Джо Аберкромби - Полвойны
— Не думаю, что кому-то полегчало, – проворчал Отец Ярви.
Вся команда смотрела на нее. Некоторые сутулились, словно хотели исчезнуть в своих плечах. Все они были жесткими и отчаянными воинами, но не существовало ни битвы, ни трудностей, ни лишений, которые могли бы подготовить человека к такому.
— Нам нельзя здесь находиться, – пробормотал старый косоглазый гребец.
— Это место проклято, – сказал другой. – Те, кто здесь побывал, заболели и умерли.
Отец Ярви вышел перед Скифр, спокойный, как человек у своего очага.
— Один взмах за раз, друзья мои! Я понимаю ваши страхи, но они пусты! С другой стороны, денежные сундуки, которые вам по возвращении даст королева Лаитлин, будут полны до краев. Эльфы исчезли тысячи лет назад, и с нами Ходящая по Руинам, чтобы показать безопасный путь. Опасности нет. Поверьте мне. Разве я когда-либо заводил вас не туда? – Беспокойные возгласы сменились ворчанием, но даже обещание богатства не могло выдавить ни одной улыбки.
— Туда! – крикнула Скифр, указывая в сторону лестницы из наклонных ступеней, поднимавшихся из воды, таких больших, что они вполне могли быть сделаны для ног гигантов. – Высадите нас на берег.
Ральф крикнул, чтобы гребли медленно, и навалился на рулевое весло. Они плавно подплыли, и галька заскрежетала по килю. Колл услышал, как он бормочет:
— Как вода может быть такой спокойной?
— Потому что все здесь мертво, – сказала Скифр. – Даже вода. – И спрыгнула на ступени.
Когда Отец Ярви положил руку на борт, Мать Скаер схватила его за иссохшее запястье.
— Еще не поздно отказаться от этого безумия. Поставьте ногу на проклятую землю, и мы нарушим самый священный запрет Министерства.
Ярви высвободил руку.
— Любой закон, который не может гнуться в бурю, обречен на то, чтобы быть нарушенным. – И спрыгнул вниз.
Колл глубоко вздохнул и перемахнул за борт. Он испытал большое облегчение, что его не поразила смерть в тот самый миг, как его ноги коснулись камня. Фактически казалось, что эта земля ничем не отличается от прочих. Впереди в темных долинах между громадными зданиями не было ни движения, за исключением, быть может, каких-то обвалившихся панелей или висевших тросов, качавшихся на постоянном ветру.
— Ни мха, – сказал он, встав на корточки у кромки воды, – ни водорослей, ни ракушек.
— В этих морях не растет ничего, кроме грез, – сказала Скифр.
Она выудила что-то из недр своей тряпичной накидки – странную бутылочку, и когда она ее коснулась, на розовую ладонь легли пять предметов. Они были похожи на червивые бобы, одна половина белая, другая красная, и при внимательном взгляде Колл мог рассмотреть на каждом едва заметные надписи, сделанные маленькими буквами. Эльфийскими буквами, само собой, и Колл едва не осенил свою грудь священным знаком, но вспомнил, что боги были где-то в другом месте, и стал сжимать гирьки под рубашкой. Хоть какое-то утешение.
— Каждый из нас должен съесть один боб, – сказала Скифр, запрокинула голову, сунула боб в рот и проглотила.
Мать Скаер хмуро посмотрела на них с еще большим пренебрежением, чем обычно.
— А что, если я откажусь?
Скифр пожала плечами.
— Я никогда не была настолько глупа, чтобы отвергать важнейшее правило моих учителей – всякий раз съедать один боб, когда проходишь через эльфийские руины.
— Это может быть яд.
Скифр наклонилась ближе.
— Если бы я хотела тебя убить, я бы просто перерезала тебе глотку и отдала труп Матери Морю. Быть может, яд везде вокруг нас, и это лекарство?
Отец Ярви схватил боб с ладони Скифр и проглотил.
— Кончайте стонать и ешьте бобы, – сказал он, хмуро глядя на землю. – Мы выбрали свой путь, и он вьется далеко впереди нас. Ральф, успокаивай людей, пока нас не будет.
Старый кормчий закончил привязывать носовой трос к огромному валуну и проглотил свой боб.
— Возможно, спокойствие – это больше того, о чем можно просить.
— Тогда просто держи их здесь, – сказала Скифр, протягивая Коллу ладонь и то, что лежало на ней. – Надеюсь, вернемся через пять дней.
— Пять дней там? – спросил Колл, и боб замер на полпути к его рту.
— Если повезет. Эти руины тянутся на мили, и пути не так легко отыскать.
— Откуда они тебе известны? – спросила Скаер.
Скифр склонила голову набок.
— А откуда все всё узнают? Слушают тех, кто уже проходил через это. Потом идут по их стопам. А потом, быть может, отыскивают и свои пути.
Скаер скривила губу.
— Есть ли у тебя что-то, кроме дыма и загадок, ведьма?
— Возможно, в свое время я покажу тебе больше. Нечего бояться. Во всяком случае, кроме Смерти. – Она наклонилась к Матери Скаер и зашептала: – А разве она не всегда за твоим плечом?
Боб неприятно скользнул по горлу Колла, но был безвкусным, и ощущения от него никак не поменялись. И уж точно он не излечивал от раздражительности, вины и сокрушающего чувства обреченности.
— А что насчет остальной команды? – прошептал он, хмуро глядя на корабль.
Скифр пожала плечами.
— У меня только пять бобов. – Она обернулась и зашагала к руинам, а министры Гетланда и Ванстерланда пошли за ней следом.
Боги, как же Коллу теперь хотелось, чтобы он остался с Рин. Все, что ему в ней нравилось, внезапно на него нахлынуло. Он почувствовал, что предпочел бы встретиться с десятком армий Верховного Короля рядом с ней, чем зайти в про́клятую тишину Строкома.
Но, как всегда говорил Бренд, за желания ничего не купишь.
Колл закинул за плечи свой мешок и пошел вслед за остальными.
Раны
Люди лежали на полу, брызгая слюной и корчась от боли. Они умоляли о помощи и бормотали что-то о своих матерях. Они сквернословили сквозь стиснутые зубы, рычали, кричали и истекали кровью.
Боги, как много в человеке крови. Скара и поверить не могла.
В углу клирик бубнил мольбы Тому Кто Заживляет Рану и развевал приторно пахнущий дым из чаши с тлеющей корой. Но все равно тут стояло удушающее зловоние пота, мочи и выделений организма, и Скаре пришлось прижать руку ко рту, к носу, даже к глазам и смотреть сквозь пальцы.
Мать Оуд была невысокой женщиной, но сейчас казалась огромной. Уже не персик, но скорее глубоко укоренившееся дерево, на котором они растут. Она нахмурила лоб, вспотевшие пряди волос липли к стиснутым челюстям, рукава были закатаны и виднелись сильные мышцы на испачканных красным предплечьях. Мужчина, которому она щупала рану на бедре, изогнул спину, а потом начал молотить руками и визжать.
— Кто-нибудь, подержите его! – прорычала она.
