Дарт Лонгботтом (СИ) - "Добрый Волдеморт"
Конечно, существовала немалая вероятность, что ближайший помощник погибшего Волдеморта откажется сотрудничать. По крайней мере, если бы сам Палпатин встретил другого ситха, он бы обязательно постарался получить с него клятву безоговорочной преданности или убить. Так что здесь всё зависело от того, насколько устал Сириус Блэк тратить остатки своей жизни в Азкабане.
На случай отказа, после чего узник умрёт, у Шива был разработан запасной план, по которому пришлось бы штурмом брать родовое гнездо Блэков. Благо Палпатин прекрасно помнил, где оно находится. А недолгое пребывание в шкуре домовика добавило знания об алтаре, его возможностях и точном расположении.
Английская волшебная тюрьма оказалась не тем местом, откуда легко и просто можно вытащить заключённого. Так как Сириус Блэк был главным помощником Волдеморта, его наверняка охраняли как зеницу ока. И пусть британское пугало умерло больше десяти лет назад, его верные слуги по-прежнему гнили в самой страшной тюрьме государства, без надежды на помилование.
Шив внимательно изучил биографию Сириуса и узнал о четвёрке неразлучных друзей. Двое были давно мертвы, но оставался ещё один. Самое интересное, что этого человека звали Римус Люпин, и тот был оборотнем. У Палпатина даже проснулось любопытство: как сумел отучиться в Хогвартсе волшебник, вынужденный каждое полнолуние превращаться в ужасную тварь? Из собранной информации становилось ясно, что Люпин лучше всех знает Сириуса Блэка. Поэтому Шив решил, что им нужно встретиться.
В памяти Фрэнка Лонгботтома нашлись воспоминания о четвёрке «Мародёров», как они себя называли, но Лонгботтом учился в Хогвартсе немного раньше и с ними почти не общался. Даже когда они все служили в «Ордене Феникса» под руководством Дамблдора, Фрэнк и Алиса предпочитали ходить в рейды парой или в компании с Эдгаром Боунсом и его женой.
Спустившись быстрым шагом в подземелья мэнора, Палпатин вошёл в камеру. Там, подвешенный на серебряных цепях, висел крепкий худощавый мужчина с лёгкой рыжиной в спутанных волосах.
— Добрый день, Римус, долго же вы превращались в человека, — Палпатин присел на трансфигурированный стул перед пленником.
Люпин зашарил глазами по каземату, а потом изучающе посмотрел на своего тюремщика.
— Кажется, Фрэнк Лонгботтом? — нахмурил лоб оборотень. Он с трудом узнал бывшего соратника по ордену. — Совсем ничего не помню. Как я здесь оказался и почему — в цепях?
— Вы собирались меня съесть, находясь в волчьей форме, — любезно пояснил ему Палпатин. — И мне пришлось защищать свою жизнь. Я решил не убивать вас на месте, а посмотреть, что за негодяй скрывается под волчьей шкурой. Поэтому я притащил вас к себе в мэнор и ради безопасности семьи подвесил на эти цепи. Каково же было моё удивление, когда после полнолуния мохнатое чудище превратилось в одного известного мне волшебника. У вас что, Римус, пунктик такой, убивать по ночам старых знакомых? Люпин отвёл глаза в сторону и глухо выдавил:
— Проклятье сильнее меня. Я словно засыпаю, когда становлюсь волком, только чувствую, как на моё место приходит дикий зверь. Это он всех убивает! Я же не могу отвечать за то, что творит оборотень.
— Какая восхитительная отговорка, — Палпатин звучно хлопнул в ладоши несколько раз и внезапно пустил в Люпина жёлтую молнию. Тот задёргался от боли, а Шив делано вздохнул.
— Ой… простите меня, Римус, это же не я. Моя правая рука сама бросила в вас «баубилиус». А я совсем не хотел с вами так поступать.
Молния перестала терзать тело оборотня, и тот дымясь обвис на цепях.
— Теперь понимаете, что ваши жалкие оправдания меня не впечатлили? Вы и есть оборотень, Римус, — отрезал Палпатин. — Не надо говорить мне, что убить и сожрать одинокого рыбака собирался кто-то другой. Это ваших рук дело, мой дорогой! И как должен поступить волшебник, если на него напал оборотень?
— Уничтожить тёмную тварь без жалости, — горько выплюнул Люпин.
