Дмитрий Таланов - Локумтен
— Честно говоря, пока я жевала твой лук, — сказала Эша, когда они отвязали лошадь и тронулись дальше, — мне страшная мысль пришла в голову: неправильно ты, Эша Фе, живешь. Интереса у тебя в жизни никакого, драм с мужчинами не наблюдается, скучная ты, Эша, и вспомнить тебе будет нечего в глубоком маразме. Потому я иду сейчас и завидую, что ты в своем возрасте успел повидать столько, сколько мне, наверное, уже не успеть.
Вместо Филя ответил Ирений. Не глядя на Эшу, он сухо произнес:
— Тебе следует думать о том, что, сделав выбор в этом мире, ты вынуждена жить с этим выбором.
Девушка вспыхнула и надулась. Это походило на продолжение какого-то старого спора, Филю сразу стало неинтересно. Щурясь от бьющего в глаза солнца, он прокладывал дорогу сквозь толкотню и давку, держа Эшу за вытянутую руку, чтобы не потеряться в толпе. Следом шагал Ирений с конем.
Эту часть города Филь начинал припоминать. Она была рядом с портом, а значит и место, куда они направлялись, было где-то неподалеку. Здесь нередко встречались вельможи в бархате и кружевах, которым обычный люд живенько уступал дорогу, исподлобья поглядывающие на прохожих офицеры в железных нагрудниках и шлемах и нарядно одетые хорошенькие девушки. Филь ощущал, что многие оглядываются им вслед, и оттого чувствовал себя крайне неловко. Им следовало поторапливаться, чтобы закончить то, что задумано и убраться отсюда, пока ничего не случилось.
Вскоре положение стало еще затруднительней, Филь чуть было не потерял Эшу. Но тут налево от них мелькнул затененный широкими карнизами переулок. Карнизы были полотняные, с вышитыми на них кривулинами на непонятном языке. Кривулины Филь узнал. Выдохнув облегченно, он свернул в переулок и постучался во внушительную дверь.
В полутемном помещении у конторки стоял черноволосый пейсатый юноша с нашлепкой на голове. Филь вытащил из памяти немногое, что помнил из того, как его отец общался с этими людьми.
Жестом он дал понять, чтобы Ирений с Эшей остались у двери, поклонился и тихо сказал по-итальянски:
— Мне нужно обменять некоторое количество серебряных иноземных монет на флорины.
Юноша смерил всех троих взглядом, подметил шесть увесистых мешков у ног Ирения, и подвинул к Филю перо с бумагой.
— Сколько именно? — так же тихо поинтересовался он.
Филь молча написал сумму. Юноша немедленно повернулся в сторону приоткрытой малозаметной двери слева от него.
— Мэтр, это к вам!
Произошел короткий обмен репликами на незнакомом языке, затем из двери показался согбенный старичок с острыми, как жала, глазами. На голове у него тоже была черная нашлепка. Филь похвалил себя за настойчивость, с какой просил Ирения не брать сюда холодное оружие — взгляд старичка, казалось, их раздевает.
— Это большая сумма, — едва слышно произнес он. — Приходите через три дня, обменяем с обычной комиссией.
Филь махом растерял всю деловитость — оказалось, он напрочь забыл, как тут делаются дела. Старичок не отрывал от него пронзительных черных глаз.
— Помнится, — проговорил он, то ли утверждая, то ли спрашивая, — вы посещали нас уже раньше? Вы были здесь с неаполитанским купцом, хотя по его стати и окраске я бы сказал, что он скорее из бывших северных пиратов. У него тоже была с собой очень большая сумма... года три назад.
Филь обиделся за отца.
— Аскеманы уже двести лет не пиратствуют! — выпалил он.
Старичок согласно кивнул:
— Очень хорошо для всех нас. А почему я сегодня его не вижу? Вы тогда отплывали куда-то за Босфор в Эвксинское море. Для трех лет это совсем недальняя дорога.
— Мы тогда благополучно дошли до Кафы, — ответил Филь, — оттуда ушли в Сугдею. А потом нас застал шторм и корабль погиб. Вместе со всеми, кроме меня.
Любопытство старичка было удовлетворено.
— Сожалею о вашей потере... Готов пойти вам навстречу и произвести обмен сейчас, с двойной комиссией. Покажите, что у вас.
Филь положил на конторку серебряный аспр. Старичок взял его, покрутил в руках и отнес за дверь, которую плотно закрыл за собой. Не было его целую вечность, а потом он вышел оттуда с исчерканным листом бумаги и протянул лист Филю.
— Всё верно? — спросил старичок. — Монеты нестандартные, неизвестной чеканки, потому я приму их по весу. Но серебро хорошее, привозите еще!
Озаботившись собственными расчетами до отъезда, мальчик пробежал глазами лист старика — тот собирался неплохо нажиться, но и Филь не оставался внакладе. Получив согласие, старичок снова исчез за дверью.
Эша уже стонала от нетерпения, переминаясь с ноги на ногу, то и дело предпринимая попытки высказать свое неудовольствие, когда старичок опять появился в сопровождении прежнего юноши. Тот с натугой тащил два мешка с золотыми флоринами. Когда, покончив с подсчетами, трое путешественников выбрались, наконец, на белый свет, Эша утомленно сказала:
— Да-а, одно дело слышать, сколько это денег, и совсем другое — увидеть такую гору золотых собственными глазами!
Привязывая мешки к седлу коня, который едва успел отдохнуть и оттого враждебно косился на тяжелую поклажу, Ирений спросил:
— Сколько мы получим за них в Новом Свете?
Помогая ему, Филь радостно ответил:
— Обменяв в Кейплиге на серебро, получим сто двадцать процентов прибыли. Только нужно торопиться!
Той же дорогой они поспешили обратно. Эша сказала, что ей будет легче, если открывать Врата там же, куда прибыли и Филь снова взял ее за руку, чтобы не потерять ее в толпе. Под знакомым акведуком они были вынуждены остановиться и развьючить коня, потому что тот уже еле волочил ноги.
Дав ему передохнуть до заката, путешественники снова тронулись в путь. Коня можно было сильно не беречь — во временном лагере, разбитом на месте Хальмстема, их ждала коляска с двумя лошадьми, на которых они прибыли из Кейплига. Об охране тоже можно было не заботиться — с момента осенней катастрофы дорога до столицы оставалась спокойной.
Недалеко от разрушенной деревеньки они встретили группу монахов в длинных коричневых рясах. Служители божьи куда-то сильно спешили, мелькая грязными пятками в сандалиях. Ирений с Филем быстро и низко поклонились им. Эша поклонилась только после хорошего тычка Филя, но ее оплошность монахи, казалось, не заметили.
— Чего я должна им кланяться? — возмутилась Эша, выждав, пока монахи отойдут подальше. — Ой, не нравится мне этот ваш Старый Свет! Правы были сердары, когда гнали нас в шею по дороге прогресса, пока девятьсот лет стояли у власти!
— Ты где такое слышала? — скосился на нее Ирений.
— Читала в Хальмстемской библиотеке, пока жила там!
