Тереза Томлинсон - Лунные Всадницы
Мирина настороженно кивнула.
— Ну, пойдем посмотрим, как там она.
Хрисеида и впрямь представляла собою жалкое зрелище. Постель была застлана свежим бельем — об этом позаботилась Кассандра. Но больная лежала неподвижно, отрешенно глядя в изножье, некогда шелковистые волосы падали ей на лицо спутанными космами. Сорочка перекосилась, костлявые пальцы судорожно теребили предплечья, так что кожу испещрили язвы и раны. Исхудала она ужасно.
Потрясенная до глубины души Мирина подошла и присела на край постели.
— Жрица, — прошептала она. — Госпожа жрица, ты меня узнаешь? Я — Мирина, Лунная Всадница.
На одно мгновение взгляд Хрисеиды стал осмысленным, но она тут же отвернулась и уставилась в стену.
— Попытаюсь ее накормить, — промолвила Кассандра.
Мирина смущенно наблюдала за тем, как Кассандра поставила чашу рядом с кроватью, и, не переставая что-то мягко и ласкою втолковывать подруге, заставила-таки ее проглотить кусочек обмакнутого в масло хлеба. За ним последовали глоток-другой вина. Мирина между тем завладела покрытой струпьями рукой Хрисеиды и ласкою ее погладила: ничего иного ей в голову просто не пришло.
Кассандра ободряюще кивнула. Исступленный взгляд жрицы понемногу смягчился, веки опустились. Наконец она заснула, и подруги тихонько выскользнули из комнаты.
— Пустячок, казалось бы, но все равно отрадно, — сказала Кассандра Мирине. — Нечасто случается ей забыться сном, хоть какое-то, а облегчение.
— А ребенок где ж? — полюбопытствовала Мирина.
— Ему нашли кормилицу среди рабынь. — Кассандра понизила голос до шепота. — Хрисеида наотрез отказывается кормить малыша, даже взглянуть на него не хочет.
На мгновение Мирину захлестнуло глубокое отчаяние. Видеть, до какого жалкого состояния дошла Хрисеида, было просто мучительно, в груди тупо пульсировал сгусток боли. Вся радость от мысли об успешном угоне коней куда-то улетучилась.
Но визитом к Хрисеиде Кассандра не ограничилась.
— Я тебе еще кое-что хочу показать. Ты готова недалеко прогуляться или уже спать хочешь? Ты, наверное, от усталости с ног валишься.
— Еще какое-то горе? — неуверенно спросила Мирина.
Кассандра задумчиво свела брови.
— И да, и нет, — проговорила она. И Мирина тут же вспомнила, как раздражалась некогда на эту странную троянскую царевну, столь склонную изъясняться загадками.
Кассандра поняла — и заулыбалась.
— Да, горе, — согласилась она. — Но в горе этом заключена и надежда, и еще кое-что, как мне кажется, для тебя небезынтересное.
Глава 36
Пение в ночи
Любопытство возобладало над усталостью, и Мирина последовала за Кассандрой вниз по улицам цитадели, мимо некогда роскошных дворцов, превратившихся ныне в подобие лагерей для беженцев. Повсюду дымились костры: стряпали соленую рыбу с Мраморного моря. На каждом углу девушек встречали приветствиями — люди не уставали благодарить Госпожу Змею. Наконец они свернули с основной дороги и по узкой боковой улочке спустились к Восточным вратам. Еще издалека Мирина заслышала без конца повторяющийся ритмичный звук — барабанный бой и сливающиеся в песне женские голоса. Наконец впереди замаячили длинные и низкие ткацкие сараи, где женщины-рабыни некогда работали весь день напролет и где их по-прежнему запирали на ночь.
Мирина остановилась и с изумлением прислушалась: в пении этом звучало что-то знакомое, хотя ни мелодии, ни слов она не узнавала.
— Это повторяется каждую ночь, — прошептала Кассандра.
— Да это же похоже на… — пробормотала Мирина. — Похоже на Лунных Всадниц!
— Верно, — согласилась Кассандра. — Мне тоже кажется, что очень похоже.
Девушки подошли ближе. Сквозь деревянные ворота взгляд различал какое-то движение. Двое стражников лениво переговаривались, пропуская мимо ушей звуки, настолько неожиданные здесь, в темном закоулке осажденной Трои. Мирина подошла поближе и прильнула к доскам. Воины с сомнением глянули в ее сторону.
— Давно пора плату с зевак брать, — ухмыльнулся один. — Эй, с тебя монета или поцелуй! И любуйся себе на этих раскрасавиц, сколько душе угодно — ишь, завывают на луну, точно цепные псы! — Но тут стражники заметили Кассандру, вскочили на ноги, поклонились.
— Это же Госпожа Змея, что спасла нас от голодной смерти, — прошептал другой, грубо толкая крикливого невежу локтем в бок.
Шутник сразу же посерьезнел и почтительно склонился перед Мириной.
— Прости меня, Госпожа Змея. Чем я могу услужить тебе?
Не удостоив стражников ответом, Мирина вгляделась сквозь запертые ворота. Женщины выстроились в несколько рядов, на их лицах играл лунный свет. Они были привязаны к жестким деревянным ложам — веревки стягивали им лодыжки — и значит, перемещаться почти не могли. И при этом ощущение движения создавалось самое яркое. Женщины все как одна покачивали бедрами из стороны в сторону и переступали то влево, то вправо. Они держались за руки через одну, образуя перед собою перекрестный орнамент сплетенных рук. И поворачивали головы вправо, влево, затем склоняли их на грудь и круговым движением вновь возвращали в исходное положение, описав полумесяц.
— Какая согласованность в движениях! И поют в лад! — задохнулась от изумления Мирина.
— Да, — подтвердила Кассандра. — А погляди на их лица!
— Да! Что за лица… безмятежные, восторженные… почти счастливые. Это для них священный танец? Откуда они родом?
Кассандра покачала головой.
— Все они родом из дальних земель и говорят на разных языках. Их пение и пляска — смешение самых разных традиций, но, думаю, этот танец для них и впрямь священен.
Мирина вновь пригляделась к плясуньям и отметила, что у одних кожа светлая, другие темнокожи, а третьи черны как обсидиан.
— Я частенько спускаюсь сюда посмотреть на них, — рассказала Кассандра. — Их музыка и танцы заключают в себе некое странное утешение. Я всякий день беру этих женщин к себе в услужение — столько, сколько могу. Так я защищаю их от воинов, которые считают, что могут пользоваться рабынями в свое удовольствие. Я узнала, что каждая женщина привносит в танец что-то от себя, так что их ритуал крепнет и набирает силу с каждым новым шагом и поворотом.
— Да… — Мирина тотчас же все поняла. Как Лунные Всадницы черпают в своих танцах логическую мощь, так отчаявшиеся женщины нашли способ поддержать друг друга — открыли источник силы, позволяющей им выдержать тяготы и бедствия.
— Тут есть и дети, — прошептала Кассандра. — Троянские воины и их союзники пользуются этими женщинами себе на утеху, но теперь обугленные кости мужчин белеют среди пепла за воротами, а дети — те, что выжили, — спят здесь, в сарае.
