Виталий Горелкин - Рождение Темного
– Это родовые знаки всех племен, перешедших под нашу руку,– пояснил Шоцу. – От некоторых уже давно никого не осталось, но память о них жива.
Рабыня сунула мне в руки горячую чашку и тихо вышла из шатра. Аромат, идущий от напитка был приятным и чем-то напоминал смесь чая с мятой. Я чуть не сделал глоток, как вспомнил, что в этот напиток под названием «буци», модно намешать много разных травок, и отнюдь для меня не безобидных.
– Наслаждаешься ароматом? Да, такого буци как у меня ты нигде не найдешь. Тут травы с пяти стойбищ, – Шоцу, заметил мои колебания, но понял их по-другому. Он сделал маленький глоток из своей чашки и я, с некоторым колебанием, пригубил напиток.
Вкус у него был освежающим, кисло-сладким.
– Ты о чем хотел поговорить? – спросил я старика.
Тот нахмурился, словно я сделал что-то не так, залпом допил травяной отвар и ответил:
– О войне, человеческий маг, называющий себя Вестником. Ты совсем не знаешь наших обычаев, а ритуал буци идет с незапамятных времен. Все знают, что пока не выпита первая чашка – нужно молчать, и только после этого, когда голова очистится от суетных мыслей, можно начинать разговор.
Все-таки я был прав, в напиток что-то намешено. Хотя это уже не важно, главный вопрос задан, и то, как на него отвечу, будет значит очень много. Так что же делать? сказать старику, что он ошибается и я настоящий Вестник? Так он потребует доказательств, а у меня ничего нет кроме слов Шурги и обсидианового клинка. А если соглашусь, то придется принять все его условия и забыть про радужные планы торговли амулетами.
– Ты раньше времени спровоцировал начало войны между кланами. Цагаан слишком горяч, уговори его отложить поход на несколько седьмиц, пока не подойдут все наши воины, а после победы над Ашрах отдашь мне Коготь и быстро уедешь обратно в людские земли. Главное только в битве не увлекайся и убивай за зря их воинов, они потом пополнят наш клан. – Шоцу открыл ларец, достал оттуда кожаный кошель и бросил его мне. – Этого тебе хватит на несколько лет безбедной жизни, наемник.
Интонации в голосе орка словно вернули меня назад в прошлое, когда я выполнял заказы уголовников. Он считает меня простым наемником? Думает, что победителя демона так легко запугать и купить? Отчасти он прав, в моих поступках много корысти, но так можно думать только мне! И плевать на всех их вестников и внутренние разборки. Проснувшаяся злость подталкивала на необдуманные поступки. Я взял кошель, распустил завязки и, глядя прямо в глаза орка, высыпал содержимое на ковер.
– Этой мелочи не хватит, чтобы заставить меня сплести заклинание, не говоря уже о том, чтобы куда-то ехать. И кто ты такой, чтобы я тебя послушался? Великий шаман? Нет. Может вождь племени? То же нет, всего лишь дряхлый орк, который сидит в окружении красивых тряпок и мечтает о былом величии.
– Ты забываешься, – вскрикнул Шоцу, видимо мои слова попали прямо в цель. – Не тебе, грязному землееду, судить о прошлом клана Орчибат. Да стоит мне только сказать, что ты самозванец, и воины тут же подвергнут тебя ужасным пыткам!
– Ну, скажи, – усмехнулся я, наблюдая, как глаза орка от злости наливаются кровью. – Только вот я никогда не называл себя Вестником. А кто так меня именует? Напомнить?
Орк, догадавшись, куда я веду, крепко сжал кулаки и, с ненавистью прошептал:
– Отрыжка друма.
– Шургаан, Цагаан – это они назвали меня Вестником! Или ты хочешь сказать, что твой внук и глава клана настолько глупы, что простого человеческого мага спутали с посланником богов?
– Ладно, твоя взяла, – прошипел Шоцу. – Но после войны уезжай отсюда! Гибель своего послушника Храм тебе не простит, и я не хочу, чтобы его ярость обрушилась на наш клан.
– Какая война, старик? Ты оглох? Я не собираюсь ни с кем воевать, а вот вам придется. Объявление войны так просто не замять, – в горле у меня пересохло, и я сделал маленький глоток из чашки. Остывший напиток неприятно горчил, теперь понятно, почему его надо было пить, когда он был горячим. – Кстати, я тут случайно услышал, что у вас какие-то неприятности с шаманом?
От моей издевки Шоцу буквально подскочил на месте и чуть не кинулся на меня. Некоторое время мы сидели молча. Потом я, повинуясь наитию, морщась от горечи допил буци, и подлил из горячего чайника себе и старику напиток. Орк, хмуро смотря на меня из-под густых бровей, взял чашку и медленно отпил. Я повторил его действия и, допив буци, предложил:
– Начнем сначала?
Хранитель традиций ничего не ответил, только хмуро посмотрел на меня из-под густых бровей.
– Ответь мне на один вопрос, и я помогу вам победить Ашрах, если сойдемся в цене, конечно.
– Задавай, – голос Шоцу был тих, но это не было признаком поражения, а наоборот, говорило, что старик как змея затаился и готов при первом удобном случае атаковать.
– Почему Цагаан признал меня Вестником? С Шургой все понятно, мальчишка слишком впечатлителен и готов первого встречного маго с релкивией в руках признать посланником богов. но вождь? Что на него так повлияло?
– Убийство серого.
– Какого такого серого? – удивился я.
– Послушника Серого храма, которого ты сегодня убил. Или ты не знал, кто является твоим противником? – тут пришла пора удивляться орку. Он как-то по-новому на меня посмотрел, но потом, тряхнув головой, проскрежетал. – Ни один человеческий маг не может победить один на один шамана Серого храма.
– Но я его убил.
– Да, – согласился Шоцу. – Поэтому Цагаан и решил, что ты наделен благодатью Огадура.
– Понятно, – я решил заканчивать разговор. – Но почему ты тогда решил, что я не могу быть Вестником?
– Как раз поэтому, – усмехнулся Шоцу и подлил себе еще немного горячего травяного напитка. – Несколько столетий назад у нас был один маг, которому удалось сделать тоже самое. Правда потом Храм объявил на него охоту, и самонадеянному магу пришлось бежать. От него осталось только это. – Старик поднял свой посох и повернул его концы в разные стороны. Раздался щелчок, и старое дерево отошло в сторону, открывая взору спрятанный под оболочкой иссиня черный шест, на древке которого матово блестели пять золотых колец. – Именно этим он убивал послушников Серого храма.
Когда шест полностью освободился от оболочки, кольца тут же ярко засияли в магическом зрении. Когда я понял, что в руках старого орка самый настоящий артефакт, то желание обладать магической вещью превысило осторожность.
– Если ты отдашь его мне, то можете забыть про шамана Ашрах. Да и про весь их клан.
– Хорошо, он твой, – согласился хранитель традиций и отдал мне посох древнего мага.
