Свидетель Мертвых - Эддисон Кэтрин

А сам я, возможно, был склонным к отчаянию меланхоликом.

Я доел булочку и медленно пил чай, наблюдая за публикой вокруг. За соседним столом несколько юных эльфийских девушек, возбужденных своим новым положением совершеннолетних и свободой от нянь, гувернанток и родителей, изо всех сил старались не хихикать и держаться чинно. Но мне показалось, что это у них не слишком хорошо получается. За другим столиком сидела эльфийка среднего возраста с задумчивым лицом – возможно, она вспоминала собственную юность. У окна расположились две влюбленные пары: эльф и девушка-полукровка тянулись друг к другу через стол, увлеченно беседуя; а рядом два гоблина, мужчина и женщина, легкомысленно болтали на языке бариджин.

Я допил чай и признался себе, что не знаю, как подступиться к решению своих проблем.

В тот вечер, отчаявшись найти иной выход, я решил обратиться к Аджанхараду. Я застал лейтенанта в «Ведриванском гамбите», его любимой чайной. Как следовало из названия, заведение было излюбленным местом встречи игроков в бокх. Я не знал, играл ли в бокх сам Аджанхарад, но подозревал, что ему просто нравилась напряженная тишина, царившая в залах.

Он не слишком обрадовался, увидев меня, но я и не ждал этого.

– Отала, – поприветствовал он меня, вставая из-за стола. – Пойдемте в другую комнату, там мы никому не помешаем своими разговорами.

Я последовал за ним в длинное узкое помещение, которое, очевидно, в свое время было коридором. Сюда выходило несколько дверей, посетители и официанты ходили туда-сюда, поэтому столики на двоих, идеальные для игры в бокх, пустовали.

– Садитесь, – сказал Аджанхарад. – Выпьете чаю?

– Нет, спасибо, – ответил я. Этот вопрос был задан из вежливости, и принять предложение означало придать нашему разговору вид дружеской встречи. Мы оба знали, что никакой дружбы между нами не было и быть не могло.

Лейтенант принес с собой чашку и чайник; я подождал, пока он нальет себе чаю и сделает первый осторожный глоток. Наконец он спросил:

– Чем мы можем вам помочь, отала?

– В качестве Свидетеля Мертвых мы занимаемся делом женщины, которую убил муж, – объяснил я. – Недавно появились доказательства того, что она была не первой его жертвой.

– Это очень тревожная новость, – пробормотал Аджанхарад.

– Каждый раз он меняет имя, – добавил я.

Ритуальный жест Аджанхарада выразил его неприязнь к происходящему.

– В таком случае как вы рассчитываете поймать преступника? Насколько мы поняли, вы его еще не отыскали.

– Пока нет. Мы хотели узнать, не сможет ли Братство Бдительности помочь нам.

– Когда вы его найдете, мы произведем арест. Что еще мы можем сделать?

– А вы не могли бы поспрашивать у братьев, известны ли им случаи смерти молодых женщин, недавно вышедших замуж, якобы от брюшного тифа?

Аджанхарад уставился на меня.

– Это не входит в наши обязанности.

– Но вы можете это сделать, – настойчиво заметил я.

– Келехар, а вам известно, сколько жителей этого города ежедневно умирает от кишечных болезней? Братство существует не затем, чтобы вмешиваться в частную жизнь граждан. Мы арестовываем преступников и содержим их под стражей, до тех пор пока дело не передают в суд. А потом приводим приговор в исполнение.

– Вы патрулируете улицы, – возразил я, зная, что все бесполезно.

– Улицы, а не дома, – подчеркнул Аджанхарад. Он казался искренне возмущенным моей просьбой. – Нет. Если вы выследите вашего убийцу, мы арестуем его, чтобы вы могли выдвинуть обвинения в суде. Не более того.

– Доброго вам вечера, лейтенант, – попрощался я и вышел, оставив Аджанхарада допивать холодный чай.

На следующий день, после обеда, я пошел в Святилище Ксайво сообщить Ульджавару о том, что мы не получим помощи от Братства Бдительности. Когда я вошел в здание, Ульджавар поднимался по лестнице из морга.

