Конрад Левандовский - След оборотня
Утром они увидели башни Кемра. Вскоре стало ясно, что там идет сражение. Ксин приказал развернуться в боевой строй, а когда корабли с трудом расположились в ряд, с «бичами моря» посередине и с флангов, они медленно двинулись в сторону берега. У западных стен города и у самого порта поднимались клубы пыли.
Котолак первый разглядел, что это имперская пехота, выстроившись тремя четырехугольниками, отражает очередные атаки суминорской конницы. Ксин приказал зарядить метательные машины. Гребцы начали грести быстрее, что тотчас же отразилось на линии кораблей. Более быстрые трехъярусники начали слишком выдвигаться вперед. Ярош хотел было их придержать, но котолак заявил, что сейчас нет времени. Начал дуть боковой ветер, дополнительно осложняя положение.
Атака вовсе не выглядела красивой, подобной последнему, приканчивающему противника удару кулаком между глаз. Строй распался, корабли подходили к границе досягаемости обстрела по одному, мешая друг другу. Несмотря на это, первый залп подействовал на островитян словно гром посреди ясного неба. Десятки ядер с горящим маслом и стрел из баллист достигли берега, поражая тылы и ломая строй застигнутых врасплох пехотинцев. Суминорская конница, отступившая при виде приближающегося флота, начала готовиться к очередному удару.
– Поднимите на мачту что-нибудь, что хотя бы издалека напоминало суминорских грифов! – крикнул Ксин.
Приказ был выполнен немедленно и намного лучше, чем ожидал котолак. Не прошло и двух минут, как красно-золотые штандарты затрепетали на всех захваченных кораблях.
«Бич моря», которым лично командовал Ксин, пока не стрелял. Котолак хотел, чтобы как можно меньше выпущенных с него снарядов беспомощно взрыло песок. Солдаты, обслуживавшие метательные машины, выжидательно смотрели на него, а он все еще медлил. Огромный катамаран неровным зигзагом приближался к цели. Внезапно под ударом случайной волны он встал прямо напротив одного из имперских четырехугольников.
– Давайте! – крикнул Ксин. – Стрелять! Стрелять!
Загудели балки катапульт, свистнули тетивы баллист. Помосты орудий затрещали от отдачи. Туча снарядов, окутанная дымом, взлетела с корабля, описала дугу и четыре секунды спустя обрушилась прямо в середину строя островитян, который в одно мгновение был охвачен огнем и паникой.
Одновременно суминорская конница разгонялась для решающей атаки. Еще один «бич моря» успел обстрелять берег, прежде чем суминорцы и островитяне смешались в одну громадную кучу. Шесть трехъярусников село на мель. Находившиеся на них легионеры начали прыгать в воду, добираясь вброд до берега.
– Разворачиваемся! – приказал Ксин сотнику. – Входим в порт! – Он повернулся к Ярошу. – Похоже, свое дело мы сделали…
– Даже войны когда-нибудь заканчиваются… – философски заметил пятисотник.
КОРОЛЕВСКИЕ ПЕРСТНИ
Когда из кемрского порта вышли две тысячи суминорских легионеров, окружив железным кольцом последний, стоявший дальше всего от моря, четырехугольник островитян, их командир начал вести переговоры о капитуляции. Затем последовала церемония сложения оружия. Ксин быстро выяснил, что шесть тысяч прибывшей на помощь конницы привел лично сам Редрен. Теперь не оставалось ничего другого, кроме как сообщить королю, кто незаконно командовал легионом, лишившим Империю Южного Архипелага половины флота.
– Ты?! – развеселился Редрен, покрытый толстым слоем пота и пыли.
Дорога из Катимы до Кемра через все пирийское пограничье была одной монументальной атакой, во время которой заботились лишь о том, чтобы не заездить коней, совершенно не думая о людях. Редрен оставил позади полкоролевства, полностью лишенного коней и мужчин, способных на них держаться.
– Что ж, капитан… – заметил король. – Должен перед тобой извиниться и поблагодарить – пожалуй, именно в таком порядке. Но сейчас – встань, пожалуйста, со мной рядом. Эти дурни обязательно хотят, чтобы я видел, как они бросают мечи на землю. Потом поговорим.
– Благородный король Суминора… – начал капитан Верген, приблизившись к палатке.
– Ох, да не нуди! – раздраженно бросил Редрен, небрежно усаживаясь перед входом. – Сбрось свой пояс и радуйся, что не будешь болтаться в петле.
Побежденный командир островитян побагровел.
– Что? Есть какие-то сомнения насчет того, кто победил? – рявкнул король Суминора.
– Но церемония…
– Она как раз идет. Ну, давай!
Верген, скрипя зубами, отстегнул пояс с мечом и бросил его к ногам Редрена. После капитана то же самое сделали полторы тысячи его подчиненных. Король отнюдь не старался быть вежливым с побежденными врагами, зевая и не скрывая нетерпения.
– Они не выйдут из рудников до конца жизни, – заявил он, когда большинство разоруженных пленников выстроили в колонну и погнали в Дину.
– В соответствии с договорами, их надлежит освободить после заключения мира, – заметил Ксин.
– Какие еще договоры? – искренне удивился Редрен. – Думаешь, после той истории с послом для меня еще существуют какие-то договоры? Впрочем, у нашего недостойного братца Кахара V в данный момент проблемы посерьезнее. У него крупные неприятности…
– Какие, ваше величество?
Редрен поудобнее уселся в кресле.
– Представь себе, дорогой мой котолак, что-то размозжило ему пальцы… А конкретнее – перстни, которые он на них носил. Неожиданно они сжались так, что от правой руки у него отвалились три чересчур липких пальчика, а от левой два. Он, наверное, сильно удивился…
– Каким образом, господин?
– Спроси Родмина, когда его увидишь. Подробности не мое дело, достаточно того, что сегодня утром меня об этом известили. Якобы наш император вопил так, что даже в Каре услышали о том, сколь способный маг у Редрена. – Король ехидно усмехнулся. – Что за ирония судьбы… Такой великий император, властелин островов и морского народа, а к нему отнеслись как к воришке-карманнику, пойманному с поличным… И пусть мне никакой философ не говорит, что нет в этом мире справедливости… Хе-хе… Бывают времена, дорогой котолак, когда я ощущаю ни с чем не сравнимое удовольствие! Но поговорим лучше о тебе… Ксин опустил голову.
– Не бойся. – Редрен встали протянул руку к стоявшей в палатке шкатулке. – Вот перстень с печатью тысячника королевской гвардии, возвращаю его тебе, капитан, вместе с королевскими извинениями, которые, верю, ты примешь.
– Не о чем говорить, ваше величество, – ответил котолак.
– У истребителей и жрецов на этот счет будет другое мнение, но даю слово, что больше им ни в чем не удастся меня убедить. А это дворянский перстень. – Он подал Ксину второе кольцо с драгоценным камнем. – Нужно еще подумать, какой герб на нем выгравировать…
