Сергей Костин - Охотник за бабочками 2
— Ну вот и выговорился, — вздохнул старик, — Все на душе полегче. Теперь что касается просьбы твоей. Вижу, что не откажешься от поисков. Жалко мне тебя, но чего уж там. Многое я про КБ это Железное знаю. И где смерть его находится, тоже знаю. Нет, хлопец. Ни далеко, ни низко, ни высоко, ни близко. Тут недалеко. И называется это долбаное место совсем не по научному. Звездой Смерти именуется. Точно! Как в старой сказке. Молодец, хлопец. И вот внутри этой звезды, мордой по сторонам не ворочай, а слушай внимательно, скрывается саркофаг. А в нем и смерть КБ Железного. Не я придумывал. Добраться? Проще простого. Вот смотри.
Старик ткнул пальцем в горизонт.
— Отсюда прямо. Потом направо. Еще немного прямо два раза и только потом налево. Только ты туда не ходи. А иди…
Долго еще объяснял старик мне дорогу. В процессе объяснений сбегал в бункер еще за одним чайником. Обходительный старичок. Хотел подарить свой нейромет, в обмен за значок нахимовского стрелка. Я отказался. Как потом от адвокатов отбиваться станет?
Потом старик довел меня до Корабля, подивился немного, на него глядючи. Отругал меня за то, что на посадочных лапах гадость всякая засохшая воняет. И перекрестил при вручении значка раритетного.
— Ты все запомнил, хлопец? — поинтересовался он, подталкивая меня под зад в люк, — Только я все равно сомневаюсь, что справишься ты с ним. Бросай ты это дело, пока не поздно, да переезжай ко мне. Будем вдвоем гулять по берегу. С рыбкой золотой тебя познакомлю. По вечерам костерчик, картошечка, песни разные. А?
Отказался я от предложения дедушки. Не до такой степени я еще пожилой, чтоб от дел отрешиться.
— А с рыбкой твоей, дед, мы еще познакомимся. Вот в следующий раз прилетим, и обязательно познакомимся.
Попрощавшись со стариком, я дополз до кровати, поинтересовался, на борту ли Кузьмич, и последним четким предложением, с заплетающимся языком, приказал взлетать и лететь в прямом направлении до первого поворота.
Корабль не стал читать нотаций, сразу же взлетел, и двинулся в указанном направлении.
Разбудил меня запах жареной рыбы.
— Что это? — простонал я. Голова раскалывалась. Очевидно, сказывалось действие эликсира бодрости. Организм перестраивался и становился бодрее с каждой секундой. Отсюда и тошнота и страшная жажда.
— Квас из сухариков, — Кузьмич, добрая душа, протягивал полутора литровую емкость.
— Воняет что, спрашиваю? — а квас ничего. Надо только потом узнать, откуда на борту дрожжи.
— Воняет? — переспросил Кузьмич и радостно заулыбался, — А это пока ты там у блиндажа с дедом мирно трепался, я рыбу поймал. Представляешь, сама в руки прыгнула, дура. Я то свою половину употребил, а это твоя доля осталась.
Я застонал, но не от боли в голове, а от осознания свершенного преступления.
— Золотая?
— Да какая, к черту, золотая? — Кузьмич подоткнул одеяло и уселся рядом, — Так, блестела немного. Тебе что, рыбку жалко? Так не мучилась она. Я ее сразу булыжником по башке. Я ж не изверг.
Объяснять Кузьмичу несправедливость его поступка не имело смысла. И ругать тоже. Сделанного не воротишь. И назад прошения просить лететь невозможно. Я теперь ни за какие брюлики старику в глаза не посмею взглянуть.
— Доедай сам, — поморщился я, — У меня на рыбу аллергия. Мы где сейчас? До поворота долетели?
— Второй час маринуемся. Ждем, пока ты проспишься. Да не вставай. Полежи. Ничего не случится.
— Уже случилось, — необходимо запомнить, что вставать на ноги после принятия любого эликсира невыносимо тяжело. Но надо.
Кузьмич, старательно жужжа крылышками, помог добраться до капитанского отсека. Усадил в кресло и даже подушку приволок, браконьер несчастный, что б мне легче было.
— Что Глаз, не горит?
— А чего ему страшненькому гореть? — бабочек подбил подушку и уложил на нее мою голову, — Все спокойно, словно в кроватке детской. Ах ты бедный ты мой командир!
Я отстранил Кузьмича, который пытался промокнуть полотенцем испарину на моем лбу. Не желаю я принимать никакие услуги от бессердечных губителей природы. А вообще сказать, это я сам виноват. Надо было за Кузьмичем присматривать. А то сначала куколку шилом тыкал, потом с Хомо-Бабочкой неизвестно чем занимался, а теперь, вот, рыбу золотую изжарил на огне.
— Волк! — позвал я Корабль слабым и дребезжащим голосом, — Ты где?
— На страже границ и покоя, — ответил Волк с минутной задержкой. Наверняка дорисовывал очередную звезду. Когда же руки дойдут разобраться с этим художественным безобразием. Не корабль, а гирлянда праздничная.
— Тогда слушай сюда, страж границ и покоя, — я протянул пустую полутора литровую емкость Кузьмичу и знаками показал, что надо бы повторить. Кузьмич понимающе кивнул, быстренько смотался туда и обратно и притащил в емкости простую воду. Даже не кипяченую. И на этом спасибо, — Даю новый курс для следования. Сейчас прямо, потом еще немного прямо два раза и только потом налево. И до упора. А для непонятливых повторяю. Двигаться по направлению моего указательного пальца.
Корабль быстро выдвинул из стен автоматические секстанты, полуавтоматические логарифмические линеечки и лазерные циркули. Так же быстро сориентировался с моим, немного подрагивающим, пальцем, поймал и зафиксировал направление и задвинул все оборудование на место.
— Приказ понял. Выдвигаемся немедленно. Командир, а я еще могу паровозом гудеть. Показать?
Я откинулся на подушку, прикрыл ладонью глаза и подумал о том, в каком, все-таки, суетливом мире мы живем.
К Звезде Смерти мы подкрадывались незаметно, используя для прикрытия брикеты спрессованных и непригодных для промышленной переработки полиэтиленовых пакетов. В этих глыбах, конечно, не одни пакеты. Современная промышленность много чего оставляла без преобразования. Стаканчики от мороженого, огрызки самозатачивающихся карандашей, шелуха от семечек. Но самое главное, на что бы я в первую очередь обратил внимание любого правительства, использованные бутылки. Раньше, еще в пору моего детства, пустые бутылки меняли на предметы первой необходимости. Из расчета две тонны тары на пачку сигарет. А сейчас все забросили и пустили на самотек. Но природа не любит, когда над ней так издеваются. Золотая рыбка старика примером к этому не является. Не тот случай.
— Это ж сколько железа на нее угрохано? — Кузьмич покрутил колесико на перископе, наводя резкость, — Интересно, а для чего ее, собственно, построили?
Кузьмич иногда не знает самых простых и элементарных вещей. Или не читал детских книжек про историю человечества. А там ясно написано, что эта холодная звезда была построена плохими дядями, которые всю жизнь сражались с хорошими. Хороших дядь называли не то жидами, не то жирафами, не то диджеями. А вот, вспомнил, джедаями. Мозги сломать можно.
