Дмитрий Таланов - Раксис
Мама закрыла глаза. При виде ее обескровленного лица Сашка похолодел до кончиков пальцев. Он пролепетал:
— Мы сделали что-то не так, да?
Мама молчала. Не в силах вынести выражение ее лица, он воскликнул, вскочив на ноги:
— Но я не мог иначе, он пришел бы сюда! Он пришел бы за этой проклятой раковиной и убил бы тебя, как ты не понимаешь! — жалобно прокричал Сашка. Он готов был расплакаться, но тут мама встала и, глубоко вздохнув, сказала бесцветным голосом:
— Ты всё сделал правильно.
Бросив взгляд на настенные часы, она вышла в прихожую и сняла трубку телефона. Сашка рухнул на стул, бессмысленно уставясь в окно, небо за которым успело приобрести розовый оттенок.
— Приезжай ко мне, — услышал он. — Нет, прямо сейчас. Если не ошибаюсь, скоро надо ждать в гости Лавизуса, договор перечеркнут.
После долгой паузы мама спросила с горькой усмешкой:
— Вот как? Что ж, может такая новость тебе поможет: это он тебя изувечил, так что ты тоже на крючке, дорогая, и до суда тебе не дожить.
Она опять замолчала, затем продолжила:
— Ты получишь доказательства, только приезжай. И лучше сразу будь готова к переходу границы — возьми всё, что у тебя имеется. Времени почти не осталось — вчера активности не было, а сегодня Сотерис на грани.
Мама положила трубку и вернулась на кухню. Отчаяния в ней не было и в помине, вид стал деловой. Снова включив чайник, она вытряхнула использованную заварку в мусорное ведро и сполоснула заварник.
Сашка молча следил за ней, переваривая новое откровение: не от Андрея, не от Маши, а от собственной матери услышал он проклятое слово «Сотерис». Одно было хорошо — теперь ему не придется уговаривать ее поверить в наличие того мира и исходящей оттуда опасности. Судя по всему, она сама это уже поняла и, что важнее, знала куда больше, чем Сашка.
— Мама, ты кто? — спросил он ее тихо. Она промолчала, стоя к нему спиной.
— Ты тете Зине звонила? — более настойчиво спросил он. Не получая ответы на свои вопросы, Сашка начинал злиться. Мама кивнула и повернулась к нему.
— А кто такой Лавизус? — спросил он опять.
Мама ответила холодно:
— Лавизус Хавелок — это его полное имя. — Она подвинула к нему тарелку с бутербродами. — Ешь, пожалуйста, позже у нас не будет времени.
Сашка хмуро посмотрел на бутерброды и с раздражением отодвинул от себя тарелку.
— Не могу я сейчас есть, хоть убей… Что происходит, в конце концов? — произнес он возмущенно. — Ты можешь давать нормальные ответы, а не пустые отмазки? Почему мы так рано встали, куда мы спешим, зачем к нам едет тетя Зина и откуда ты знаешь Хавелока по имени? Ты можешь ответить на всё это по-человечески?
Мама молчала, будто не слыша, и Сашка прибавил с горечью, не сводя с нее покрасневших глаз:
— Ну да, ну конечно, правильно… Зачем мне это знать? Ты будишь меня среди ночи, устраиваешь допрос, а теперь мы спешим куда-то, причем меня самого явно собрались использовать в качестве безмозглого балласта. Ты напоминаешь мне Машу — та тоже в прошлом году действовала за моей спиной и всё для моей же пользы!
Вздохнув, мама присела напротив.
— Нас ждут серьезные неприятности только за то, что я скажу тебе «горячо» или «холодно», — размеренно произнесла она. — Поэтому сделаем так: представь, что есть существа, умеющие в прямом смысле слова читать мысли, точнее, образы. Представь, что они работают дознавателями в суде. И наконец представь, что они не умеют лгать. А я подписала некий документ, обязывающий меня молчать.
Она встала, чтобы снова приготовить чай, а Сашка принялся соображать: «То есть это Хавелок заставил ее подписать, недаром она назвала его по имени! В какую же ловушку он ее завлек? Вот еще одна загадка, от которых меня уже тошнит. Ладно, подождем приезда тети Зины, а там уж спрошу за всё разом…»
Он начал методично жевать бутерброды один за другим, поняв, что спать ему сегодня уже не дадут, а есть он вот-вот захочет. И когда, насытившись, он откинулся на стуле, мама сказала:
— Насколько понимаю, после возвращения из Крыма ничего больше не происходило?
Она собрала со стола и начала мыть посуду. Перебрав в уме события прошедшего года, Сашка возразил:
— Ну, почему же! Месяца три назад я познакомился с дедушкой Андрея и на сей раз даже обошлось без увечий.
Мама спросила его через плечо:
— С каким дедушкой Андрея?
— С Джокером, — усмехнулся Сашка, ожидая ее реакции. Но она его разочаровала.
— Джокер — дед Андрея? — произнесла мама без особого интереса.
— Он самый, — подтвердил удивленный Сашка. — Так что Андрей сам получается демон.
Мама выключила воду и повернулась к нему, вытирая руки.
— Между чистым демоном и демоном отчасти дистанция огромного размера, — сказала она как о чем-то само собой разумеющемся. — А что Джокер хотел от тебя?
Сашка сказал:
— Забрать цепочку Лилии и предложить сделку. Цепочку я отдал, сделку заключил, и он умотал.
Мама какое-то время глядела на него как на совершенно чужого, постороннего и случайного человека, затем глаза ее расширились, она отшатнулась и бросилась в ванную.
Остолбеневший Сашка услышал, как ее выворачивает там наизнанку, и тут в дверь коротко позвонили. Раздираемый желанием прямо сейчас объяснить маме, чем было вызвано его согласие на сделку, он направился всё-таки к двери. На часах было пять, как раз достаточно для тети Зины добраться сюда на машине.
Это в самом деле была тетя Зина. Но если, вернувшись из Симферополя, она поразила Сашку, то от ее сегодняшнего облика он слегка попятился.
На ее щеках горел румянец, а бледно-голубые глаза светились азартом. Казалось, она успела помолодеть еще лет на пять. Волосы свои она подрезала и теперь они спускались на плечи не ниже, чем у его матери. Но в этом не было ничего сверх-удивительного — Сашку потрясла ее одежда.
Одета тетя Зина оказалась в короткие мягкие сапожки на невысоком каблуке, бриджи цвета хаки и такую же рубашку, подвернутые рукава которой скрепляли серебряные заколки. Поверх рубашки на тете Зине красовалась самая настоящая довольно потертая портупея с широкими наплечными ремнями.
Скупо улыбнувшись вместо приветствия, она шагнула вперед:
— Возьми-ка…
Сашка забрал у нее из рук две длинные дорожные увесистые сумки, а она похлопала его по плечу.
— Хорошо выглядишь, в самый раз для предстоящей прогулки! Где твоя мать?
— В ванной, — ответил он. И тут же спросил, опуская сумки на пол: — Какой прогулки? Куда именно?
По одежде тети Зины он предполагал ответ, но тем не менее хотел его услышать. Это был первый и самый важный вопрос, после которого должны были последовать другие, давно ждущие своей очереди.