– Отала Келехар, как вы вовремя! – поприветствовал он меня. – Я как раз иду на встречу с целительницей, у которой есть весьма интересная история. Хотите присоединиться?

– Конечно, – ответил я.

До места встречи, чайной «Розовый менуэт», было всего две остановки на трамвае.

– Но почему здесь? – удивился я. – Почему она не пришла в Святилище, ведь это совсем рядом?

– Хм… у отало Дарневин весьма… неоднозначное прошлое, – хмыкнул Ульджавар. – И ей не хотелось появляться в Святилище, которое вызывает у нее неприятные воспоминания. А мне полезно иногда выходить из своего подвала.

После такого предупреждения я не знал, чего ждать, но отало Дарневин оказалась ничем не примечательной эльфийкой среднего возраста, с «гусиными лапками» в уголках голубых глаз и морщинками у рта, которые говорили о том, что она часто смеется. Целительница мне сразу понравилась.

Увидев нас, она поднялась из-за стола и заговорила:

– Отала Ульджавар, большое спасибо, что пришли.

– Вздор, Айшаран, – отмахнулся Ульджавар. – Это отала Келехар, который навел нас на след.

– Отала, – кивнула она, и я ответил на приветствие.

– Садитесь же, – предложил Ульджавар, опускаясь на стул. – Айшаран, расскажите нам свою историю.

– Это произошло пять или семь лет назад, – начала она. – Ко мне пришли молодожены, пациенткой была женщина. Рвота, понос, сильные боли в области живота. Болезнь протекала приступами, после ухудшения ей на пару дней становилось лучше, а потом снова начались нестерпимые боли. Я не могла понять, что с ней творится, перепробовала все известные мне средства, но ничего не помогало. Бедная женщина – точнее, девочка – была напугана, ужасно себя чувствовала, но самым странным мне показалось то, что ее мужа происходящее нисколько не волновало. «Такой уж у него характер», – сказала мне девушка, но я считаю, что мужчины не ведут себя подобным образом, когда жена умирает.

Подошел официант, и Ульджавар заказал чайник колвериса на троих и большое блюдо паровых булочек.

– Я все время забываю пообедать, – объяснил он, – и терпеть не могу есть в одиночестве.

Я вспомнил, что И’ана Пел-Тенхиор говорил мне то же самое, но отогнал эту мысль.

– Вы очень добры, – сказала отало Дарневин.

– По-моему, никто не запрещает мне быть добрым, если мне этого хочется, – пожал плечами Ульджавар. – Продолжайте, Айшаран.

– Она умирала, – сказала отало Дарневин, – и я не могла ей помочь, как ни старалась. Она страдала почти месяц, и я никогда не чувствовала себя такой бездарной, такой беспомощной. Ей исполнилось семнадцать за неделю до того, как болезнь свела ее в могилу; возможно, страдания просто лишили ее жизненных сил. А муж снова повел себя более чем странно. Он подготовился к похоронам быстро и деловито, как секретарь, проводил жену, не пролив ни слезинки, и на следующий день исчез, словно призрак.

Ульджавар взглянул на меня, приподняв брови, и я кивнул. Все это звучало очень знакомо.

– Как его звали? – спросил я.

– Бросет, – ответила она. – Бросет Шевелдар. Я никогда этого не забуду.

Принесли чай и булочки, и мы с Ульджаваром поделились с отало Дарневин своей информацией. Я рассказал о деле мин Урменеджен, а Ульджавар описал эксгумацию тела меррем Мичезаран. Целительница слушала, и ее глаза становились все больше и больше.

– Значит, вы считаете, что мер Шевелдар убил свою жену.

– К сожалению, очень похоже на то, – ответил Ульджавар. – Неужели мысль о яде ни разу не приходила вам в голову?

– Конечно, я расспрашивала меррем Шевелдаран о том, чем она питается, – сказала Дарневин. – Но они с мужем ели из одной посуды, пили чай из одного чайника, а он был совершенно здоров. Я не представляла, откуда мог бы взяться яд.