Общество забытых мучеников - Рид Анви

— Где найти карту собора? — Соль посмотрела на профессоров.

Она выбирала среди них того, кто ради нее смог бы поступиться правилами.

— Ну, наверное, в библиотеке. Где еще лежит всякая ненужная бумажная херня?

И взгляд остановился на Бруне. Она стояла у колонны и оглядывала учеников. Мило им улыбалась и качала головой в такт песне, что завывал отец Робинс.

— Тебе со мной идти не предлагаю, — шепнула Соль.

— Я бы и не пошел, — сказал Ноа.

— Но предлагаю тебе проверить крипту.

— Я с радостью бы стал третьим лишним, но Реджис точно будет против…

— Ноа.

— Соль, — передразнил он ее.

— Эбель сказала, что здесь есть кладовка. И один из ходов в крипте ведет сюда. Что-то мне подсказывает, что это полная херня.

— И как ты предлагаешь все это провернуть? — Ноа положил голову на плечо Соль, и его кудряшки защекотали ей шею.

Устало зевнул и закрыл глаза. Отец Робинс и не думал заканчивать богослужение, а Ноа даже не думал его начинать.

— Придумай сам. — Соль наклонила голову и тоже закрыла глаза. — Это твое второе имя — «Википедия», а не мое.

После службы Соль обогнула толпу студентов и подбежала к Бруне. Почти умоляюще попросила проводить ее в библиотеку. Та отказала. Соль не сдавалась: вешала преподавательнице лапшу на уши, мол, ей ну очень нужна карта академии, учебник по геодезии, справочник по архитектуре и начальный курс геометрии. Все это, Соль, конечно, было не нужно. Но так она отсеяла лишние вопросы Бруны. Профессор Моретти первые минуты делала вид, будто не обращает внимания на болтовню студентки, но вскоре сжалилась и выслушала. Соль о-о-очень ее просила о помощи. В конце концов к ним подошел Джосайя и велел, чтобы Бруна сходила в библиотеку одна.

— Соль, подожди мисс Моретти у исповедальни, — приказал он.

Бруна, слившись с толпой, проскользнула в учебное крыло.

— Где Барнс? — спросил Кэруэл, когда ученики выстроились у выхода.

— Отравилась. Отсыпается в комнате, — соврала Соль.

Лгать ему было в сотни раз сложнее, чем Бруне. И не потому, что у Соль вдруг пробудилась совесть, а потому, что Джосайя мог раскусить ее куда быстрее, чем Бруна.

— Фобс тоже отравился?

Ну вот. О чем и речь. Зря она вообще открыла рот.

— И что там делает Эдвин? — Этот вопрос он задал уже сам себе. — Эй! Ноа! Быстро в строй! — крикнул он через весь главный зал.

Ноа возился у стены. Лапал ее — видимо, искал потайную дверь. Очевидно, никакой кладовки тут не было. Значит, Эбель обманула Соль уже дважды. Твою мать…

— Что вы затеяли? — наклонился к ней Джосайя. — Говори мне честно, зачем тебе схема собора? Явно ты не геодезию решила изучать.

— Мистер Кэруэл…

— Продолжаете разнюхивать что-то об убийствах? — Он начинал злиться. — Я же велел вам прекратить. Вы не понимаете, что это опасно?

— Мистер…

— Чего вы хотите добиться? Оставьте это взрослым. Мне, директору Вуд, Янсену, Хиггинсу, в конце концов.

— Вы знаете Эбель, — сказала Соль, — она не остановится.

— Знаю. Поэтому и злюсь. — Джосайя сделал глубокий вдох. — Жди мисс Моретти здесь. Я отведу студентов в спальное крыло… — Он поднял взгляд на Ноа, который и не думал вставать в строй. — Эдвин! Я тихо говорю? Или попросить мисс Вайт промыть тебе уши?

— Я, это… — замялся он.

— Не позорься и встань в строй! — вмешался мистер Чампи.

Он пересчитывал учеников, проверяя, все ли на месте.

— Так вот, — Джосайя опять обратился к Соль. — Я отведу студентов и вернусь к тебе. И ты мне расскажешь все, что вы делали последние дни. Ясно?

— Ясно, — уставившись в пол, пробормотала Соль.

— Кто на исповедь, тот остается сидеть в первом ряду. — Теперь Джосайя заговорил со всеми студентами. — Другие — в спальное крыло.

— Ничего нет, — произнес одними губами Ноа, проходя мимо Соль.

— Черт! — выругалась она.

Наконец гомон голосов стих. Студентов увели в комнаты. Оставшиеся шептались в исповедальне. Их было в разы больше, чем вчера. Что такого они могли натворить за сутки, что сейчас сидели в очереди на отпущение грехов? Хотя… Может, им просто было скучно и нужно было поговорить хоть с кем-то, кроме соседа по комнате.

