Людмила Астахова - Бог из машины
– Значит, ты и пойдешь его травить, – подытожила ролфийка и потянулась: – А Удэйнов папенька устроит так, чтобы ты к Алезандезу не только зашел, но и вышел от него живым. Ты нам еще нужен, дор-рогой Шэйз.
Эрна Кэдвен принципиально звала лидера «Эджарты» исключительно по имени, пояснив при этом, что при одном только слове «Тиглат» у нее рука сама к скейну тянется. А когда фамилия идеолога повстанцев не звучит, то и ей спокойней, и самому шуриа – безопасней. А ну как не выдержат ролфийкины нервы? Меж тем, насчет милейшего Шэйза у Грэйн имелись пока еще не до конца оформившиеся, но обширные планы. Из тех, что не стоит обдумывать за столом во время чинного чаепития.
Громкий стук дверного молотка нарушил эту идиллию. Вся компания замерла с чашками, будто в детской игре по команде «Застынь!».
– Ты кого-то ждешь? – прошипела Грэйн, сверля взглядом Эгнайра, который только что уши не прижал в ужасе.
«Никого я не жду!» – чуть было не взвизгнул юный революционер и вольнодумец, но сдержался, понимая – даже если за дверью соратники, спасти его от этой зловещей компании шпионов и террористов Искатели все равно не успеют.
С улицы нетерпеливо крикнул брат Мастер:
– Книжник, быстрее! Я тороплюсь!
Сердце Эгнайра замерло, а потом застучало часто-часто, словно заяц барабанил лапками изнутри в грудину.
– Иду! – слабым голосом откликнулся он, повинуясь недвусмысленному жесту ролфийки. Нацелив пистолет Эгнайру прямо в лоб, эрна шепотом приказала:
– Шурии – в подвал! Удэйн, проследи! – и бесшумно прокралась следом за юношей, встав так, чтобы с улицы ее было сразу не разглядеть: – Открой, но в дом его не пускай! Говори в дверях. Ну?!
«Легко сказать – не пускай! А если…» – начал было мысленно возмущаться Эгнайр, открывая дверь, но, к счастью, брат Мастер заходить и не собирался. Стоя на садовой дорожке, он резко приказал:
– Завтра в 9 утра ты мне понадобишься в лаборатории! Возьмешь с собой деньги и документы, дом запрешь, и больше сюда не возвращайся.
– Что случилось? – выдавил студент, изо всех сил стараясь не коситься в сторону ролфийки с пистолетом.
– Ролфи перешли Ирати. Скоро здесь будет очень жарко, – он обернулся к поджидавшим его у калитки храмовым стражам: – Когда назначена церемония, напомните мне?
– На полдень, – был ответ.
– Значит, не в 9, а в 8, – кивнул Мастер и жестом прервал уже открывавшего рот Эгнайра: – Все! Вопросы потом.
Уходил он быстро, нахлобучив шляпу, и полы его редингота развевались, будто крылья. Запрыгнул в поджидавшую двуколку и был таков.
Юноша проводил наставника отчаянным взглядом, запер дверь и прислонился спиной к филенке. Колени у него тряслись.
– Какая еще церемония? – подозрительно спросила эрна.
Эгнайр вздрогнул. Эта свирепая женщина пугала его до позорной слабости в животе. Рослая, клыкастая – хоть сейчас на уличный плакат «Ролфи идут!». Еще нож в зубы взять – и не отличишь.
Он постарался ответить спокойно, даже плечами пожал:
– Тив Алезандез – сильный маг. Наверное, что-то такое, что помешает ролфийской армии… Как-то раз он устроил ураган, а еще говорят, что…
– Ясно! – прервала его женщина и повернулась к выползшим из укрытия соратникам: – Шутки шутками, а нашему Шэйзу действительно придется стать героем и убрать Алезандеза, пока он нам тут огненный дождь не вызвал или еще чего похуже.
И что-то такое было в ее голосе, отчего Эгнайр понял ясно и совершенно отчетливо – шутки действительно кончились. А еще – бежать уже поздно, да и некуда.
Какой же шуриа не любит жить насыщенной и яркой жизнью? Нет таких, хоть весь свет обойди. Летят проклятые мужчины и женщины на огонь, словно бабочки, да еще и просят подбавить жару. Потому-то Шэйз Тиглат и подался в бунтари еще в те времена, когда на Шанту никто из соседей особенно и не зарился. Кому нужна огромная скала, в которой ни серебряной жилы, ни самого тонкого пласта каменного угля? Сначала искал врагов среди своих, а потом, к счастью, нашлись ненавистные чужаки – ролфи. А жизнь лидера сопротивления ролфийской оккупации – это ведь сплошная донджета, как ни крути. Тут тебе и опасность, и интрига, и напряженный нерв. Красота! О Пороге можно вообще не думать. И тут какой-то жирный тив… Ладно, ладно, не просто какой-то, а один из самых сильных магов Эсмонд-Круга, рушит всю налаженную, истинно шурианскую жизнь Шэйза Тиглата. А ведь Шэйз ему так доверял! Ладно, ладно… совсем не доверял, но и поворачиваться спиной не боялся, будучи уверенным во взаимной выгоде сотрудничества с тивом Алезандезом. Казалось бы, ну какое тому дело до мелких стычек на Шанте? А с другой стороны…
Шэйз с самым невозмутимым видом откинулся на потертую спинку сиденья наемного экипажа. Напряженные размышления привели его к логичному выводу – тив Алезандез затаил злобу из-за провала операции по захвату форта Шила четырехлетней давности. Наверняка эсмонду досталось от идберранских властей, которых они вместе втравили в ту кровавую авантюру. А теперь, получается, настало время мести? Что ж, диллайнский маг уже сделал свой ход, теперь слово за шуриа.
«Ты меня пустил под скальпель, а я тебя отравлю, – Шэйз непроизвольно прикоснулся к драматической повязке на лбу. – Мой скальп оказался крепко пришитым матерью Шиларджи, поглядим, хорошо ли Предвечный бережет твое брюшко».
К счастью, шуриа сумел удержаться от предписанного традицией зловещего хихиканья, которое издает каждый Третий, замышляя убийство. Но очень хотелось, очень. Аж в горле зачесалось. Традиции, они, само собой, на ровном месте не возникают. Тем паче они с Удэйном ир-Апэйном как раз в этот момент входили в кабинет тива Форхерда.
Обыватели думают, что эсмонд – служитель Предвечного – только тем и занят, что молится, а все будничные дела выполняет исключительно небрежным щелчком пальцев, то бишь посредством магии. Ничего подобного. Последние три дня тив Форхерд если и вспоминал Предвечного, то лишь в самом нехорошем смысле, шипя и ругаясь под нос, после каждого вызова на ковер к тиву Алезандезу. Тот, замыслив и осуществив грандиозную аферу с отделением от синтафского Эсмонд-Круга, теперь пожинал плоды славы в виде напряженной переписки и бесконечных встреч со всеми заинтересованными персонами. А тив Форхерд занимался бумажной работой. Вал писем, докладных, меморандумов, отчетов и соглашений вырвал эсмонда из тихого болота привычных обязанностей, выбил из колеи, но самое главное – некогда стало заниматься расшифровкой «Тетради Аслэйг». А ведь он уже, кажется, стоял на пороге разгадки шифра.
– Преподобный, к вам посетитель, – сообщил сунувший нос в кабинет секретарь… Как его там бишь?.. Не важно!