— Верно, — кивнул Шив. — Только моё доброе сердце остановило меня в ту ночь. И теперь вы мне сильно должны, Римус.
— А разве мне дадут выплатить долги? — горько произнёс оборотень. — Вы ведь всё равно меня убьёте и сдадите труп в Министерство, приложив скляночку воспоминаний. Нас в Азкабан не сажают, а сразу — в расход. Даже если использовать «Аваду» против таких, как я, это не будет считаться нарушением закона, — зло скривился Люпин, звякнув цепями. — Но раз я до сих пор жив, значит, вам от меня что-то нужно, помимо волчьих ингредиентов?
— Это уже более продуктивный разговор, и ваша отчаянная храбрость перед лицом смерти внушает уважение, — усмехнулся Палпатин и взмахом палочки опустил пленника на пол, после чего заставил цепи исчезнуть. — Одевайтесь, Римус, и пойдёмте в мой кабинет, поговорим.
Люпин надел старую одежду Фрэнка, сваленную кучей в углу, после чего Палпатин бросил оборотню волшебную палочку.
— Не знаю, куда вы её суете перед превращением. Да и знать не хочу, — ухмыльнулся Шив. — Однако, когда вы вновь стали человеком, она оказалась рядом с вами.
Удивлённый Люпин подхватил палочку на лету и засунул себе в карман. Они вдвоём поднялись по лестницам из подземелий и устроились в кабинете. Палпатин вызвал домовика и приказал принести обед для гостя. Увидев гору жареного мяса с кровью на гигантском подносе, Люпин сглотнул слюну и отказываться не стал.
Оборотень старался есть аккуратно, но получалось у него плохо. Из-за того, что Шив не дал зверю поохотиться, организм перевёртыша испытывал сильнейший голод даже в человеческом обличье. Следующие пятнадцать минут Римус буквально уничтожал мясо, стараясь не обращать внимания на насмешливый взгляд Палпатина.
Немного осоловевший от обилия еды Люпин удовлетворённо откинулся на диване. Затем он рассказал о своей жизни, ничего не скрывая от Палпатина. У Римуса был маленький домик в деревне оборотней, как раз недалеко от того леса, где они встретились. На работу Люпин не мог устроиться в обоих мирах. Оборотень закономерно опасался, что невинные люди однажды пострадают.
Поэтому все десять лет после гибели Поттеров он ничем не отличался от других перевёртышей. Подрабатывал на самых низкооплачиваемых работах. Нигде надолго не задерживался, часто бродяжничал. Люпин не хотел возвращаться в дом отца, и тот стоял почти заброшенным. Несколько раз Римус заводил семью с такими же оборотнями. От последней подруги, погибшей в прошлом году в одной аврорской облаве, ему и достался дом в деревне, где он сейчас жил.
Впрочем, всё это Палпатин давно знал из своих источников в Лютном переулке. Когда он размышлял насчёт дальнейших планов, то решил, что ему понадобится в Хогвартсе человек, способный следить за Дамблдором. Полувеликан, однако, был слишком простодушен, к тому же Хагрид бо́льшую часть времени находился не в замке, поэтому мог упустить что-нибудь важное.
Благодаря некоторым интригам Шив рассчитывал, что его поставщик редких трав в этом году будет преподавать «уход за магическими существами». Палпатину удалось легко добиться новой должности для Хагрида. Он просто мельком сказал Фаджу, что многие члены Визенгамота, в том числе и Люциус Малфой, ждут от того обещанной компенсации за несправедливое заключение в Азкабане. Ведь на месте Хагрида мог бы оказаться любой профессор.
«А если мы будем сажать в Азкабан каждого учителя, как скоро они разбегутся из Хогвартса? — Палпатин сочувствующе улыбнулся Фаджу. — Для политика важно соблюдать равновесие в обществе, мой дорогой друг».
Министр в тот же день появился в Хогвартсе и настоятельно потребовал от Дамблдора назначить Хагрида профессором на любую подходящую должность.
Люпин закончил немудрёный рассказ о своей трудной жизни и с благодарностью принял у домовика кружку с чаем. Затем оборотень внимательно посмотрел на задумавшегося хозяина дома, готовый выслушать его предложения.
— Вы знаете, что на должность профессора ЗОТИ наложено некое проклятье? — Палпатин посмотрел на гостя и с удовольствием отхлебнул ароматного чая из фарфоровой кружки.
