Тереза Томлинсон - Лунные Всадницы
— Тут есть и дети, — прошептала Кассандра. — Троянские воины и их союзники пользуются этими женщинами себе на утеху, но теперь обугленные кости мужчин белеют среди пепла за воротами, а дети — те, что выжили, — спят здесь, в сарае.
— Почему твой отец не прекратит этого безобразия? — резко спросила Мирина. — Ты разве не можешь его заставить?
Кассандра поморщилась, словно от боли.
— Он говорит. «На то они и рабыни».
Мирина вздохнула. Она отлично знала, что за судьба ждет угнанных в рабство женщин. Вот взять, например, Антиопу… впрочем, Антиопа-то жила с Тезеем в уюте и холе, как плененная королева, и к спальным доскам ее никто не привязывал. При мысли о горестной участи рабынь Мирина преисполнялась гнева и жалости — и поневоле восхищалась их стойкостью. Каким-то непостижимым образом они сумели выстоять и выжить — а вот Хрисеида не смогла.
— Рабынь необходимо освободить, — твердо и решительно объявила Мирина. — Но ты права — ахейским волкам они достаться не должны. Мы все хорошенько обдумаем и чего-нибудь, да и придумаем.
— Я могу вот что сделать: приказать, чтобы одну из этих женщин приставили к тебе в качестве служанки, — предложила Кассандра.
— Служанки? — Мирина обожгла подругу негодующим взглядом. — Когда это я нуждалась в служанках?
Кассандра прикрыла ладонью рот, подавляя смешок. С самого своего приезда Мирина не слышала от подруги ничего подобного! Нежданно-негаданно измученная, изнывающая под бременем повседневных забот и драм царевна исчезла, словно ее и не было.
— Дурочка! — прошептала она, топая ногой и уже не сдерживая смеха. — Ты можешь пользоваться ее услугами или нет, это уж как ты сама захочешь, но через нее ты пообщаешься с этими женщинами и узнаешь больше. Я пришлю тебе Акасю, она египтянка и говорит по-лувийски.
Только тут Мирина все поняла и согласно кивнула.
— Моя бедная голова просто отказывается работать, — посетовала она. — Слишком о многом надобно думать: о том, и о другом, и о третьем! Да, конечно, пришли ко мне Акасю.
Смех Кассандры разом смолк, голос на миг дрогнул.
— Я помогу всем, чем смогу, но… в мыслях моих теснятся пугающие видения. Я-то думала, большего горя, чем смерть Гектора, Троя уже не изведает, но теперь вижу, что грядут новые страдания, еще более тяжкие.
— Что за новые страдания?
Кассандра яростно помотала головой из стороны в сторону.
Мирина вздохнула. Пророческий дар Кассандры — дар непростой и мучительный. Иногда девушка и впрямь применяла его всем на пользу, но чаще всего видения были смутны и невнятны, и когда Кассандра пыталась пересказать родным, что видит, ее просто-напросто объявляли сумасшедшей. Одетая в истрепанное платье царевна бессильно сжала кулачки и прислонилась щекой к стене некогда красивейшего троянского особняка, из носа ее тонкой струйкой бежала кровь. Девушка поспешно ее утерла, но слова как бы эхом отзывались на отклик всего тела;
— Даже камни наших стен заключают в себе горе и ужас. Я вижу, как по улицам города ручьями струится кровь.
— Тогда тебе нужно бежать, — нахмурилась Мирина.
Кассандра покачала головой.
— Моя судьба не так уж и важна.
— А ты ее видишь? — спросила Мирина. — Знаешь, что тебя ждет?
— Нет… здесь все расплывается, — тихо отозвалась Кассандра. — Но меня тревожат кошмары про лошадей. Мне то и дело снится гигантский серый конь: он галопом мчится по нашему городу, не разбирая дороги, яростно бьет копытами в стены, и стены оседают, обваливаются… А порою мне видится конь, неживой, точно статуя, и, хотя ноги его недвижны, он приближается к нам — неуклонно надвигается на крепость.
— Как же он может двигаться, если он неживой, точно статуя? — Голова у Мирины раскалывалась от боли.
— Не знаю, но конь надвигается, надвигается — и прорывается сквозь стены!
Мирина устала до смерти и при всей своей любви к подруге чувствовала: терпение у нее на исходе.
— А потом еще крохотный светлячок, — продолжала Кассандра. — Светлячок порхает вокруг ахейских шатров, и шатры вспыхивают пламенем. Есть и еще сон: я вижу множество лошадей и тебя, Мирина. Ты скачешь верхом на Исатис и ведешь за собой целый табун. Так что, когда ты угнала мазагардийских коней, я поняла, что остальные мои сны тоже говорят правду.
Мирина попыталась сосредоточиться.
— Ты всегда обладала даром истинного зрения, — промолвила она. — Вот и Атиша уверяла, что нам следует к тебе прислушиваться. Но… когда мы угоняли мазагардийских коней, это ведь не я их вела, это была Ильдиз. Я скакала замыкающей. Ты разве не видела во сне мою Звездочку?
Кассандра твердо покачала головой.
— Нет. Впереди ехала ты, и боюсь, что от тебя исходило горькое ощущение одиночества. Ты вела огромный табун — и при этом была так одинока и несчастна!
Мирина поежилась.
— Так пришли мне поутру Акасю, — резко оборвала она. Внезапно ей расхотелось слушать дальше. — А теперь надо бы мне отдохнуть, а не то я прямо стоя усну.
В своих спальных покоях Мирина обнаружила Бремузу: та утешала Ильдиз, поглаживая ее по голове.
— Она сегодня какая-то странная — нервничает, места себе не находит, — шепнула Бремуза, уходя к себе.
Мирина прилегла рядом с девочкой и тотчас же закрыла глаза.
— Я люблю тебя, Змея-Матушка, — промолвила Ильдиз. — Я всегда буду тебя любить.
Мирина устало улыбнулась.
— И я тебя, — прошептала она. — Ты засыпай, Звездочка, — день выдался долгим.
* * *Мирина проснулась, как от толчка, внезапно почувствовав, что постель рядом с нею пуста и остыла, хотя утренний свет только-только начинает просачиваться в комнату.
— Ильдиз! Ильдиз, где ты? — позвала девушка. Встала, сонно обошла комнату, вышла в коридор. — Ильдиз! Ильдиз!
Вверх по лестнице вихрем взбежала Коронилла, с лицом, мрачным как туча. При виде нее в груди у Мирины похолодело, к горлу подступила тошнота.
— Думаю, тебе лучше спуститься вниз, — прошептала Коронилла.
— Что там такое? Говори! — Мирина до боли сжала кулаки.
— Царевна говорит, явился Одиссей, царь Итаки.
— Ах, ну да — он у ахейцев в посредниках. Он пришел с переговорами?
При всей ее силе и мужестве, подбородок Корониллы задрожал как у ребенка.
— Нет. Он идет к Южным вратам, — промолвила она. — И на руках несет… несет…
— Что несет?
Коронилла покачала головой.
— Мы заметили их с Южной башни. Его слуга ведет гнедую кобылу: это Силена.
— Он несет что-то на руках? Ты хочешь сказать, Ильдиз? Ильдиз, да?
Коронилла мрачно кивнула.
