, отличный даже, но… пока на его счету только одни игры, а этого слишком мало, чтобы считаться способным гладиатором. Так что надо еще поглядеть. Ну и конечно — Гельветскому Вепрю и другим звездным новичкам достанутся все первые места.
Так что Беторикса мало хорошего ждало в этой жизни, даже и не будь он на самом деле Виталием Аркадьевичем Замятиным, аспирантом, уверенно метившим в кандидаты наук. Утешало одно — сувенирную лавку пока не трогали, наоборот, собрались расширять, ибо пользу от нее Манлий Кудесник хорошо понимал.
А плохо было то, что новый начальник школы зачастил в лавку, где по-прежнему работала Алезия. Являлся якобы по делам, но застревал надолго, что-то рассматривал. А вчера ущипнул девушку и сказал какую-то гадость: мол, если хочешь, чтоб сожителя твоего раньше времени не убили, то… Кстати, самого Беторикса, как и других гладиаторов, в лавку больше не пускали. Ее, как и ворота, охраняли «новые», оставив «старичкам» лишь двор, казарму да черный ход, ведущий к доходному дому.
В общем, бежать следовало как можно скорее, пока не закончилась эта неразбериха с охраной.
В этот раз тренировки закончили рано — сначала смотрели на экзекуцию, потом Виниций зачем-то собрал всех стражников, а гладиаторов, как обычно, заперли в казарме. Виталий устало растянулся на ложе и задумался. Правда, долго думать ему не пришлось: снаружи лязгнул засов и в комнату вошел Клавдий с небольшим кувшином.
— Кружки у тебя найдутся, Тевтонский Лев?
— Да найдем! — Молодой человек поспешно поднялся, не скрывая радости. — Не знаешь, как там Валерий? Где он?
— Намерен ехать в Рим, выучиться на юриста или вложить пай в зерновозы. Знаешь, такие огромные барки, что возят из Сицилии зерно. Выгодное дело, а деньги у Валерия есть. Пусть немного, но для взноса хватит.
— Тем более Рим — большой город, там можно скрыть свое прошлое, найти какую-нибудь достойную женщину… — Виталий улыбнулся.
— Да уж, — ухмыльнулся ветеран. — Наш Валерий наконец сможет жениться. Рим — это Рим, а не какая-нибудь глушь, где каждого всякая собака знает.
— Ну, за Валерия! — Гладиатор поднял бокал. — Он где сейчас квартирует?
— На постоялом дворе в торговой гавани, «Сиреневый кот» называется.
— А почему сиреневый? — изумился Беторикс.
— Все так спрашивают! Нет, чтобы спросить, почему кот.
— И почему?
— Хозяин уж очень котов любит. Подкармливает, плошки на улицу выставляет. К нему все бродячие кошки на обед приходят. А сиреневый потому, что запах цветущей сирени по весне ему тоже нравится.
— А, все удовольствия сразу, значит.
— Я ведь не только за этим пришел, — кивнув на кувшин, озабоченно промолвил старик. — Сомнения одни есть… Эти галлы, что бежать пытались, прятались у ворот среди старых амфор. Только собаки их и приметили. Вот новый ланиста и задумался: кто это так вовремя амфоры у ворот сложил? Что это — простая небрежность или умысел? Он потому и галла вполсилы наказал — не хочет, чтобы тот рано помер, надеется, что сообщников выдаст. А с этими амфорами — либо из охраны кто местечко на заднем дворе расчистил, либо твоя женщина постаралась.
— Алезия? Она-то тут при чем?
— Может, и ни при чем, а может… Но Виниций ее допросить собирается, ты имей в виду.
— Спасибо, что предупредил!
— Да чего уж там. Чай, не чужие. Дальше сам думай.
Допив вино, Клавдий ушел, и молодой человек принялся нервно мерить шагами комнату, едва не перевернув жаровню.
Алезия! Как же она могла подставиться с этими амфорами? Совсем страх потеряла…
Виталий еле дождался прихода подруги — та сегодня закончила рано, солнце еще сияло в небе оранжевым шаром, словно жалело расставаться с крышами домов, кронами деревьев и мачтами зимующих в порту кораблей.
— Милая… — начал было Тевтонский Лев и осекся: на девушке будто лица не было! — Ты что так… случилось что?
— Виниций… — Алезия скорбно махнула рукой.
— Что?! Опять приставал?
— Намекал что-то про завтра, гад! Мол, сегодня ему некогда, дела у него.
— Так он ушел?
— К хозяину с докладом отправился.
— Значит, так! — Беторикс хлопнул в ладоши. — Нам нужно срочно отсюда сваливать!
— Кого… сваливать? Куда?
— Ну, бежать! Бежать, понимаешь?!
— Некоторые уже попытались…
— Ну и молодцы! И с амфорами неглупо было придумано.
— Да, если бы не собаки! Ой…
— Так-так! — Усевшись, Тевтонский Лев взял подругу за плечи. — А ну-ка, давай колись!
— Что… делать? Чем колоться? И зачем?
— Ну, рассказывай. Ты ведь парням помогала?!
— Ну я. — Алезия сверкнула глазами. — Эти несчастные — секваны, а мать Кари, то есть Кариоликса, — из наших, мандубиев.
— Откуда ты знаешь? Вы были с этим Кари знакомы?
— Нет, просто у него на спине, меж лопатками, такой же журавль, как и у меня. Ну, ты видел.
— Да, видел. — Обняв подругу, Беторикс поцеловал ее в губы. — Что ж ты мне ничего не сказала! Вместе бы придумали получше.
— Тебе? Я… — Девушка отвела глаза.
— Ясно, ты мне не доверяешь! — Гладиатор нахмурился. — Собственному мужу не доверяешь, значит?
