Джон Норман - Племена Гора
— Где мы? — спросил я Хассана.
Стражник тут же ударил меня по губам плеткой.
— Не знаю, — ответил Хассан и тоже получил по губам.
Захваченных в плен рабынь сковали цепью и провели перед гарнизоном касбаха и жителями поселка, чтобы все могли оценить прелесть живой добычи. С фургонов сдернули тенты. Награбленное богатство предстало во всей роскоши и изобилии.
Возвращаясь, бандиты послали при помощи зеркала солнечный луч в касбах. Немедленно на главной башне водрузили победный флаг, и ворота касбаха отворились.
Неожиданно Тарна дала шпоры своему кайилу и вырвалась из колонны. Цепь дернула меня за шею, я не удержался и полетел на землю. Добрую сотню ярдов она тащила меня по песку и пыли, после чего натянула поводья.
— Чего ты развалился? — крикнула мне женщина. — Не можешь бежать?
Изрезанный кустарником и покрытый пылью, я молча смотрел на разбойницу.
— Встать! — скомандовала она, и глаза ее сверкнули над малиновой чадрой. — Отвыкай ползать!
Собрав последние силы, я поднялся на ноги. Она ехала шагом, затем, выписывая огромные круги, начала постепенно ускорять шаг кайила.
— Отлично! — крикнула она.
Я принадлежал к касте воинов. Она поскакала еще быстрее.
— Отлично! Отлично!
Даже среди воинов я отличался быстротой и подвижностью. Сердце выпрыгивало из груди, я задыхался. Она более чем на пасанг загнала меня в пустыню.
— Невероятно! — хохотала женщина. Затем, заливаясь смехом, она пихнула кайила в бока, я снова полетел на землю, а она поскакала к каравану. Через четверть пасанга она остановилась и подождала, пока я поднимусь на ноги. Мое окровавленное тело дрожало, шея горела, перед глазами плавали огромные черные круги. Теряя сознание, я опустился на колени возле ее стремени.
— Подними глаза, раб! — приказала она.
Я посмотрел наверх.
— Встань!
Я поднялся. Мне показалось, что она испугана. Очевидно, ей показалось, что я уже не смогу встать.
— Ты сильный, — сказала она. Острие ее ятагана уперлось мне в подбородок и приподняло голову кверху — Мне нравится, когда мужчины бегут возле моего стремени. Я люблю укрощать сильных. — После этих слов она повернулась к каравану и указала ятаганом на касбах. — Вперед!
Груженные награбленным добром кайилы двинулись к высоким арочным воротам затерянной в пустыне крепости. Я с любопытством отметил, что касбахов было два. Второй, значительно превосходящий по размерам тот, к которому мы направлялись, находился на два пасанга восточнее первого. Я не знал, кому принадлежит большой касбах.
Вскоре Тарна со своим отрядом вошла в ворота крепости. Отвечая на восторженные крики толпы, она вскинула вверх ятаган.
— Поторапливайся, раб, — сказала темноволосая девушка в длинном белоснежном хитоне. — Госпожа скоро будет готова.
— А что, твоя госпожа хорошенькая? — поинтересовался я. Малиновая чадра, которой Тарна укрывалась от песка и солнца, так и не позволила мне разглядеть ее лицо. То, что я увидел, показалось мне просто прекрасным. Я не сомневался, что Тарна — гордая, независимая женщина. Мужское одеяние и бурнус скрывали линии ее тела. Красоту женщины можно оценить только в обнаженном виде, вот почему рабынь всегда продают голыми.
— Страшна, как песчаный слин, — огрызнулась темноволосая рабыня. — Давай поторапливайся!
— Мы никогда не видели своей госпожи, — пояснила девушка, отвечающая за масла и благовония для ванны.
— Пошевеливайся, раб, — сказала первая, — а то мы вызовем охрану, чтобы тебя отлупили. — Она нервно оглянулась. Я понял, что именно она отвечает за удовольствия госпожи. Вторая девушка принесла тунику из красного шелка и ожерелье из круглых желтых камней. Я догадался, что все это предназначается мне.
— Вылезай и вытирайся! — приказала темноволосая красавица.
Я с наслаждением погрузился в благоухающую воду. Меня хорошо покормили. Я отлично выспался. Я чувствовал себя отдохнувшим и свежим. Сегодня ночью мне предстоит долгая скачка на кайиле.
— Что с девушками, которых захватили в Красном Камне? — спросил я.
— Погрузили в фургоны для отправки на аукцион в Торе.
— Значит, в крепости осталось мало девушек?
— Несколько рабынь оставили для услаждения воинов.
— Где они? — спросил я.
— На нижних уровнях касбаха.
— Вас тоже держат для мужчин?
— Ну, конечно нет! — возмутилась девушка.
Принадлежащие Тарне рабы-мужчины в шелковых туниках и украшениях негодовали по поводу того, что их отвергли на сегодняшний вечер. Детина в рубиновом ожерелье так и заявил, глядя на меня:
— Уж этот-то ничуть не красивее меня.
Полагаю, он не ошибся. С другой стороны, наше с Хассаном преимущество заключалось в новизне и свежести. Приятно, что на эту ночь выбрали именно меня. Роскошь касбаха пришлась мне по душе, но надолго задерживаться здесь я не собирался.
— Не понимаю, почему она не выбрала меня, — развел руками Хассан.
— Очевидно, я вызываю больше чувств, — заметил я.
— Женские причуды необъяснимы, — пожал он плечами.
— Это верно, — согласился я. — Иначе как понять, что Алейна предпочла тебя мне.
— В самом деле, — пробормотал Хассан.
— С другой стороны, — язвительно сказал я, — она всего лишь рабыня.
— Рабыня, — кивнул Хассан. — И весьма умная женщина.
— Не спорю. — Охотники за рабынями прежде всего обращали внимание на умственное развитие своих жертв. Другими важными критериями были женственность и интеллигентность. Знающие толк в рабынях гориане согласятся, что лучшие экземпляры получаются из умных и женственных девушек. Как бы ни была красива женщина, ни один горианин не обратит на нее внимание, если она при этом глупа. Дурнушки для них не существуют вовсе. Зато за возможность бросить к своим ногам красивую, умную и беззащитную пленницу инстинктов многие отдадут все, что угодно. Если уж надевать ошейник, то на дорогой и качественный товар.
— Тарна тоже не производит впечатления недалекой женщины, — заметил я.
— Это верно, — проворчал Хассан.
— И выбрала она именно меня, — напомнил я.
— Женщины непредсказуемы. Алейна, кстати, гораздо лучше Тарны. Естественно, что она предпочла меня.
— Я не видел Тарну голой и прикованной к кольцу на аукционе. Я не могу сказать, кто из них лучше.
— Давай считать, что Алейна все-таки лучше.
— Давай, — кивнул я.
— Так вот, она предпочла меня.
— Вкусу женщин доверять нельзя, — заметил я.
— Ты не возражаешь, Али? — спросил тип в шелковом халате.
— Не возражаю, — огрызнулась девушка в белом хитоне. Я не сразу понял, с кем он говорит. Я уже спрашивал
