Люба Штаний - В любой гадости ищи свои радости
Нассару и...
Я вскочила и тихо зарычала, набычившись.
– Ясно, – неожиданно саркастически хмыкнул горбун.
Да ничего тебе не ясно, блин! Ничегошеньки! Я...
– Убьёшь? – весело так...
Словно под дых ударил! Опять?! Я задохнулась от возмущения, плюхнулась на попу и покрутила
копытом у виска. Нет, чего он, а? Только-только балакать по делу стали, а тут такие дикости?!
– Ох, Манюня-Манюня, – протянул вонючка насмешливо, – а как иначе? Кто-то из нас двоих должен
умереть. Пока Нассар жив, я не успокоюсь. Он это знает, ты тоже. И как тогда?
Я растерянно уставилась на калеку, а он... а он... Он, вдруг принялся раздеваться! Мама!! Это он
че... Уф... Не дожидаясь пока Алехандро избавится от остатков, а точнее уже останков, рванья, я
стремительно отвернулась и легла, для надёжности, накрыв голову копытами.
Вот уж чего мене не надь, так вида обнажённого зомьбика! Я после такого не то что спасть, я есть
не смогу! И вот не надо мне говорить, что руки ноги голова и прочие части тел у всех поголовно людей
отличаются лишь деталями!
Блажен, кто верует, но он явно с кошмариком не знаком. Да он и в одежде кого хош заикаться
заставит, а без неё. Чур меня чур! Лучше год с соседями алкашами в коммуналке прожить, чем на пол
минутки узреть голого вонючку! Ох...
С перепугу сама не заметила, как плавно переползла за соседний кустик и притаилась там, напевая
про себя что-то из разряда ‘нас не догонят’. Если учесть, что умудрилась это проделать, не отнимая
передних копыт от глаз, становится понятна реакция калеки.
– Манюня, ты меня поражаешь, – хихикнул сзади горбун, и вдруг, рассмеялся уже в голос. Не очень
громко, но как-то очень заразительно, хоть и сипло до дрожи. – Как у тебя получается рассмешить
меня в любой ситуации, ума не приложу!
Смешно ему! Нашёл клоунессу, блин! Я ему что, мокрый перс? Али Ёжик бритый?!
От досады, даже подскочила и гневно в упор посмотрела на разошедшегося калеку. Угу. И тут же
нырнула обратно в куст. Слава Боженьке, темнота беззвёздной ночи оказалась милосердна к
неосмотрительной мне, да только... то, чего не увидела – дорисовало воображение.
Если откровенно не увидела я почти ничего, белого пятна с тёмным колтуном на макушке, да вот
беда: фантазия подкачала. По пятому кругу просматривая три-д картинку из серии ‘вам и не снилось’
или ‘пришёл, увидел, стал заикой’, я потихоньку приоткрыла один глаз и осторожненько глянула меж
веток. Уф... Кажись, пронесло!
Алехандро, всё ещё посмеиваясь, закутывался в одно из покрывал и, судя по резкому незнакомому
запаху, лекарство у него таки нашлось. Вот именно в этот момент, я в первый раз от души
порадовалась тому, что сейчас я лошадь.
Окажись в своём теле, совесть не позволила бы отлынивать по кустам от оказания первой помощи
избитому калеке, а так... Лежу себе и в ус не дую! Ла-ла-ла! А у меня копыта! Ла-ла-ла! Совесть может
отдохнуть! Ла-ла-ла-а-а-а... У меня есть шансы не свихнуться! Слабые правда, если вспомнить
текущее состояние очень нервной системы, но есть же! Вот она – радость!!
Потому-то спустя десять минут из кустов вылезла не лошадь, а довольная выпавшим на её долю
счастьем очень-очень счастливая лошадь. Как ни странно, разница значительная. Честно-честно! Ещё
полчаса ушло на то, чтобы поесть и напиться.
Ели солёное мясо, а пили... Угусь. Я водичку из котелка, а горбун нарольское из фляжки. Видно,
лекарство не в полной мере помогало, если мой кошмарик решил к винцу приложиться, но тут уж он в
своём праве. Я б для сугреву тоже хлебнула, да засну ведь. Будет потом зомбику морока: спящую
кобылу на себе волочь.
Пару раз зевнув, поняла: если сейчас же не тронемся в путь, будет Алехандро спящая тушка, а
этого допустить никак нельзя. Как ни хочу я увидеть Эйлара, нужно бежать. Причём именно от
голубоглазого красавца. Вопрос ‘куда’?
Вниз? Так он как раз там. Вряд ли смоем проскользнуть мимо. Вверх по склону? И? Допустим, мы
как-то доберёмся до вершины горы, а дальше? Воткнём палку с привязанной ‘тельняшкой’ зомбика и
будем гордиться? Типа покорили высоту, да?
