Мара Полынь - Плачущий король
Следующая задача — поймать разбежавшихся лошадей. Тут как раз подоспели первые путники. Раздались крики, началась паника, послышались рыдания. Но удалось зато пристроить встречных к копанию могил — не волкам же оставлять тела.
Когда раненые были перевязаны, Император и принцесса уложены на позаимствованную телегу, а остальные закопаны, они тронулись в обратный путь. Проехали лишь час или два, чтобы удалиться от места битвы. Опять разбили лагерь, на этот раз состоящий всего из нескольких шатров, и устроились на отдых.
Четвёртый всё ждал, когда же его придут убивать: почему-то не верилось, что никто так и не увидел, не понял, не догадался, что он сделал. Но ночь прошла спокойно, как и следующий день. Новость о смерти Императора летела перед ними быстрее огня в подлеске. Когда они въехали в столицу, о случившемся знали уже все. Бои шли ещё более ожесточённые: предводители армии Равнин уже считали победу своей и теперь с удвоенной силой атаковали обороняющихся.
Добраться до столицы оказалось лишь частью дела: никто их не встречал. Императорская Роща пала. Половина леса, если не больше, уже сгорела. Хорошо, что раненых они оставили ещё в первой роще, которая встретилась на обратном пути. Генералы панически отступали, сдавая позиции одну за другой. Империя была разрушена. Отыскать в царящем хаосе главу Ордена стало непростой задачей. Хорошо ещё, что он не был простым солдатом.
— Нужно найти Лиестанея, — глядя на открывающийся дымный пейзаж, произнёс Третий.
Везти сюда тела теперь казалось ему не лучшей идеей: возможно, быть похороненными у дороги стало бы лучшей участью. Здесь же Императора и принцессу, скорее всего, выставят на посмешище. И хорошо ещё, если только их отрубленные головы будут кататься по лесу на колах. Может, придумают что-нибудь и похуже.
— Я вижу отряд наших, если это не дезертиры, — Седьмой указал куда-то направо. — Спросим, где генеральная ставка.
Наконец, получив хоть какие-то ориентиры, они опять отправились в дорогу. В этот раз от цели их отделяли всего несколько напряжённых часов: линия боёв проходила совсем рядом и с каждым шагом становилась всё ближе. Что если в тыл прорвался вражеский отряд? Может, какие-то саботажники? Или кто-то явился специально за телами? Хотелось избавиться от неповоротливой телеги, и Четвёртый мог поспорить, что, будь они поодиночке, любой бы уже давно это сделал. Но так каждый смотрел на спутников и молча ехал дальше.
Лиестаней встретил их угрюмым молчанием. В шатре было душно и в то же время холодно: всё тепло вылетало сквозь хлопающий полог — кто-нибудь то и дело заходил или выходил, а внутри было слишком много народу, чтобы помещение успевало хоть как-то проветриться. Стол с расстеленной на нём картой был центром всеобщего внимания. Несколько генералов что-то громко обсуждали, двигали туда-сюда фигурки, спорили. Адъютанты прибегали с новостями, уносили приказы. И лишь бывший глава Тайной службы недвижно сидел на походном табурете возле стены, наблюдая за непрерывной суетой вокруг.
— Мне уже доложили, — не дожидаясь приветствия и поправ все правила субординации, откликнулся он.
Троица выживших — всё, что осталось от стражей Ордена, — молчала.
— У рыцарей серьёзные потери, присоединитесь к ним. Первый Рыцарь будет здесь через несколько минут, проинструктирует, — Лиестаней сделал паузу. — Хотя нет. Останетесь со мной. Только путаница возникнет, если вас объединить.
Стражи молчали, дожидаясь дальнейших распоряжений. Лиестаней открыл рот, чтобы добавить что-то ещё, как снаружи раздался странный хруст. Судя по тому, как все замерли, пытаясь сообразить, что это, Четвёртый понял: никто из присутствующих раньше не слышал ничего похожего. Либо это было слишком давно и в безопасности.
— Все наружу! — крикнул он и бросился первым к выходу, показывая пример. Воины зашевелились, но недостаточно быстро. Четвёртый уже выбежал и, быстро вычленив, откуда идёт смертельно опасный звук, побежал в сторону. Кто-то бежал следом, а треск всё нарастал. Ещё несколько секунд, и огромное древо рухнуло на ставку. Четвёртого зацепило ветками. Каким-то из крупных сучьев задело особенно крепко, и мир завертелся кувырком.
Наконец треск и грохот затихли, уступив место непривычной тишине. Четвёртый огляделся: его окружали огромные ветки. Просто чудо, что он не попал ни под одну из них. Страж осторожно пошевелился, ощупал себя. Надо же, кажется, ничего не сломано. Ему невероятно повезло. Рваная одежда, несколько ссадин и ушибов — такая ерунда. Обычно, когда падает древо, то от попавших под него остаются только невзрачные мокрые пятна.
— Есть кто живой? — крикнул он в хитросплетение ветвей и щепок, но никто не отозвался.
Нужно было всё же подойти поближе и посмотреть. Четвёртый поднялся и, морщась от боли, начал пробираться туда, где остался шатёр ставки. Где-то в пяти древках от него без сознания лежал глава. Ему повезло меньше: одна из ветвей перебила ноги. Участь остальных оказалась еще печальнее: буквально в нескольких древках за ним начинался ствол. Звать кого-то было бессмысленно. К весне, когда всё стает, от них даже пятен не останется.
Четвёртый прислушался: никого не было рядом, ни друзей, ни врагов. Где-то вдалеке были слышны голоса. Кто-то зычно отдавал команды. Но когда еще они сюда доберутся…
Четвёртый забрался на ветку чуть выше главы и закрыл глаза, вызывая превращение. Потом сел поудобнее и стал ждать.
Не прошло и минуты, как Лиестаней тихо застонал. Еле заметно пошевелился и сморщился от боли. Открыл глаза — и встретился взглядом со Стражем.
— Хамнамди, — наконец произнёс он через целую вечность молчания.
— Здравствуй, Лиестаней, — отозвался Хамнамди.
— Я же убил тебя? — полувопросительно-полуутвердительно сказал Лиестаней, на что Хамнамди лишь улыбнулся.
— Значит, Шестая действительно работала на тебя.
На этот раз Лиестаней говорил убеждённо. Надо же, что волнует его в последние минуты жизни.
— Нет, я не имею понятия, кто её подкупил, — покачал головой он. — На меня работал Четвёртый.
— Четвёртый, — глава хмыкнул каким-то своим мыслям. Похоже, он не заметил, во что одет его враг, и не понял, что он и есть Четвёртый. — Надо же…
— Тебе есть что сказать перед смертью? — поинтересовался Хамнамди, доставая меч. Малый меч.
— Будь ты проклят, Плачущий Король, — кисло произнёс Лиестаней.
— Я уже проклят, — отозвался он. — Давай что-нибудь оригинальное.
— Я буду ждать тебя, — бывший глава смотрел ему прямо в глаза.
— Прощай, Лиестаней.
Свистнул клинок.
