Инна Лёвина - Изгнанница
И вот, в выходные, я начала тренировать такой прыжок, который назвала "парящим". Может быть, он, на самом деле, как-то назывался, но я никогда такого не видела и не слышала о нем. Сначала ничего не получалось. Я тратила много времени на одно и тоже - прыжок, прыжок, снова прыжок... То из одной танцевальной позиции, то из другой. Но выходило не то. И никакого "парения" в воздухе не выходило. Я вспоминала, как танцевали призрачные балерины, как они начинали прыжок, прогибали в воздухе спину и вскидывали руки. И вот однажды... В один из вечеров, наконец, начало получаться. А потом - все лучше и лучше. К сожалению, выйти из прыжка в танец у меня никак не выходило, я сразу останавливалась, а продолжать было неудобно, не могла держать равновесие. И тогда я придумала новый пируэт - он был не совсем похож на то, что мы делали на занятиях, зато связывал прыжок с остальным танцем.
Мне захотелось показать Нерсалену новые, придуманные мной прыжок и пируэт, и я каждый раз после репетиции пыталась подойти к нему, но все не выходило - то сразу же приходили артисты на следующую репетицию, то еще что-то мешало. Впрочем, может быть, я бы и смогла найти минутку - но мне казалось, что ему мои попытки и замыслы совершенно не будут интересны. Он сам, лучше меня знает, что для его балета нужно, и, может быть, просто отмахнется от меня, или даже отругает - если бы с ним говорила прима, а так - всего лишь я. Но каждый раз, когда находилось время, я снова, в одиночку, репетировала свой прыжок и пируэт. Очень хотелось показать это Стелле - но только не при всех, а наедине, но в будни это было невозможно.
Однажды вдруг подумалась странная вещь. Не то, что я долго обдумывала эту мысль, она как будто пришла в голову сама - я буду всегда, всю жизнь чувствовать себя неудачницей, если не смогу хотя бы немного научиться танцевать так, как видела в Театре ночью. Только так стоит танцевать, а все прочее - унылая трата времени.
В один из дней Стеллу вдруг вызвали к начальнице училища. на следующем уроке ее не было, и я начала тревожиться, не случилось бы чего-нибудьплохого. Между уроками Стелла подошла ко мне. Она была одета в плащ, в руках у нее был какой-то узел, похоже, что с одеждой и сумка с книгами. Стелла хмуро посмотрела на меня:
-Меня исключили из училища.
-Почему? Что ты сделала? - я очень испугалась и огорчилась.
-Ничего не сделала такого. Просто сильно выросла. Сама видишь, я на целую голову выше тебя. Госпожа Фарриста сказала, что мне уже сейчас партнера трудновато будет подобрать, а если я еще подрасту... а понятно, что подрасту...В общем, балет теперь не для меня.
Я знала, что так бывает, но все же надеялась, что со Стеллой такого не произойдет... Нужны ведь и высокие танцовщицы...
-Она сказала, - продолжала сердито Стелла, - что если бы я очень хорошо танцевала, у меня, может, и были хотя бы в некоторых спектаклях сольные партии. Но, во-первых, танцую я не так хорошо, а, во-вторых, для сольных партий в Театре итак хватает балерин. А если танцевать в кордебалете, то я буду слишком выделяться, ну, и пару, если понадобится, еще и не найдешь. Вот так. Это она так сказала.
-И ничего нельзя изменить? - я уже совсем расстроилась. И потому, что было жаль Стеллу, и потому, что я оставалась здесь совсем одна.
-Ничего, - хмуро сказала она. - Начальница уже и папе моему написала, вчера еще, сейчас вот спущусь в вестибюль, буду его ждать. Вещи уже собрала, форму отдала кастелянше, а учебники - госпоже Нилль, она их отнесет в библиотеку. Вот так.
Я взяла у Стеллы сумку с ее собственными книгами и проводила до вестибюля. Там Стеллу ждало все ее семейство, все Тирлисы собрались, чтобы утешить ее и поддержать. За окном идет дождь со снегом, а у них в доме - тепло, пахнет только что испеченным пирогом... Как хорошо, когда есть семья, люди, которые любят тебя и всегда помогут и поймут.
Мы попрощались со Стеллой, и Райнель, ее старший брат, пообещал, что они обязательно будут приглашать меня к себе. Зазвенел колокольчик, и я побежала на урок, хотя очень хотелось побыть внизу и попрощаться как следует - кто знает, когда увидимся теперь... Холодная злая льдинка неожиданно уколола в сердце - я совсем одна, а у нее есть семья... Но льдинка быстро растаяла, только осталось неприятное чувство, что я не могу еще совсем бескорыстно радоваться или огорчаться за подругу.
Я вообще стараюсь не завидовать Стелле, потому что все время думаю - мама бы сказала, что очень скверно - не уметь радоваться за подругу и надо заставлять себя не завидовать, а радоваться тому, что у нее - такая чудесная семья. Я стараюсь, но получается не всегда. Госпожа Ширх про это сказала однажды, что "не надо ничего из себя выжимать". Она, пожалуй, отчасти права. С другой стороны, если себя не заставлять, ничего вообще не получится. Хорошо бы узнать еще чье-нибудь мнение, хотя это мнение может быть совсем другим - а что же делать мне? У детей все просто - они слушают, что говорят родители, вот и все. А взрослым, получается, надо все время самим что-то решать. Не зря мне никогда особенно не хотелось быть взрослой.
Теперь некому будет показать мой "парящий над землей" прыжок... Хотя почему некому! Наверно, госпожа Таларис будет рада посмотреть, что я придумала. Почему обязательно Нерсален... Значит, так и сделаю, после следующего урока попрошу, чтобы она посмотрела. После отдыха и дневного чая у нас начались занятия танцами. В конце, когда девочки разошлись переодеваться, я подошла к госпоже Таларис, стоявшей около окна. Она, как всегда очень прямо держа спину, смотрела куда-то вдаль. Мне было жаль отрывать ее от отдыха, и я почти передумала, но она сама обернулась и спросила:
-Ты хотела что-то сказать?
-Да. Вы знаете, я придумала одну фигуру... прыжок... я не знаю, может быть, такому в старших классах учат, но я не видела, то есть, не видела именно такое...
Кажется, я начала говорить что-то несуразное, но преподавательница не стала меня смущать, выясняя подробности, а просто попросила показать свой прыжок.
Я представила, как звучит музыка (на своих уединенных репетициях я придумывала, под какую музыку можно это танцевать) и, пробежав несколько мелких шажков, прыгнула, замерла на долю секунды на самом пике движения, опустилась на пол и сделала пируэт.
-Еще раз! - велела госпожа Таларис.
Я повторила, уже с большей уверенностью, и, по-моему, получилось лучше.
-Удивительно, неужели ты вот так, сама это придумала? Никогда ничего подобного не видела!
Сказать, что сама? Но ведь это неправда. Но, с другой стороны, те, из призрачного балета, все же танцевали не совсем так. Как же все это объяснить? Об этом раньше не думалось, а сейчас ничего не приходило в голову.