Оставалась одна надежда: найти тот проход сквозь скалу, по которому пришли сюда и обойти
Эйлара. Правда, из пещеры с водопадом мне не спуститься, но оно и к лучшему. Хотя...
Я с ужасом покосилась на ошмётки верёвки. Боже. Ведь без неё и горбуну не спуститься, а как
тогда?! Вот. . МММ, блин! А если попробовать связать обрывки? Но едва я поднялась и подошла к
кучке некогда шнура, как послышалось невесёлое:
– Не выйдет, малышка. Я уже посмотрел.
С удивлением оглянулась на спутника. Когда успел? И, главное, для чего? Если Алехандро так
жаждет убить Эйлара, почему собирался бежать. Нет, ясно: ребра, синяки, но не похоже на этого
упрямца. Сдаться в угоду обстоятельствам?!Зуб даю, это не про него. Если уж...
– Вот только не надо так на меня смотреть, мрачно буркнул горбун, поднимаясь на ноги. – Нассара я
всё равно убью. Просто, пока ты рядом, это не реально. Привязывать тебя бесполезно. Да и не чем, а
просто так снова подставлять под удар. Ты ведь костьми ляжешь защищая его, не так ли, Манюня.
Он не спрашивал – утверждал. И был прав, как ни крути. Только... Почему мне так досадно, а?
Почему?! Наверное потому, что гниющий зомби не просто принял к сведению мою позицию, но и учёл
её.
Пусть даже истинная причина – желание прийти в себя и залечить раны перед новой попыткой
погубить моего любимого. Даже если так, Алехандро счёл нужным озвучить иную причину изменения
своих планов – моё мнение, а Эйлар...
Хоть сто, хоть двести раз горячо любимый, брюнет и не подумал брать меня в рассчёт. Хотя нет. как
меня использовать он как раз придумал. Обидно. Почему так? почему не наоборот?! Логичнее было
бы, пошли меня горбун лесом, а тут. .
- Придётся идти наверх, – пристраивая у меня на спине сумки, произнёс кошмарик. Попробуем
найти укрытие, и, если удасться, переждём пока Нассар пройдёт мимо. Обещаю не трогать его, пока
ты рядом.
Я подозрительно покосилась на неправдоподобно чуткого калеку, но на этот раз он понял мой
взгляд не правильно.
– О большем не проси. Это не перемирие. Это – временное отступление и не больше. – Алехандро
погладил меня по носу и тихо так, почти шёпотом: – Ещё совсем недавно у меня была семья.
Младшая сестрёнка, её муж и их сынишка. Серину было восемь, понимаешь? Всего восемь, а теперь
его нет. Ни его, ни Рои, ни Валтара. Я... Ай, чего уж там.
А я ошарашенно смотрела на мрачного, как зимние тучи, калеку и не могла осознать. Он хочет
сказать... Эйлар?! Быть не может! Этого просто не может быть! Он не такой! Совсем не такой! Он...
А... какой он? Я же ничего, совсем ничего не знаю о голубоглазом брюнете, кроме...
Кроме того, что люблю его, Но такого не может быть! Да Эйлар властный, сильный, жесткий,
непримиримый и упрямый. Он целеустремлённый, решительный, мужественный и... И он предложил
мне убить беззащитного фактически калеку. Предложил убить, ради него, ради нас...
Нежность, обожание и восхищение схлестнулись с доводами разума. Поверить Алехандро я не
могла. А не поверить... не могла тоже. Захотелось завыть и снова спрятаться под кустом. Или
проснуться дома, забраться в душ и позабыть этот выворачивающий душу наизнанку кошмар. Просто
забыть, будто его и не было.
Только вот. . Ободранные бока саднило. От холода по шкуре то и дело пробегала дрожь, а в горле
першило. Потому я молча отвела взгляд и опустилась на колени, позволяя спутнику занять своё место
на моей спине.
Я подумаю об этом потом. Когда соберусь с мыслями. Когда утро развеет мрак. Если повезёт,
развеются и сомнения. Это ведь не может быть правдой! Или может?
Когда поднялась на ноги и потихоньку потрюхала вперёд, вонючка молчал. Как молчал он все
последующие часы странного, изматывающего марафона на выживание. Сказала бы ‘забега’, да
бежать в темноте по пересечённой местности – безумие. Даже для нас.
К утру стало попроще в плане освещённости, но навалились усталость и нервный мандраж. И я, и
Алехандро не могли не понимать, что Эйлар со своей компанией догонят нас быстро, очень быстро. У
них будет значительное преимущество в скорости. И лошади выспавшиеся, и темнота не мешает, а
нам...
Подходящего укрытия никак не попадалось. Вместе ночью, остался позади и относительно пологий
склон, поросший лесом. Предрассветный сумрак встретил нас на узкой, едва ли шире полутора
метров, тропе, серпантином обнимающей гору. Серый, покрытый лишайником и чахлыми кустиками
камень с одной стороны и гулкая пропасть с другой.
