Инна Лёвина - Изгнанница
-Удивительно, неужели ты вот так, сама это придумала? Никогда ничего подобного не видела!
Сказать, что сама? Но ведь это неправда. Но, с другой стороны, те, из призрачного балета, все же танцевали не совсем так. Как же все это объяснить? Об этом раньше не думалось, а сейчас ничего не приходило в голову.
-Ну, это неважно! А господин Нерсален видел? Что он сказал?
-Еще нет, я только вам...
-Как! Да надо же немедленно ему это показать, пойдем сейчас же... Нет, постой, у меня урок. Тогда после следующего занятия, обязательно приходи, отведу тебя на репетицию, и ты покажешь ему, как ты научилась. Ты умница, просто умница!
После следующего урока я снова прибежала в танцкласс. Преподавательница уже отпустила учениц и ждала меня. И мы направились через Театр, в репетиционный зал.
Шла репетиция одной из военных сцен. Артисты изображали враждующих воинов, одни в черных, другие в белых костюмах. Следующая сцена - поединок командора и предводителя другой армии. Но ее репетировать не стали, Нерсален отпустил артистов довольно быстро, видимо, мы пришли к самому концу. Госпожа Таларис подошла к нему и что-то сказала вполголоса. Постановщик повернул ко мне голову и устало махнул рукой, подзывая к себе. Видимо, сегодняшний день был для него длинным и нелегким.
-Что у вас? - спросил меня без особого интереса.
-Покажи свой прыжок, не волнуйся, - сказала госпожа Таларис.
Я пробежала несколько шагов по сцене, прыгнула, замерла на секунду в воздухе, выгнув спину и подняв руки, потом опустилась и сделала пируэт. И вдруг мне захотелось и вправду взлететь, меня переполняли сила, надежда и восторг. Я снова прыгнула, словно взлетела...
Госпожа Таларис захлопала в ладоши. Нерсален смотрел удивленно и почти недоверчиво.
-Кто вас так научил?
-Я репетировала, постоянно, одна, мне хотелось попробовать, получится ли у меня.
-Вижу, что получилось... А сделайте-ка еще вот так...
Он показал какую-то танцевальную фигуру, которой мы еще не изучали на занятиях. Я попробовала повторить - кажется, похоже.
-Теперь давайте еще раз ваш прыжок... Отлично... И еще раз, но перед тем, как прыгнуть, несколько шагов вот так...
-Ну, что? - спросила Нерсалена госпожа Таларис. Я подошла к ним и тоже ждала, что же он скажет. Постановщик о чем-то размышлял. Потом повернулся к музыканту, игравшему на репетициях, и велел ему сыграть музыку моей танцевальной партии. Пока тот искал ноты, Нерсален принялся объяснять мне:
-Вот что... Этот прыжок вы сделаете в середине, вместо того, чтобы перебежать на тот уступ... Или лучше в конце?
Он повернулся и крикнул за кулисы:
-Эй, принесите декорации ко второму действию! Да, скалу! - потом снова мне: - Сейчас попробуем.
Кто-то из артистов выглянул из-за кулис и спросил:
-Разве сейчас не наше время?
-Нет, с вами потом, завтра. Ставьте скалу сюда. И найдите Смарга, скоро он тоже понадобится.
Нерсален задумчиво рассматривал скалу, которую устанавливали рабочие. Потом, как будто говоря сам с собой, начал рассуждать:
-Когда командор увидит, что лань взлетает в воздух, как птица...вот сюда надо будет дать света побольше... то он поймет, что лань эта непростая и вот именно потому и пойдет за ней... Да, может получиться намного лучше, чем раньше...
Госпожа Таларис шепнула мне на ухо (наверно, она не хотела говорить громко, чтобы не сбить Нерсалена с мысли):
-Я пойду, удачи тебе, дорогая.
Подошел Смарг, страшно удивленный, с чего вдруг его вызвали в неположенное время - постановщик всегда репетировал по расписанию. Нерсален, дождавшись, когда уйдут рабочие, рассказал, как он решил изменить нашу сцену:
-Начало оставим прежнее, только немного изменим освещение - свет не будет падать и на лань, и на командора. Лань в начале сцены остается почти в тени. Будет казаться, что она - светло-серого цвета, и это хорошо, пусть сначала думают так. А вот в середине, там, где начинается эта тема... - Нерсален напел несколько нот, - тут мы изменим... Ты не будет взбираться на гору, кульминацией станет не тот момент, когда ты, - он повернулся ко мне, сбившись с "вы" на "ты", но это мне было неважно,- стоишь на горе, вся в лучах света. Да, это было эффектно, но мы сделает лучше. Ты прыгнешь, вот так, как показывала сейчас, и тут-то осветители наведут на тебя луч. Замершее в полете серебряное создание! Это должно выйти потрясающе... Итак, начнем.
Сначала никак не шло - то есть, мой прыжок получается, как и раньше, но все, что происходило на сцене, никак не складывалось в единое целое, и еще никак не получалось прыгнуть с уступа, ведь я тренировалась на ровном полу. К концу репетиции стало немного получаться. Смарг начал посматривать на меня с интересом и уважением - мой прыжок его очень впечатлил. С тех пор мы репетировали четыре раза в неделю, а кто-то из балерин ехидно пошутил, что лучше переименовать "Войну трех царств" в "Прыгучую лань". По-моему, это глупо.
Кроме балета Нерсалена, в Театре начали ставить оперу - причем новую, недавно написанную, и это было событием. Многие старались отпроситься на репетиции или попасть за кулисы тайком. Больше всего любопытствовали потому, что композитор был молодой, знали его мало - и все же взяли оперу для Королевского Театра.
Рунния как-то позвала меня на репетицию, но я не очень поняла, о чем же речь в опере, только узнала название "Властитель бурь". Прима, высокая, полная, с вьющимися крупными кольцами волосами, ругалась с постановщиком, Тарбом Эйнелем, причем делала это очень красиво - закидывала руки за голову, закрывала глаза, один раз даже почти упала было в обморок, к счастью, один из певцов ее подхватил, и заметно гордился, что именно на его руки опустилась прима и он удержал ее - хоть и пошатнулся.
Постановщик равнодушно посмотрел на лежащую в обмороке приму - я заметила из-за кулис, что и та поглядывает на него из-под ресниц - и крикнул кому-то, чтобы принесли холодную воду, побольше. Певица немедленно очнулась. Она, как сказала мне Рунния, была фаворитка директора Театра, потому и позволяла себе такое поведение. Иначе могла бы получить и оплеуху.
- Нет, это невозможно спеть, этот композитор - просто неуч! В прошлой арии я чуть не сорвала себе голос, а сейчас - приходится петь почти баритоном! Что он себе думает?
-Музыка написала для голоса, легко гуляющего по октавам. Вам, конечно, сложновато...
-Мне?! Вы что, не слышите, что я без труда беру и самые высокие и самые низкие ноты, но вот это просто невозможно! Я буду петь на полтона выше, вот и все. Ваш композитор не понимает, что это ария для женского, а не мужского голоса, ну, а мне-то какое дело?