Соль села на край лавки. Смотрела на испачканные шнурки своих вансов и куски грязи, налипшие на подошву. Эбель любила эти бордовые кеды и носила их чаще, чем любую другую обувь Соль. Они были близки. Соль ничего для нее не жалела. Она помогала ей как могла. Слушала. Запоминала. Так, она знала, что Эбель перед сном всегда пьет воду. Соль всегда ставила полный стакан ей на тумбочку, пока та принимала душ. Она узнала, что Эбель любит тетради в точку и отдала ей все запасы, оставив себе блокноты в линейку. Эбель любила писать черной ручкой. Любила потрепанную футболку со «Звездными войнами», любила бордовую заколку и черный лак для ногтей. Чокер с черным кристаллом, кофе на завтрак, курицу на ужин. Всем этим Соль делилась с Эбель. Так почему… Почему при всем этом оставалась для нее плохой подругой?

— Привет. — Рядом с ней вдруг сел Колм.

Его голос дрожал, как и он сам. Соль подняла на него взгляд и, не ответив, отвернулась.

— Не знаешь, где… эм… Эбель?

— Нет.

— Ладно… — Он щипал себя за коленку и нервно дергал ногой. — Я вот на исповедь пришел. Из-за нее.

— Из-за себя, Колм, — бросила Соль.

— Да… в смысле… Я хотел извиниться. Еще раз. Я сильно… эм… виноват.

— Ага. — Соль скрестила руки.

— Передашь ей, что я… ну… я сделал ей подарок. Нашел осколок и сделал из него… ну… мини-витраж.

Он достал красное стекло из кармана. Оно было чуть больше ладони. Овальное, раскрашенное золотым фломастером. Соль отвернулась, стараясь не смотреть в отражение.

— Ты правда сожалеешь? — Соль все еще не доверяла ему.

— Правда, Соль. — Он придвинулся ближе и схватил ее за пышный рукав полупрозрачной блузки. — Очень, правда. Я так хочу замолить свой грех, так хочу загладить вину! Решил даже Библию всю прочитать, чтобы, ну…

— Сам себя наказал, я поняла, — улыбнулась Соль и убрала его руку.

— Да нет же, я просто… ну… искренне раскаиваюсь. — Он протянул Соль осколок. — Так отнесешь ей?

— Вручишь ей свой подарок сам, Колм. — Соль, не глядя на стекло, встала со скамейки.

Колм встал следом за ней. Но больше ничего не сказал. Поднял руку, раскрыл рот, но промолчал. Это было на него похоже. Колм всегда был тихим одиночкой, жующим свой завтрак за самым дальним столиком в трапезной. Всегда был стеснительным и скромным. Приятно было видеть, что он вернулся и стал таким же, как раньше.

— Соль, — крикнула Бруна. — Помоги.

Она несла в руках стопку книг, а из подмышки торчали длинные свитки. Соль перехватила у нее тяжелый том по геодезии и положила на скамью. Колм тоже помог профессору и, еще раз извинившись, но зачем-то уже перед Соль, вернулся в очередь на исповедь.

— В тебе всегда было что-то, — Бруна задумалась, — новаторское, mi amor. Искусство и архитектура тесно переплетены. Если бы ты знала, сколько общего у архитектуры с живописью. Взять того же Леонардо да Винчи! Все его работы идеально выверены, идеально точны. Будто сотканы из ровных линий, точных углов. Каждый его мазок, словно кирпич в фундаменте дома, держит на себе всю картину. Весь сюжет. И, что немаловажно, весь скрытый смысл.

Бруна повернулась в сторону трапезной и посмотрела на выглядывающую из приоткрытой двери фреску.

— Взять ту же «Тайную вечерю». Идеальные пропорции. Идеальные числа. Идеальные значения.

— Числа?

— Ну конечно, — улыбнулась Бруна. — Художники обожают числа. Все обожают числа. Все завязано на них. Особенно, — она наклонилась и тихо сказала, — религия.

Соль нахмурилась. А ведь и правда. Все завязано на них.

— Ну все, mi amor, побежала я караулить девочек. — Бруна погладила ее по спине. — Мистер Кэруэл проведет тебя до спален, а пока подожди его здесь.

Соль ждала недолго. Села на задние скамейки и раскрыла карту Академии. И, конечно же, в главном зале она не нашла ни одной из каморок. Ближайшая из них была в трапезной. Другая — в учебном крыле. Третья — на этаже девочек. Значит, Эбель действительно соврала. А еще это значит, что в крипте все еще остался один неизведанный ход.